Свистом подозвав собак, он в бешенстве выбежал вон из замка, промчался через сад и выскочил на вересковую пустошь.

Не обращая внимания на дождь, который уже лил как из ведра, он устремился вперёд, раздвигая ногами вереск, сбивая тростью головки чертополоха и сухие ветки, осмелившиеся вцепиться ему в килт.

Да, он бесцеремонно поцеловал её, но она заслужила подобного с собой обращения!

Он ведь любил её, а она вздумала играть его чувствами, выставила его на посмешище и причинила ему душевную боль, вселившую в нём уверенность, что эта рана не заживёт никогда.

Он вдруг вспомнил старую цыганку, которая однажды забрела в замок на Рождество и стала гадать на судьбы — его, Мэг и их гостей.

Гадалка предсказала, что сердце Роберта разобьёт мужчина, живущий по ту сторону большой воды.

Тогда он лишь посмеялся и заплатил цыганке какую-то мелочь, думая, что большей нелепицы ещё в жизни не слышал.

Но теперь…

Герцог отбросил со лба промокшие волосы и стал всматриваться сквозь пелену дождя на бурное море.

Что ж, старая ворожея оказалась права! Когда вчера вечером этот американец, Льюис Уайлдер, рассказал ему об огромном состоянии Виолы и её брата, он почувствовал, как сердце его разбилось на тысячу острых осколков. Он ведь только собрался сделать ей предложение, но разве теперь мог он просить её руки?

Весь мир сочтёт его авантюристом, человеком, готовым жить за счёт собственной жены. Общество никогда не поверит, что он влюбился в прелестную молоденькую девушку, у которой, по его мнению, не было за душой ни гроша — как и у него самого.

Нет, они все станут злорадно посмеиваться и перешёптываться за спинами Роберта и Виолы, да так, что в любой компании ему будет трудно высоко держать голову.

Он был слишком горд, чтобы хоть на миг всерьёз задуматься о подобной возможности.

Эх, если бы он не любил Виолу так сильно!

Всё в ней казалось ему безупречным и совершенным. Её улыбка, её чувство юмора, то, как живо она интересовалась всем, что видела вокруг, её длинные золотистые волосы и яркие синие глаза, её способность сопереживать людям из самых разных социальных слоёв.

Да, она была для него идеальной женщиной, и в тот момент, когда он уже думал, что она станет его женой, выяснилось, что для неё всё это было лишь игрой.

Ведь Виола после появления в замке могла просто сказать ему, что обстоятельства в её семье изменились. Разве не было бы это самым естественным и порядочным поступком?

Вздохнув, он свистом подозвал собак, с довольным видом вынюхивавших кроликов в мокром вереске, и повернул обратно к замку.

Он не мог отвести взгляд от потрясающего здания — даже когда оно было окутано туманом, он отчётливо различал все его волшебные башенки и шпили.

Это было его наследство, и он с горечью спрашивал себя, как долго ему ещё предстоит бороться с нищетой и отгонять волков от дверей.

Выражение лица герцога было печальным.

«Пожалуй, мне следует сделать следующий шаг и попросить Виолу выйти за меня замуж, — размышлял он. — Именно так на моём месте поступило бы большинство мужчин, и плевать они хотели на сплетни. Я ведь сам говорил, что пойду на что угодно, лишь бы спасти Гленторран, — но нет, такой мотив был бы просто безнравственным».

Внезапный раскат грома, прозвучавший прямо над головой, заставил его осознать, что гроза, собиравшаяся всё утро, наконец-то достигла Гленторрана.

Небеса обрели угрожающе лиловый оттенок, а свинцовая поверхность моря вздыбилась, испещрённая белыми барашками, — это ветер срывал пену с бурных волн.

Будучи мрачнее тучи, герцог развернулся и зашагал вниз по склону к замку.

Он ничуть не сомневался в том, что Виола с братом в самом скором времени покинут Гленторран.

Он знал, что его сестра будет очень расстроена, но сейчас ему было не до этого.

— Чем скорее они уедут, тем лучше, — огрызнулся он на собак, и те повернули к нему свои изумлённые морды. — Дрянная девчонка!

Промокший до нитки, роняя капли воды на чёрно-белую плитку, герцог ворвался в главный зал замка.

Ему навстречу спешила миссис Ливси.

— О, ваша светлость! Вы промокли насквозь!

Но герцог небрежно отмахнулся от её причитаний.

— Это всего лишь вода, миссис Ливси. Полноте, не суетитесь! Прошу вас уведомить леди Виолу о том, что я хотел бы немедленно побеседовать с ней у себя в кабинете.

Миссис Ливси нахмурилась.

— Леди Виола ушла в деревню, ваша светлость.

Он непонимающе вскинул брови.

— Что? Когда она ушла?

— Н-не знаю в точности, ваша светлость.

— Она уехала верхом или поехала на кабриолете?

Миссис Ливси покачала головой.

— Полагаю, она ушла пешком, ваша светлость.

