Так всегда бывает! Когда что-то хорошее с тобой случается, ты начинаешь притягивать к себе счастье, и удачи случаются вновь и вновь. Силки знала, что у них в жизни так и будет.

Глава 27

«Чертова программа[10], — подумала Джерри. Стоял март, все еще стояли морозы. А люди вынуждены сидеть в этой жаркой переполненной комнате в зимней одежде, часами ожидая приглашения появиться перед камерой всего лишь на одну минуту. Все было скучно, унизительно, и к тому же бесплатно. Участникам не платили ни гроша. Шальной Дедди ненавидел телетоны не меньше Джерри, и попросил ее пойти с ним, чтобы скрасить долгие часы ожидания. Дедди уже трижды побывал в ванной, очень медленно расчесывался и очень медленно подбирал галстуки. Он был готов делать все что угодно, лишь бы идти туда попозже.

— Либра строит из себя поборника благотворительности, вот и заталкивает нас всех сюда на подобные программы. Единственная причина, это — паблисити. Остальное его не волнует.

— Поспеши, — сказала Джерри. — Давай придем пораньше, пока не соберется вся эта толпа.

Он появился из ванной комнаты — опять без галстука.

— Неужели мне так нужно идти?

— Ты же знаешь, что нужно. Ты обещал, и тебя уже объявили в программе. Сейчас уже поздно идти на попятную.

— Да моего отсутствия никто и не заметит, — жалобно прошептал он.

— Ты же знаешь, что заметят.

— Там всегда такая толпа… перед студией.

— Поедем на лимузине. Там будет полиция. Я буду держать тебя за руку. Поехали, не глупи. Давай побыстрее от всего этого отделаемся.

— Я так счастлив, что ты со мной, — сказал он.

— Я люблю тебя, — сказала Джерри.

— Я тоже тебя люблю.

Больше всех предстоящему телетону радовалась Барри Гровер, президент клуба поклонников Шального Дедди из Кью-Гардена. Правда, из всех членов клуба осталась только она одна. Как только она узнала по телевизору, что Дедди будет там выступать, она тут же решила пойти и наконец-то встретиться с ним. Она знала, что программа скорее всего затянется на всю ночь, поэтому напридумывала матери про ночевку у своей подружки Донны для совместных занятий. Затем она натянула под пальто два свитера на тот случай, если ей придется простоять перед входом всю ночь. Чтобы мать ничего не заподозрила, она на всякий случай прихватила с собой учебники и забросила их Донне.

— Если она позвонит, скажи, что я ванной, или еще где, инструктировала она подругу.

— Ты рехнулась, — сказала Донна. — Там же будет миллион людей, и ты его ни за что не увидишь.

— Я увижу его. Он знает меня.

— Так уж и знает!

— Знает!

— И ты собираешься караулить там всю ночь?

— Может, он выступит сразу.

— Хорошо, если так, — сказала Донна. — Будь осторожна, когда пойдешь обратно. Возьми лучше такси.

— У меня и денег нет. А у тебя?

— Шутишь? Я на этой неделе все свои деньги уже потратила на накладные ресницы. Попроси у своей матушки.

— И на что?

Донна пожала плечами.

— Ну тогда просто будь осторожна. По ночам в одиночку бродить опасно. — Ничего со мной не случится, — заявила Барри. Но она боялась. Однако победила любовь, и она решила пойти. Она постаралась не думать о том, что придется идти ночью. Страшно. Может, все-таки не стоит возвращаться домой до утра? А утром можно сразу пойти в школу.

— Принесешь завтра в класс мои учебники?

— О'кей.

— Не забудь.

— Не забуду. Удачи, — хихикнула Донна. — Может он и пригласит тебя куда-нибудь выпить.

— Это было бы чудесно.

— Дай-ка я подправлю тебе макияж.

Донна в последнее время стала настоящим мастером. Она умело нанесла тушь и тени на веки Барри. Глаза ее стали казаться вдвое больше. Барри даже себя с трудом узнала в зеркале. Но она точно была хорошенькой. Может Дедди и на самом деле пригласит ее выпить. Всякое же случается!

— На, побрызгай. — Донна протянула ей бутылочку с духами. — И зачем ты напялила все эти свитера? Ты же выглядишь толстой, как корова.

— Да? Тогда я оставлю один у тебя, хорошо? Принесешь его вместе с книгами.

В одном свитере Барри выглядела намного лучше. Донна расчесала ей волосы и слегка сбрызнула лаком. Они разглядывали полученный результат в зеркале. Барри казалась даже хорошенькой.

— Ты выглядишь старше, — подытожила Донна. — Всегда старайся так краситься.

— Когда?

— Когда идешь в школу, дурочка. Познакомишься там с кем-нибудь.

— В школе нет никого, с кем бы я хотела познакомиться и встречаться. Донна проводила подружку до дверей.

