Узнав, что столовая на постоялом дворе еще долго будет занята, Лео попросил принести ужин в комнату и распорядился, чтобы приготовили горячую ванну.

В ожидании ужина Кэтрин заснула, свернувшись под одеялом. Ее разбудили скрип открывшейся двери и суетливая возня — шум передвигаемых стульев, бряканье посуды, грохот большого луженого чана для мытья.

Рядом с Кэтрин на постели свернулся теплый пушистый клубок: Доджер пролез под одеяло и задремал возле ее плеча. Повернув голову, Кэтрин увидела, как сверкнули хитрые глазки зверька. Хорек вытянулся и тихонько зевнул.

Вспомнив, что всю ее одежду составляет рубашка Лео, Кэтрин натянула повыше покрывало и принялась молча наблюдать, как две горничные деловито наполняют чан водой. Подозревают ли они о том, что случилось здесь между ней и Лео? Кэтрин приготовилась встретить любопытные или осуждающие взгляды, возможно, услышать презрительные смешки, но служанки, похоже, были полностью поглощены своим занятием, жизнь постояльцев их мало интересовала. Опрокинув в чан два ведра с горячей водой, они торопливо спустились на кухню и вернулись с полными ведрами. Одна из девушек поставила перед чаном трехногий табурет со сложенными горкой полотенцами.

Завершив работу, горничные собрались было уходить, как вдруг из-под одеяла показался Доджер, привлеченный запахом пищи. Поднявшись на задние лапки, он с любопытством оглядел стоящий на маленьком столике поднос с ужином. Глазки его оживленно заблестели, усы встопорщились. «Чудесно, я как раз проголодался!» — казалось, говорил его вид.

— Ай! Ай! Ай! — пронзительно взвизгнула одна из горничных при виде Доджера. Лицо ее побелело от ужаса. Дрожащим пальцем она указала на хорька. — Там крыса, или мышь, или…

— Нет, это всего лишь хорек, — объяснил Лео добродушным, успокаивающим тоном. — Совершенно безобидное и весьма благовоспитанное создание. Королевское семейство их обожает. Помнится, у королевы Елизаветы был ручной хорек. Уверяю вас, прибегать к насилию нет нужды…

Служанка схватила кочергу и подняла ее над головой, приготовившись к нападению зверька.

— Доджер, — коротко скомандовала Кэтрин, — иди сюда.

Хорек проворно скользнул к ней и, прежде чем она успела его оттолкнуть, лизнул ее в щеку и ласково обнюхал.

Одна из горничных испуганно зажала рот ладонью, а другой, похоже, стало дурно.

Стараясь изо всех сил сохранить невозмутимый вид, Лео дал обеим девушкам по полкроны и жестом велел им покинуть комнату. Когда дверь за ними закрылась, Кэтрин взяла хорька в руки и сердито нахмурилась.

— Ты самое несносное создание на свете и вовсе не благовоспитанное.

. — Сюда, Доджер. — Лео поставил на пол блюдце с говядиной и пастернаком, зверек стремглав бросился к нему.

Пока хорек с жадностью уплетал угощение, Лео подошел к Кэтрин и нежно обхватил ладонями ее лицо. Наклонившись, он ласково поцеловал ее в губы.

— Что сначала? Ванна или ужин?

К ужасу Кэтрин, у нее громко заурчало в животе.

— Значит, ужин, — улыбнулся Лео.

Трапеза включала ростбиф, пюре из пастернака и бутылку крепкого красного вина. Кэтрин ела с аппетитом и даже насухо вытерла тарелку корочкой хлеба.

Лео оказался занимательным собеседником. Он развлекал девушку забавными историями, не называя имен и мягко обходя острые углы. Не забывал он и наполнять бокал Кэтрин. В свете единственной свечи, стоявшей на столе, его лицо поражало строгой красотой. Голубые глаза, оттененные густыми ресницами, оживленно сверкали.

Кэтрин пришло в голову, что она впервые сидит за столом наедине с Лео. Прежде подобная мысль привела бы ее в ужас, ведь ей пришлось бы каждую минуту держаться настороже. Но на этот раз беседа шла на удивление мирно, Лео и не думал затевать ссору. Это было восхитительно. Кэтрин пожалела, что рядом нет никого из сестер Хатауэй, ей хотелось поделиться своей радостью. «Мы только что поужинали вдвоем с вашим братом и ни разу не сцепились!»

За окном начал накрапывать дождик, небо потемнело. Редкий стук дождевых капель скоро сменился монотонным шумом, в котором тонули людские голоса, конское ржание и звуки, доносившиеся с каретного двора. Даже облачившись в плотный халат Лео, Кэтрин дрожала от холода. Кожа ее покрылась мурашками.

— Самое время вам принять ванну, — произнес Лео, поднимаясь, чтобы отодвинуть для нее стул.

Смущенная присутствием Лео, Кэтрин робко предложила:

— Может, вы оставите меня одну?

— И не подумаю. Вам может понадобиться помощь.

— Я справлюсь сама. И мне не хотелось бы, чтобы за мной наблюдали.

— О, у меня интерес сугубо эстетический. Я воображу, что вы «Купающаяся женщина» Рембрандта, бредущая по водам невинности.

— В самом деле? — с сомнением спросила Кэтрин.

— О, моя душа чиста и целомудренна. А вот некоторые части тела вводят меня в грех.

Кэтрин не смогла удержаться от смеха.

