— Билли?

Девушка повернулась, но не могла понять, кто это сказал или где был этот человек.

Подождите-ка.

Почему стены начали двигаться?

Она споткнулась, и пол стал очень быстро приближаться.

Билли закрыла глаза, но так и не смогла взять в толк, почему её ноги не двинулись вперёд. Она была абсолютно уверена, что дала им такую команду. Прежде, чем девушка сообразила, что произошло, её подхватили и прижали к тёплой груди.

— Воды, — прохрипела она. — Пожалуйста, — её голову разрывал приступ боли, который отдавался в желудок и теперь рвался к выходу через рот. — В ванну! — смогла выговорить Билли. Она убрала волосы назад и стала молиться о скорейшем конце. Внезапно перед ней оказался унитаз. Когда желудок опустел, она вытерла рот трясущейся рукой и соскользнула на блаженно холодный пол. Это был новый мрамор, только что уложенный подрядчиком. Интересно, а они сделают такой же в её комнате?

Ей было жарко и холодно одновременно. Стакан с водой был прижат ко рту, она пыталась попить, но обычный глоток воды казался горсткой битого стекла, раздирающего горло.

Девушка простонала и собралась так и остаться лежать на полу, где надеялась тихонечко умереть, но её снова подхватили и в скором времени замотали в кокон из одеял.

— Открой рот, — прогромыхал в ухо низкий голос.

Она подчинилась, и горькая таблетка опустилась на язык.

— Запей, — Билли прижала губы к краю стакана и с трудом проглотила таблетку.

— Мне очень холодно, — прохрипела она сквозь стучащие зубы. — Пожалуйста, согрей меня.

Прохладная рука легла на её лоб, и она оперлась на неё.

— Боже! — сказал голос.

Неизвестно как, но она уже лежала на кровати. Билли дёрнулась, когда пальцы стали снимать с неё джинсы, и она пыталась сопротивляться этой руке.

— Всё в порядке. Я собираюсь снять с тебя джинсы.

— Нет, — простонала она, вспомнив, какая боль за этим последует.

Вероятно, она уснула, потому что вдруг вздрогнула, когда услышала, как голос сказал:

— Господи! — и это было сказано совсем не с тем хорошим Библейским смыслом.

— Нет! — она ударила по руке, которая пыталась стянуть джинсовую ткань.

— Я собираюсь отправить тебя в душ. Эта ткань присохла к твоему колену.

Это был Мэйсон? Нет, это не мог быть он.

— Где Мэйсон?

— Я здесь.

— Нет, ты не Мэйсон. Ты добрый и милый, и я нравлюсь тебе. Мэйсону я не нравлюсь. Мэйсон любит свою бывшую жену. Я ухожу, чтобы жить с Сарой. Расплачусь с ним почкой или плазмой.

Почему она рассказывала незнакомцу про свою жизнь? Девушка пыталась облизать губы, но язык застрял в песках Сахары.

Билли хотела повернуть голову на звук голоса, но её шея, казалось, вот-вот треснет.

Устала. Она так устала, что даже не могла поднять веки.

Тепло рядом с ней исчезло, а звук, доносившийся до неё издалека, напоминал дождь.

Её трясло. Стена мышц подняла безвольное тело.

— Будет больно, красавица. Мне жаль, — девушка ощутила нежный поцелуй на своем лбу. Затем её выдернуло из сна, когда тёплая вода коснулась ног. Она всё ещё обвивала грудь Мэйсона, хоть он и аккуратно опустил её на мраморную подставку. Сквозь дымку, Билли заметила, что джинсы уже были спущены до середины бёдер.

Словно из другой вселенной она наблюдала, как плотная ткань спускалась всё ниже и ближе к центру боли, и закричала, когда мужчина аккуратно начал отрывать повязку, которая приклеила джинсы к её коленке. Сквозь туман из воды и боли девушка смогла увидеть воспалённую, сочащуюся рану на колене и едва расслышала, как выругался Мэйсон. Вода и мыло жалили, и Билли закусила губу, чтобы не зареветь.

Когда он поднял её, она не сопротивлялась. Все те ничтожные запасы энергии, что были, сейчас полностью закончились. Девушка тяжело опустилась на мужскую грудь, а потом ее вытерли полотенцем, и одели в прохладную хлопковую одежду.

Голова Билли лежала на подушке, а одеяла были свалены кучей на утомленное, измученное тело.

Она спала. Тело горело, и девушка едва ли могла вынести прикосновение простыни. Через голову с неё снимали промокшую футболку, а затем одевали свежую и мягкую. Слишком уставшая и слабая, чтобы сопротивляться, она выполняла то, что велел ей делать голос. Билли открывала рот, и проглатывала следующую горькую таблетку, запивая ее водой.

Она слышала мягкий женский голос. Ощущала, как что-то оборачивалось вокруг её бицепса, и рука словно надувалась. Что-то было в её ухе, и оно пикало. Потом руку Билли помазали чем-то холодным, после чего девушка вздрогнула, когда что-то укололо её. Она дёргалась, когда холод жалил колено, но мягкие руки осторожно держали её, а потом женский голос исчез.

Девушка не могла перестать стучать зубами, полностью дрожа всем телом от боли. А потом её окружили сильные руки, и она оказалась прижата к тёплому телу… ох, такому тёплому телу.

