И дешевый костюм сидит на нем так, словно сшит на заказ у лучшего портного. По крайней мере сидел, пока рукав не был вырван с мясом.

Несколько минут назад заметив Сэма в магазине, Алисса не узнала его. Он весь, начиная с нарядных сверкающих туфель, стал своей полной противоположностью.

Надо признаться, что в конце концов она все-таки узнала его только благодаря тому что когда-то занималась с ним сексом. В ванне. Тогда он тоже был прикован к ней наручниками, а ключи потерялись, и она, уже протрезвев после бессонной и бурной ночи, страдая от похмелья и запоздалого раскаяния, все-таки не удержалась и буквально набросилась на него еще один, последний раз.

И только потому что в тот раз его мокрые волосы были точно так же зачесаны назад, она и смогла узнать Сэма.

– Что сделать, чтобы ты мне поверил? – спросила Алисса, ни на секунду не забывая о том, что он все еще тесно прижимается к ней.

– Поцелуй меня еще раз.

– Старретт, постарайся, наконец, стать серьезным! Я поцеловала тебя вовсе не потому, что этого хотела. – Вранье! – И не потому, что собиралась морочить тебе голову. Все, с этими играми покончено! Теперь все будет честно. И помогаю я тебе не потому, что хочу спать с тобой. Я этого совсем не хочу. – Опять вранье! – Ничего между нами не изменилось. Я помогаю тебе, потому что считаю причину, по которой ты хочешь первым найти Хейли, вполне уважительной. И еще, потому что Макс, что бы он ни говорил сейчас, на самом деле обещал тебе эти двое суток.

Сэм кивнул, но так и не отпустил ее:

– Все будет по-честному? Хорошо. Тогда предупреждаю тебя, что, если ты меня сейчас не поцелуешь, уровень адреналина у меня в крови может упасть, и тогда до моего тела в конце концов дойдет, что ты едва не вколотила мне яйца в глотку. И, как только это до него дойдет, я упаду на колени и меня начнет рвать. Ой, мать честная… – Он отпустил ее, и Алисса наконец-то почувствовала под ногами пол. – И, кстати… – хрипло продолжил он, – если ты приняла… мою эрекцию на свой счет… и обиделась… так знай, что дело вовсе не в тебе… по крайней мере… сначала было не в тебе. Это все… борьба… и драка. И раз уж мы… говорим честно… то хочу сказать… что, если бы мы занялись любовью… мне было бы гораздо проще… поверить тебе. – Он опустился на колени и закрыл глаза. – Ох, твою мать!

Больше всего Алиссе хотелось опуститься на пол с ним рядом и тоже на секунду закрыть глаза, но она понимала, что надо идти. Оглянувшись по сторонам, она заметила чуть дальше в коридоре автомат, торгующий банками с холодными напитками.

– Хотя… разумеется… вполне возможно… что я…уже никогда… не смогу… заниматься… любовью… и вообще… ходить…

– У тебя бумажник с собой? – спросила Алисса.

– Хочешь… еще… и ограбить? В правом… переднем… кармане…

Как можно осторожнее Алисса достала бумажник, вытащила доллар и положила бумажник в свой карман.

– Пошли. – Она схватила Сэма под мышки и помогла ему подняться на ноги. Господи, до чего же он тяжелый!

– Я говорил серьезно… что… меня… сейчас вырвет.

– Я понимаю. Давай только сначала дойдем до машины. Подожди минутку. – Она остановилась перед автоматом и опустила в него доллар. Автомат выплюнул моментально запотевшую банку колы. Алисса протянула ее Сэму.

– Я… предпочитаю… «Доктор Пеппер».

– Это вместо пакета со льдом, клоун.

На улице их подхватила волна горячего воздуха. Яркий солнечный свет ударил в глаза.

На служебной парковке универсама не было ни одной души. Алисса видела, как до Сэма постепенно доходит тот факт, что она не обманула его и не привела с собой десяток агентов ФБР.

Ее машина стояла у самой ограды, и она подтолкнула его в том направлении.

– Сумеешь дойти?

Ей не понравилось, что он не смог ответить, а только молча кивнул.

Дойдя до машины, они остановились, и Алисса протянула Сэму ключи:

– Мне нужно достать кое-что из багажника.

Он опять кивнул и скрипнул зубами. Алисса понимала, что единственное, чего он хочет сейчас, – это свернуться клубочком на заднем сиденье и полежать так минут двадцать. Но, твердо решив оставаться суперменом, Сэм взял у нее ключи и с третьей попытки вставил их в замок багажника, покрывшись при этом крупной испариной. Алисса намеренно стояла от него настолько далеко, насколько позволяли наручники.

– Там на цепочке второй ключ, – подсказала она. – Открой им ящик и достань мой пистолет.

Сэм оглянулся и удивленно посмотрел на нее. Кажется, он даже на мгновение забыл о боли.

– Спасибо, что поверил мне, – сказала Алисса. Хотя всем было бы лучше, если бы он поверил ей до того, как она едва его не убила. Она кивнула на пистолет, который Сэм уже держал в руках. – А это – знак моего доверия.

Он понял и, убедившись, что пистолет заряжен и стоит на предохранителе, засунул его в карман пиджака.

– Спасибо, – невнятно прошептал он.

– Ключи от наручников тоже там. В косметичке.