На улице было темно, но ездили машины. Барри пошла вдоль тротуара, тщательно избегая теней, отбрасываемых домами, чтобы никто ее не мог застать врасплох. По проезжей части она тоже идти боялась, а вдруг кто-нибудь в машине подумает, что она ищет клиента? Она слышала смех из проносившихся мимо машин. Она ненавидела этих парней в машинах, хотя и не знала их. Все равно они грубые и противные. Она боялась взрослых высоких мужчин, которые могли выскочить из темной аллеи и напасть на нее. Звук ее каблуков звучал в темноте слишком громко и слишком по-женски. Она старалась идти медленно, чтобы звук был поглуше. А еще она думала, что запах ее духов легко почувствовать в темноте. И зачем только она позволила Донне ее надушить? У нее в сумочке на крайний случай лежал небольшой ножик, но Барри знала, что никогда не решится им воспользоваться. Она смотрела прямо перед собой, наконец увидела автобусную остановку и облегченно вздохнула. На остановке стояли несколько женщин, возвращавшихся с работы. Барри определила это по их одежде и усталому взгляду. Она очень обрадовалась, увидев их. Программа начиналась через полчаса. Барри уселась в автобус до Манхэттена, вся в предчувствии встречи. Дедди! Она так его любит!

Вход на студию находился в дальнем конце широкой аллеи. Толпились люди в надежде увидеть звезд воочию. Несколько полицейских расчищали место перед входом, чтобы приглашенные могли спокойно войти. Постоянно подъезжали лимузины и такси. В эти моменты по толпе пробегал гул, и люди бросались вперед. Если подъезжала знаменитость, то вокруг раздавались «охи» и «ахи», а если неизвестный — то со всех сторон сыпались вопросы «Кто это?», пока кто-нибудь не ответит. И тогда толпа вновь напирала, правда не с таким энтузиазмом как раньше. Здесь были дети с альбомами для автографов. Но больше всего Барри поразило изобилие взрослых с безумными глазами и глупыми лицами. Некоторые знали всех, и сообщали окружающим их имена и всю подноготную. Барри медленно пробиралась сквозь толпу. Люди казались дружелюбными и вполне приличными. Барри заметила даже даму средних лет в дорогом меховом пальто. Смазливых молодых девчонок, которые могли бы понравиться Дедди, в толпе не оказалось. Барри обрадовалась. Никто из звезд кроме Дедди Барри не интересовал. Краем глаза она заметила, как в студию вошли длинноволосые «Кинг Джеймс Вершн» с гитарами. Вот бы Мишель позавидовала! Последним ее увлечением был солист этой группы. Она скупала все его пластинки. Но она любила его совсем не так, как Барри любила Дедди. При виде музыкантов толпа заорала и подалась вперед. Полицейские еле сдерживали ее напор. Барри боялась, что они пустят в ход свои дубинки. Она стояла очень тихо и не кричала как окружающие, а лишь стойко удерживала занятую удобную позицию прямо перед входом. С ее места все было хорошо видно.

Ну где же Шальной Дедди? Может, он вообще не придет. Или уже пришел раньше, опередив ее. А может, придет к самому концу передачи. В толпе холод не ощущался. Чужие тела согревали ее. От некоторых дурно пахло. Этот запах, запах выпитых за обедом коктейлей и прокуренной одежды, Барри ненавидела.

Толпа постоянно пульсировала и перемещалась. Ноги у нее стали мерзнуть, но согреться было негде. Она вдруг решила, что все люди отвратительны. Она ощущала лишь множество желудков, переваривающих пищу, рты с запломбированными зубами, женские потные тела, жаждущие своих кумиров, которых им уже никогда не заполучить, потому что они слишком стары и слишком ужасны. Почему все эти женщины не идут домой к своим старым ужасным мужьям? Или дома их никто не ждет? О… кому они нужны. Кто-то больно ткнул ее локтем в плечо. Барри чувствовала запах потной одежды. Она подняла лицо вверх и посмотрела на далекие мерцающие звезды. Она старалась дышать чистым воздухом небес. Она с трудом подняла руку и взглянула на часы. Полночь. Казалось, что она ждет здесь уже вечность. Эти глупые свиные рожи выглядели счастливыми просто потому, что могли увидеть знаменитых людей, которых даже не заботит их существование, которые ничего о них не знают. А вот Дедди будет рад встрече с ней. Он узнает ее по фото, которое она ему послала, и улыбнется, и вспомнит все те прекрасные чувствительные письма, которые она ему посылала.

— Я — Барри, — скажет она ему.

— Барри! — воскликнет он, протянет к ней руку и вытащит из толпы. — Где ты была все это время? Почему ты раньше не пришла? — спросит Дедди. — Неужели ты простояла на морозе целую ночь, только для того, чтобы увидеть меня? О, ты наверное замерзла и устала. Почему бы тебе не присоединиться ко мне? У меня теплая чудесная машина. И я куплю тебе чашку горячего шоколада. Или, ты хочешь немного выпить? Ты ведь уже достаточно взрослая. А когда ты писала мне письма, я думал, что ты маленькая девочка.

— Тогда я и была ею, — ответит Барри. — Но я выросла.

Выросла? Вот уже десять лет она стоит в этой отвратительной толпе? Да где же он? Где же он? Час ночи. Она уже так замерзла и так расстроилась, что собралась умереть.

Два часа. Ее ноги заледенели. Но она всю оставшуюся жизнь простоит здесь, чтобы увидеть его. Он для нее — все прекрасное, доброе, смешное в этом мире. Благодаря ему обретало смысл все — ее одиночество, депрессия, сны, мечты, кошмары. Ожидание здесь было наполнено большим смыслом, чем все, что приходилось ей делать раньше, в школе; все, что делали ее друзья и на чем настаивали родители. Сегодняшняя ночь — это ее судьба. Она чувствовала это. После этой ночи все изменится. Все будет хорошо.