— Отдыхай. У тебя есть я.

Откуда-то из глубины открылся кран с эмоциями, и из горла вырвалось рыдание.

— Не отпускай меня!

— Я не отпущу тебя, Билли, — она подумала, что услышала это перед тем, как упёрлась в стену из тепла, а затем мир почернел.

* * *

— Привет, — сказал Мэйсон, заглянув в сонные глаза Билли. Облегчение исходило от него волнами. С ней всё будет в порядке.

Девушка попыталась подняться, но руки не слушались, и она упала обратно на подушку. Он сел на край кровати и подтянул её вверх.

Мужчина убрал назад её волосы со лба и подтолкнул стакан с водой к губам, которые она пыталась облизать.

— Как себя чувствуешь? — поинтересовался он.

— Забавно, — произнесла Билли хриплым голосом.

— Голодна? — поинтересовался Кристиан, отметив тёмные круги под её глазами и впалые щёки.

— Немного.

Она попробовала свесить ноги с кровати, но он сердито остановил её:

— Куда собралась?

— В ванную.

Он подхватил её на руки и перенёс на мраморную подставку в ванной.

— Я подожду снаружи.

— Всё в порядке. Я и сама смогу дойти назад. Спасибо, — девушка не смотрела на него, но Мэйсон мог сказать по тому, как она нагнулась, что Билли уже была измождена.

— Я могу подождать внутри, вместе с тобой, или здесь снаружи. Мы делали это вместе несколько дней. Ни один из вариантов меня не напрягает.

Представив, что всё это пронеслось перед глазами Билли, он сдерживал улыбку. Она махнула рукой, указав ему выйти.

Когда он увидел её такой беззащитной и больной — это было сродни удару. В ту ночь, когда Билли стало плохо, он сидел дома, не выдержав мысли о том, что она где-то там… охотится на мужчин. Он побывал в трёх барах, прежде чем нашел девушку, сидящую за стойкой, смеющуюся, с сияющими глазами, а какой-то пижон смотрел так, будто хотел её проглотить. Мэйсон оставался вне поля зрения, наблюдал за ней, прятался, как конченный идиот. Все парни в том месте не спускали глаз с неё и её друга. Он знал этот взгляд. Все они имели виды на девушку. Фактически, ни Билли, ни Саре не пришлось бы идти домой в одиночку. Мужчина замирал, когда она оглядывалась. У него было два варианта: вытащить её из бара или уйти и позволить ей налаживать свою жизнь. Потребовалось всё его самообладание, чтобы не перебросить девушку через плечо в стиле пещерного человека, и унести обратно домой.

Он отступил. Мэйсон не имел права морочить ей голову. Билли заслужила жить своей жизнью. С тем мужчиной, который хотел бы того же, что и она.

Позже той ночью, когда мужчина увидел её колено, и то, какое там образовалось воспаление, он знал, что это была его вина. Она пошла на чердак и ударилась из-за него. А потом они так усердно работали, что никто из них не заметил, что колено не заживало. Это была его ошибка, так же, как и в ту ночь, больше трёх лет назад. Когда он не смог уберечь от боли Монику. Каждый раз, держа Билли в своих руках, это терзало его. Мэйсон заплатил врачу немалые деньги, чтобы она приехала к ним издалека. Доктор взглянула на неё и сразу сказала, что у девушки инфекция, истощение, и вирус. Она сделала Билли укол с антибиотиком в колено, а Кристиан проследил, чтобы она приняла таблетки, прописанные врачом. К счастью, меры были приняты вовремя. Теперь ей был необходим полный постельный режим, вода, и лекарства. Мэйсон был согласен и обещал доктору, что позаботится о ней.

Когда мужчина обнаружил, что в бреду, Билли попыталась выбраться из кровати, то переложил её в свою постель, а затем поменял простыни. Она попросила его согреть её и лежа рядом, он обнимал девушку и ждал, когда утихнет озноб. Он гладил её по волосам, целовал в шею. Билли умоляла Мэйсона не отпускать её, и мужчина крепко обнял девушку и держал в своих руках, пока не остановилась дрожь, и она не смогла расслабиться в его объятиях. Тогда они оба уснули. От него не ускользнул тот факт, что, пока он обнимал Билли во сне, ему не снились кошмары. Были сны, которые на утро он не мог вспомнить, но он знал, что это были не те сны, которые иссушали его душу.

Он переключился на автопилот: присматривал за Стэнли, который не находил себе места, когда нигде не смог найти Билли, и дело Такахаши, который до кучи, давил на него. Мэйсон не сказал ему, что Совет отказался сравнять сады с землёй. У него не хватало времени решить этот вопрос, и он начал оттягивать время. Покупатель из Канады отказался от сделки после того, как Мэйсон пропустил два телефонных звонка, пока Билли лихорадило.

Ему нравился автопилотный режим. Он ему помогал.

Даже когда мужчина выполнял работу машинально, другая его часть ощущала себя живой впервые за многие годы. Скорее всего, именно беспокойство вызывало такой выброс адреналина, на что были не способны крайние сроки и конкуренция.

— Привет, — девушка толкнула дверь ванной комнаты. — Где Стэнли? — сказала она шёпотом. Её дыхание было мятным.