Герцог резко развернулся и направился обратно к обитой железными полосами входной двери.

Распахнув её, он с ужасом посмотрел на сплошную пелену дождя.

Зигзаги молний полосовали небо, а над головой оглушительно рокотал гром. Его вдруг охватило предчувствие беды. Внезапно он понял, что сейчас для него не имеет никакого значения, что Виола не сказала ему правду о своём богатстве.

Сейчас самым важным для него было то, что женщина, которую он любил, оказалась одна в самом центре разразившейся бури.

Не сказав более ни слова, он велел собакам оставаться на месте, а сам выскочил за дверь и со всех ног бросился по подъездной дорожке в сторону горной тропинки, ведущей в деревушку Гленторран.


* * *

Гроза, надвигавшаяся с гор, ещё только приближалась, когда Виола добралась до окраины рыбацкой деревушки. Она с опаской покосилась на быстро темнеющее небо, но в душе её бушевал такой ад, что тёмные тучи ничуть не испугали её.

Она сказала себе, что не станет оборачиваться, чтобы взглянуть на холм, на котором возвышался замок со своими затейливыми башенками и шпилями, пронзающими небо. Нет, отныне замок стал тем местом, любоваться и любить которое она не имела никакого права.

Это был дом Роберта, его Замок мечты, который к ней более не имел никакого отношения.

Сейчас ей хотелось лишь поскорее добраться до гостиницы «Гленторран Армс», отыскать Льюиса Уайлдера и договориться с ним о совместном возвращении в Лондон.

Она уедет одна, потому что Дэвид вознамерился остаться здесь, в Шотландии, и бороться за Мэг, девушку, которую полюбил.

На глаза Виоле навернулись жгучие слёзы, и она смахнула их ладошкой. Во всём была виновата только она одна.

Ей надо было сразу же сказать Роберту правду, а не растягивать изо дня в день удовольствие от их, не омрачённого деньгами общения.

Обогнув последний поворот, она остановилась.

На обочине дороги стояла Хитер Лайалл, жена Фергуса, с большой плетеной корзиной у ног.

— Хитер! Доброе утро!

Шотландка присела перед нею в коротком реверансе.

— Леди Виола! Что вы здесь делаете в такую погоду? Этот мелкий дождик очень скоро перейдёт в ужасную грозу, и вы промокнете насквозь!

Виола растерянно засмеялась.

— Ничего, я не сахарная, не растаю! Кроме того, очень скоро я рассчитываю оказаться под крышей. А что здесь делаете вы?

Хитер поправила плед, покрывавший её волосы, защищая от дождя.

— А я жду местный омнибус. Он раз в неделю проходит через Гленторран. Сегодня в нашем местном городке, Корреге, базарный день. И мне нужно купить кое-что, чего нет в наших деревенских лавках.

Виола понимающе кивнула.

— А за Иэном присматривает Фергус?

Хитер громко расхохоталась.

— О, нет, конечно! Фергус отправился поставить лодку на якорь подальше от берега, на глубокую воду, где она будет в большей безопасности, когда начнётся шторм. А с Иэном осталась моя мать.

Шотландка вздохнула, и радость исчезла из её глаз, когда она продолжила:

— Наша лодка уже старая — она принадлежала ещё отцу Фергуса и её столько раз чинили, что на ней страшно выходить в море. Я всё время боюсь, что рано или поздно, когда муж будет рыбачить, она зачерпнёт воды и пойдёт ко дну. Лодке срочно нужен новый руль, и Фергус не сможет заниматься ловлей рыбы до тех пор, пока его не установят.

— А денег на новую лодку нет?

Хитер покачала головой.

— Нет, конечно. Продажей рыбы мы едва сводим концы с концами, а новая лодка стоит целое состояние, которого у нас просто нет!

Виола заколебалась.

Она посмотрела на большую бриллиантовую брошь, который был заколот плед Хитер.

Если Фергус украл её у ван Эштонов, то наверняка знал её настоящую стоимость и не отдал бы жене в качестве подарка.

Внезапно Виола приняла решение. Совсем недавно ей уже пришлось пожалеть о том, что она хранила непозволительное молчание там, где должна была заговорить. И повторять однажды сделанную ошибку она не станет.

— Хитер… надеюсь, мой вопрос не оскорбит вас, но…

На лице шотландки отобразилось беспокойство.

— Можете спрашивать меня, о чём хотите, леди Виола.

— Та брошь, которую вы носите…

Симпатичное личико Хитер расплылось в широкой улыбке.

— Хотите, угадаю, что вы собираетесь сказать?

— В самом деле?

Виола даже опешила.

— Ну, да. Я говорила вам, что Фергус купил эту безделушку у бродячего торговца, верно? Так вот, я ошиблась. Вчера вечером он обмолвился, что у него не было денег даже на пустяковый подарок для меня, но он хотел, чтобы я думала иначе. Глупыш! Можно подумать, это имеет для меня какое-то значение, когда рыбная ловля идёт не слишком удачно!