— Можете остаться в комнате, только отвернитесь.

— Хорошо. — Лео подошел к окну.

Кэтрин с радостным предвкушением посмотрела на ванну. Никогда еще ей так страстно не хотелось погрузиться в теплую воду. Подняв волосы наверх и заколов на затылке, она сбросила халат и сорочку, положила очки на кровать и опасливо покосилась на Лео, с интересом разглядывавшего каретный двор внизу. Он слегка приоткрыл окно, впустив в комнату прохладный свежий воздух, пропитанный запахом дождя.

— Не подглядывайте, — с тревогой предупредила Кэтрин.

— Не буду. Хотя имейте в виду, запреты лишь разжигают соблазн.

Ступив в потертый чан, девушка медленно погрузилась в воду.

— Я бы сказала, что сегодня поддалась соблазну. — Запрокинув голову, она издала блаженный вздох — теплая вода смягчила саднящую боль.

— И я с радостью помог вам.

— Не помогли, — возразила Кэтрин. — Вы выступили в роли искусителя.

Лео тихонько рассмеялся.

Стоя у окна, он смотрел на дождь. Выкупавшись и ополоснувшись свежей водой, Кэтрин попыталась выбраться из ванны, но навалившаяся усталость лишила ее сил. Едва держась на подгибающихся ногах, она потянулась к сложенным на табуретке полотенцам.

Стоило Кэтрин выйти из воды, как Лео поспешно подскочил к ней и, схватив полотенце, обернул ее, словно коконом, мягкой сухой тканью. На мгновение он прижал девушку к груди.

— Позвольте мне спать у вас сегодня ночью, — прошептал он, касаясь губами ее волос.

Кэтрин бросила на него насмешливый взгляд:

— А что вы станете делать, если я откажусь? Попросите еще одну комнату?

Лео покачал головой:

— Нет, меня тревожит ваша безопасность. Я буду спать на полу.

— Мы разделим постель. — Кэтрин прижалась щекой к груди Лео, тая в его объятиях. «Как приятно и легко», — с удивлением подумала она. С Лео ей нечего было бояться. На нее нахлынуло удивительное чувство покоя и безмятежности. — Почему раньше было иначе? — мечтательно протянула она. — Если бы вы всегда были таким, как сегодня, я бы никогда не затевала с вами споров.

— Я пытался быть с вами любезным раз или два, но ничего хорошего из этого не вышло.

— В самом деле? Не замечала. — Ее лицо, порозовевшее после ванны, залилось краской. — Я была подозрительной. Недоверчивой. И все в вас… пугало меня.

Лео крепче обнял девушку, задумчиво глядя на нее, словно только что ему в голову пришла свежая мысль. В голубых глаза его мелькнула нежность.

— Давайте договоримся, Маркс. С этого дня, вместо того чтобы подозревать друг в друге худшее, давайте попробуем верить в лучшее. Согласны?

Кэтрин кивнула, тронутая проникновенными словами Лео. Удивительно, как много сумели изменить несколько простых фраз.

Лео медленно разомкнул объятия. Кэтрин отправилась в постель, пока Лео неловко ополаскивался в ванне, слишком тесной для такого крупного мужчины. Девушка лежала, сонно наблюдая за ним, согретая горячей водой и чистыми сухими простынями. И несмотря на всё и одолевавшие ее тревоги, Кэтрин погрузилась в сон.

Во сне она вновь перенеслась в прошлое, в тот день, когда ей исполнилось пятнадцать. К тому времени она уже пять лет жила с бабушкой и тетей Алтеей. Кэтрин так и не узнала, когда умерла ее мать. Ей сообщили об этом намного позднее. Девочка спросила Алтею, нельзя ли ей навестить больную матушку, а тетка ответила, что Николетт уже нет в живых.

Кэтрин знала, что мать смертельно больна и нет никакой надежды на выздоровление, и все же известие о ее смерти потрясло девочку. Кэтрин зарыдала, а Алтея пришла в ярость и раздраженно прикрикнула:

«Что толку реветь, твоя мать уже в земле. Это случилось давно, еще в середине лета».

Кэтрин охватило мучительное чувство неловкости, растерянности. Она опоздала, упустила момент, словно театральный зритель, некстати начавший аплодировать в притихшем зале. Она не могла отдаться своему горю, потому что время скорбеть уже миновало.

Они жили в небольшом доме в Мэрилебоне, обветшалом, но солидном жилище, расположенном между приемной зубного лекаря (у него на вывеске красовалась огромная челюсть из папье-маше) и платной библиотекой, существующей за счет частных пожертвований. Владелицей библиотеки и управляющей была бабушка Кэтрин, каждый день она отправлялась туда исполнять свои обязанности.

Для Кэтрин этот часто посещаемый дом, полный драгоценных книг, был самым заманчивым и таинственным местом на свете. Девочка любовалась им из окна, воображая, как чудесно было бы бродить по комнатам, разглядывая старинные фолианты. Должно быть, в его тихих просторных залах витает аромат учености, там пахнет пергаментом, кожей и книжной пылью. Кэтрин призналась Алтее, что мечтает работать у бабушки. Тетка мрачно усмехнулась в ответ, пообещав, что со временем так и будет.

Однако несмотря на вывеску, гласившую, что в доме помещается библиотека для благородных джентльменов, Кэтрин заподозрила неладное. Из библиотеки никто не выходил с книгами.