– Как ты думаешь, кто-нибудь заметит, если я во второй раз приду в нем на работу?

Джина засмеялась, представив, как Макс приходит на работу в таком виде, будто проспал в одежде всю ночь.

– Если ты еще и не побреешься, то обязательно заметят.

Он тоже засмеялся и решился краешком глаза посмотреть на нее.

– Да, лучше я перезвоню Ларонде. Придется заехать в отель. Через тридцать минут… О чем я думал?

– «Плюс-минус», – напомнила ему Джина, надеясь, что раз уж он осмелился взглянуть на нее, то, может, теперь вернется в постель и опоздает на работу по-настоящему.

– Кстати, я говорил тебе ночью, что ты очень красивая? Что-то я сам не могу припомнить. Если не говорил, то говорю сейчас: ты очень красивая.

– Что-то подобное ты упоминал, – подтвердила Джина и удивилась, что может говорить так спокойно, хотя сердце подскочило и билось теперь где-то в горле, – как раз перед тем как предложил мне выйти за тебя замуж.

Макс застыл.

Господи, неужели он, правда, подумал?..

– Макс, я пошутила, – быстро добавила она. – Это шутка.

О, черт! Она может себя поздравить: ей удалось до смерти напугать неустрашимого Макса Багата. А кроме того, шансы опять заманить его в постель теперь точно равнялись нулю. И во всем была виновата она сама и ее дурацкие шуточки. Идиотка. Идиотка!

Как бы ещё не пришлось вызывать реанимацию. Но вместо того чтобы падать на пол, схватившись за сердце, Макс ушел в ванную и быстро умылся.

– Я приму душ у себя в отеле, – сообщил он, вернувшись в комнату, и начал торопливо натягивать на себя одежду. – Во сколько у тебя самолет? – как ни старался он говорить спокойно и небрежно, голос все-таки дрогнул.

– В семь сорок пять, – отозвалась Джина, мечтая повернуть время вспять и начать это утро заново. Тогда она накрыла бы чертов телефон подушкой и разбудила бы Макса совсем по-другому. – Отсюда мне надо выписаться в полдень.

С мрачным лицом он присел на край кровати, чтобы надеть носки и туфли.

– Я не уверен, что смогу проводить тебя до аэропорта.

– Ничего. Я на это и не рассчитывала. – Она ни за что, ни за что не признается ему, что ей очень хочется задержаться еще на несколько дней! Если он сам предложит – тогда другое дело. Но Джина несколько раз повторяла, что ей нужна всего одна ночь, и, наверное, сейчас не время сообщать Максу, что она лгала.

– Позвони мне, когда выпишешься отсюда, – приказал он так строго, что у нее стало немного полегче на сердце, – и сообщи, куда пойдешь. Я хочу знать, где тебя искать сегодня.

Вполне возможно, что на самом деле ему это вовсе неинтересно. Просто он старается быть вежливым.

– Я пару часов поваляюсь на пляже, а потом сяду на автобус и поеду в аэропорт. – Самое главное – казаться абсолютно спокойной. Даже когда он надевает пиджак, засовывает в карман галстук и идет к двери. – На случай, если мы не увидимся до отъезда… Спасибо, Макс.

Он оглянулся, по-прежнему стараясь смотреть только на ее лицо:

– Мы увидимся.

– Это было бы очень мило.

Ну, давай, Макс! Сейчас самое время пригласить ее на ланч. Или можно встретиться в его номере и провести время гораздо приятнее.

Но он уже открывал дверь и набирал чей-то номер на своем мобильном.

– Но если мы все-таки не увидимся, – крикнула Джина ему вслед, – я хочу, чтобы ты знал, как много для меня значила эта ночь. Я думаю, что ты удивительный и…

– Замолчи. – Макс обернулся и на секунду из его глаз на нее глянул неистовый мистер Хайд. – Я не удивительный. Я полный мудак!

Что?

– Нет!

– Да, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Так и есть. Прости, Джина, мне надо идти. Поговорим позже, ладно?

Он вышел из комнаты.

– Алисса! Это Макс, – успела услышать она, пока за ним еще не захлопнулась дверь. – Позвони мне, черт возьми. Мне надо срочно поговорить с тобой.

Джина откинулась на спину. Лучше бы ей этого не слышать. Лучше бы он потратил пять лишних секунд на то, чтобы поцеловать ее на прощанье. И не убегал как ошпаренный из-за одной только глупой шутки о замужестве…


Обвязавшись полотенцем, Сэм проскочил по коридору в свой номер. Алисса пыталась дозвониться до своего врача, и он решил, что не стоит мешать ей.

А кроме того, он не хотел слышать этот разговор. Пока у него не было ни сил, ни времени, для того чтобы раздумывать о роли, которую сыграют эти таблетки в общем устройстве мира и в их новых отношениях с Алиссой.

Ясно одно: Сэму еще придется попотеть, чтобы убедить ее дать ему шанс.

В номере он влез все в тот же костюм, который носил уже двое суток. Еще никогда в жизни Сэму не приходилось ходить в костюме так долго. Он с тоской вспомнил о своих джинсах и сапогах. Выйдя из торгового центра в Гейнсвилле, он зашел на почту, упаковал их в большую коробку и отправил на свой адрес в Сан-Диего.