Сэм изо всех сил старался держаться прямо, но Алисса видела, что надолго его не хватит. Хотя он, разумеется, ни за что в этом не признается.

Она отобрала у него косметичку и ключи от машины и сама захлопнула багажник. Потом они подошли к правой двери машины, и она первая залезла внутрь, перебралась через рычаг ручного тормоза и уселась за руль. Все-таки мужчины – очень хрупкие создания.

Сэм с трудом опустился на переднее, сиденье, и у него даже не хватило сил до конца закрыть дверь. Перегнувшись через его колени, Алисса открыла ее и снова с силой захлопнула. Пока она искала в косметичке ключ от наручников, Сэм полулежал на откинутом сиденье, зажмурившись и прижимая к паху банку с колой. Но, когда Алисса освободила его, он открыл глаза, схватил ее за руку и осмотрел ссадины, оставшиеся на ее запястье.

– Прости, что не поверил тебе сразу.

– Да ладно, – бросила Алисса, отнимая у него руку, чтобы завести машину, – ничего страшного. Особенно, учитывая, что мне целых два года безумно хотелось дать тебе по яйцам.

Запястье самого Сэма оказалось не в лучшем состоянии, но, не обратив на него никакого внимания, он снова закрыл глаза.

– Не знаю, что хуже: думать, что ты шутишь или что это правда.

– Нам надо выработать план, – предложила Алисса. – Осталось всего двое суток…

– Сначала дай мне десять минут на то, чтобы пожалеть себя.

– А ты можешь жалеть и слушать?

– Знаешь, что чувствуешь, когда сильно ударишься локтем? – Сэм разговаривал, не открывая глаз. – Типа: «Уйдите все, уйдите, не трогайте меня!». Так вот, это то же самое, только гораздо, гораздо хуже.

– Но тебя пока не рвет, – заметила Алисса.

– Да, спасибо, что заметила. Мне есть чем гордиться.

– Ты ведь еще не знаешь, что рассказала нам Бет Вейсс из мотеля «Сансет».

– Хорошо, я слушаю.

– Она сказала, что Мэри-Лу и Хейли выписались примерно в девять сорок. Я проверила расписание: был автобус, отходящий от вокзала в десять тридцать пять, что нам подходит, но он направлялся в Сарасоту, что нам не подходит. Она убежала из Сарасоты и наверняка не стала бы туда возвращаться. Следующий по расписанию автобус шел в Атланту. Мы поговорили с водителем. Он их не помнит, но Мэри-Лу могла измен нить внешность…

Сэм открыл глаза:

– Твою мать!

– Что?

– Сарасота. – Он попытался сесть прямо, пошарил рукой сбоку сиденья, чтобы найти регулятор спинки, и едва не ткнулся носом в приборную доску, когда подголовник ударил его по затылку. – Ох, блин! Мэри-Лу поехала в Сарасоту.

Алисса покачала головой:

– Зачем ей туда возвращаться?

– «Прячься там, где тебя уже искали». Я как-то говорил ей что-то подобное. Речь шла то ли о кино, то ли о книжке, которую она читала, и я ей сказал, что, если бы я был убийцей или врагом общества номер один, или не помню, о ком мы там говорили, я бы стал прятаться именно там, где все началось. Я ей объяснил, что пока все ищут меня на Аляске…

А ведь Мэри-Лу говорила матери, что собирается на Аляску.

– Ты ей так и сказал: «на Аляске»?

– Да, потому что в книге так и было. Я вспомнил: она читала книгу о каком-то парне, который пытался спрятаться от мафии в Анкоридже. И я сказал, что, если он не сумеет изменить свои привычки и внешность, они достанут его и в Анкоридже. То есть он, конечно, может удрать в тундру и прятаться там в пятистах милях от ближайшего жилья, но они не найдут его не потому, что он так далеко забрался, а потому что вместе с том жительства ему пришлось поменять и привычки. Он не сможет угонять машины, шастать по казино или торговать краденым. Потому что, если вокруг одни лоси, продавать краденое особенно некому. Я ей объяснил, что, если этот дурачок действительно хотел спрятаться, он прекрасно мог сделать это, не уезжая из Ньюарка. Просто надо было поменять круг знакомых и завязать со стриптиз-клубами и скупкой краденого. Никаких казино, никаких проституток, никаких стриптизерш и никаких наркотиков – надо распрощаться со всеми мелкими радостями, на которых мафия может его поймать. И тогда можно жить хоть в двух кварталах от их главного босса, но если он поступит в церковный хор и начнет собирать пожертвования на дома для престарелых, и к тому же изменит внешность, он будто станет невидимкой. А если при этом оставить еще и ложный след, он станет невидимкой вдвойне. Потому что в Ньюарке его уже искали и решили, что он давно смылся оттуда, и теперь поджидают, когда он выплывет на Аляске, а где он на самом деле? Опять в Ньюарке. – Сэм покачал головой. – Вот все это я ей и рассказал. И мне показалось, что она слушала. Обычно-то она не особенно слушала то, что я говорил.

– В таком случае, куда должна была отправиться Мэри-Лу? В Сарасоту, где все началось, или в Сан-Диего?

Сэм молча смотрел в окно и слегка морщился, когда переворачивал банку с колой.

Алисса понимала, что он сейчас думает о разговоре со своим умственно отсталым соседом Доном ДаКостой, заметившим «пришельца» у его дома.