О твидовом пиджаке он нисколько не жалел, но джинсы – другое дело. Он к ним притерся. И к сапогам… Однажды он также отправил себе пару сапог из Пакистана. Они добирались до Сан-Диего четыре месяца, потому что сначала их пришлось послать другу в Индонезию. Отправлять посылки из той части Пакистана в Соединенные Штаты было тогда опасно для здоровья.

Сэм повязал перед зеркалом галстук, а потом замер, разглядывая себя. Когда он в последний раз носил штатский деловой костюм? Даже и не вспомнить.

С тех пор как после школы он поступил на службу в ВМС, во всех торжественных случаях он надевал парадную форму.

Вероятно, больше у него такой возможности не будет, большое спасибо Мэри-Л у.

Нет, незачем врать себе. Во всем виновата исключительно его собственная глупость.

Сэм закрыл глаза. Черт с ними – с работой и с карьерой. И пусть даже его с позором уволят из отряда. Только бы Мэри-Лу и Хейли были живы.

Звонок!

Сэм сунул руку в карман и сначала вместо телефона вытащил пистолет Алиссы. Надо же, а он и забыл про него.

Из трубки раздался знакомый голос:

– Если ты, сукин сын, опять обидишь Алиссу, я заставлю тебя пожалеть, что родился.

– Доброе утро, Джулз.

– Я не шучу, Старретт.

– Я так и понял. У меня и в мыслях нет…

– Это у тебя сейчас нет. А через пару часов мы найдем Мэри-Лу, она сообщит тебе, что у нее опухоль мозга и, если ты с ней разведешься, она не сможет оплатить серию операций, без которых умрет и которые займут пятнадцать лет…

– Джулз, – попросил Сэм, – заткнись, пожалуйста.

Джулз заткнулся.

– Все документы на развод уже подписаны. Осталось только отправить их в суд. Ничего подобного просто не может случиться.

– Знаю, – вздохнул Джулз. – Я тебя ненавижу. Из-за тебя я теряю своего лучшего напарника.

– Алисса не собирается уходить из Бюро.

– Пока не собирается. Но тебе-то точно придется уйти из шестнадцатого отряда, что, кстати говоря, вопиющая несправедливость. Но наши сплетники уже болтают, будто Том Паолетти – если, конечно, он сможет доказать свою невиновность, что будет совсем непросто, – собирается сколотить какой-то спецотряд из штатских супергероев, и тебе, миленький, в него прямая дорога.

– Не гони! – От такой работы Сэм точно не отказался бы.

– Не гоню. А Алисса всегда восхищалась Паолетти, и если он предложит ей место заместителя, она вряд ли откажется.

Ах, Джулз, Джулз… Чудак так боится потерять Алиссу, и все-таки подсказывает Сэму самый надежный способ отбить ее у ФБР.

– Если бы я был геем, – начал Сэм, – я бы…

– Молчи, – прервал его Джулз. – Ни слова больше, а то я за себя не ручаюсь. К тому же это все еще неточно. Я тоже люблю тебя, мой красавчик. – От таких слов Сэм засмеялся. – Кажется, сегодня утром у тебя отличное настроение? Хочешь, сделаю его еще лучше? Потому что ко мне только что залетел прекрасный Джордж и принес в клюве радостную весть – во всяком случае, для тебя радостную. Тела, найденные в машине, принадлежат иммигрантке из Мексики и ее дочери, которые пропали еще в апреле.

У Сэма вдруг подогнулись колени, и он тяжело опустился на кровать. Джулз еще что-то говорил, но он его уже не слышал.

Это не Хейли прострелили голову и не ее поджарили в багажнике.

От невероятного облегчения мышцы мгновенно превратились в желе, а мозги – в кашу. Ему стало трудно дышать, и комната закружилась перед глазами.

– Спасибо, – прошептал Сэм. На большее он был пока не способен. – Мне… надо идти. Спасибо. О, господи…

– Эй, с тобой все в порядке? – встревожился Джулз.

Сэм захлопнул телефон.

Он не помнил, сколько времени просидел на кровати, дожидаясь, пока остановится комната и смолкнет шум в ушах. Он помнил только, что надо срочно рассказать обо всем Алиссе.

С трудом поднявшись, Сэм сделал несколько шагов к двери, но та сама распахнулась, и в комнату влетела Алисса. По ее лицу текли слезы.

– Мне только что позвонил Джулз. Ты его напугал. – Она дотронулась до его щеки, и Сэм понял, что тоже плачет. – О, Сэм…

Он потянулся к ней, и они обнялись и долго стояли, прижавшись друг к другу.

– А я была уверена, – прошептала она. – Я рада, что ошибалась. Слава Богу!

Сэм даже не пытался скрыть слезы.

– Я так боялся, – выговорил он наконец.

Этой ночью Сэм спал, наверное, не больше часа, да и этот час был наполнен кошмарами и предутренними страхами. Сейчас вместе с облегчением на него вдруг навалилась страшная усталость.

Каким-то образом Алисса почувствовала это.

– Хочешь поспать часок или кофе? – спросила она.

– Кофе.

Она засмеялась и поцеловала его.

– Интересно, откуда я знала, что ты выберешь кофе?

– Давай найдем Хейли сегодня, – попросил Сэм. Она еще раз поцеловала его:

– Я не возражаю.


Келли лежала на больничной кровати, обмотанная проводами и трубками, а Том Паолетти сидел рядом, держал ее за руку и слушал писк кардиомонитора.