Ничего.

Рядом ломается ветка. Я напрягаюсь. Потом еще одна. Тихие шаги.

Затем его голос:

— Мисс Уинслоуууууу, — говорит он тихо. Это почти шепот. Я не должна была расслышать что-то настолько тихое, но у леса странная способность усиливать звук. Это заставляет меня задаться вопросом, слышит ли он, как колотится мое сердце?

Мое дыхание звучит хрипло в ушах. Я буду держать его под контролем.

Другой тихий хруст. До меня доходит, что я должна бросить что-то, чтобы создать звук в другом месте, отвлекая его, как это делают в кино, но я боюсь даже пошевелиться. Я проклинаю свою юбку без карманов — ни монет, ни ключей.

Подумываю о том, чтобы бросить свои очки. Я могла выбросить их, когда бежала через лес, но не могу с ними расстаться. Они — моя защита, а сейчас у меня так мало того, что может меня защитить.

Еще один шаг.

Он ближе.

Молчание.

Хруст.

Настолько тихо, насколько возможно, я нагибаюсь, поднимаю камень и бросаю его.

Он попадает в ближайшее дерево.

Я напрягаюсь от мягкого шелестящего звука. Долгое время я больше ничего не слышу.

И внезапно он передо мной. Я поднимаю баллончик, нажимаю на кнопку, и струя попадает ему прямо в глаза.

— Черт! — он хватает меня за плечи, кашляя и крепко закрыв глаза. Он не может видеть меня, но он все равно получил меня. Слезы текут по его щекам. Я пытаюсь вырваться из его хватки, но он все равно не отпускает. Стараюсь ударить его по яйцам, но в конечном итоге попадаю по его бедру. Он ругается и притягивает меня ближе.

Я чувствую, что мое горло сжалось, как будто не могу дышать. Мои легкие отчаянно нуждаются в воздухе.

Снова нажимаю на баллончик и попадаю ему на футболку. По-прежнему, с плотно сжатыми глазами, он прижимает меня к дереву своим огромным телом. Я корчусь и кручусь, но он, словно большой, теплый валун, давит меня, прижимая к дереву своим телом.

Я начинаю неконтролируемо кашлять, глаза слезятся. Кора дерева въедается мне в спину, он давит на меня своим телом, и я едва могу дышать. Он чувствует мою руку внизу, и когда нащупывает спрей, то забирает его из моей руки.

Он ослеп, или, по крайней мере, не может открыть глаза.

— Черт! — говорит он снова, бросая его.

Я стараюсь ударить его коленом, но все что я могу сделать, это наступить ему на ногу, дико корчась, хватая ртом воздух.

— Черт возьми! — он разворачивает меня, и мои очки падают. Его глаза все еще закрыты, но это не уменьшило его способность нависать надо мной и обращаться со мной, как с тряпичной куклой. Он ставит свою ногу перед моей и толкает меня вперед. Все, что я могу сделать, — это упасть, но он держит меня. Он наклоняет меня лицом в землю. Прижав свое колено к моей спине, одной рукой он держит мои волосы в кулаке, другой удерживает оба моих запястья. Мелкие ветки и сосновые иголки впиваются мне в щеку, когда он давит мне в спину своим коленом.

— Успокойся, — говорит он раздраженно. — Сдайся.

Я кашляю, хриплю. У меня была астма в детстве, это именно то, что я чувствую сейчас, перцовый спрей обжигает меня.

— Отвали, — я задыхаюсь. — Ты слишком большой, я не могу дышать.

— Это спрей, — говорит он. — Дыши нормально.

Я задыхаюсь, паникую.

— Я не могу. Это то, как я умру? Удушье?

— Расслабься, — говорит он, ослабляя колено. Он перемещается и теперь закрывает мою спину. Сейчас он прижимает мои запястья, удерживая их над головой, и я вижу, как его ботинки сжимают по бокам мои бедра. Его вес больше не давит на мою спину.

— Это то, что знает каждый бандит, вроде меня. Как не дышать гребаным Мейс (прим.ред. один из брендов слезоточивых аэрозолей). Это входит в пособие по убийству копов.

— Ты не убийца копов. — Или все же убийца?

Он фыркает.

Я задыхаюсь и кашляю. Я по-прежнему не могу дышать. Это не работает! Он собирается позволить мне умереть.

— Расслабься, — говорит от мягко. — Паникуя, ты только ухудшаешь положение.

Я стараюсь хрипло вдохнуть воздух. Звуки пугают меня. Я на самом деле не могу дышать. Втягиваю воздух быстрее, так как паника нарастает.

— Эй, — он шепчет. — Шшш. — Он кладет свою голову возле моей. Его дыхание щекочет мой затылок. — Перцовый спрей — воспалительный препарат. Он раздувает горло и пазухи, но не перекрывает их.

Я задыхаюсь.

Грейсон продолжает говорить своим спокойным, странно успокаивающим голосом. Почему он меня успокаивает? Я чувствую, как он разрушает мою защиту с каждым словом.

— Ты по-прежнему получаешь воздух. Сосредоточься на этом, мисс Уинслоу. Через это маленькое отверстие ты можешь дышать. Замедли дыхание, получилось?

Я не могу замедлить. Такое ощущение, что я вообще больше не знаю, как дышать.

Внезапно он вытягивает свое больше тело вдоль моего. Его вес не полностью на мне, иначе он бы раздавил меня. Он как будто удерживает себя, согревая меня, прижимая меня к лесной земле. Он шепчет мне на ухо:

— Дыши со мной.

Я слабо вдыхаю.

— Отстань от меня, пещерный человек!

Почему он пытается помочь мне?

— Ты в порядке, детка, — говорит он. — Подстраивайся под мое дыхание.

Лопатками я ощущаю, как расширяется его грудь. Он как большое, теплое животное на мне. Я верчусь, но движения не выходят. Он давит сильнее и что-то в его весе успокаивает меня. Я ненавижу то, что он на самом деле успокаивает, помогает мне. Я не хочу, чтобы он заставил меня чувствовать себя хорошо, он мой враг.

Я слегка хриплю.

Его горячее медленное дыхание напротив меня. Голос птицы на расстоянии. Я слышу шум шоссе и гул вертолета. Мои глаза слезятся, конечности теплые и расслабленные, и внезапно я делаю это — дышу. Я почти возвращаю себе нормальное дыхание.

— Вот так, — шепчет он.

— Пошел ты. Я не хочу твоей помощи.

Я задыхаюсь на следующем вдохе.

Его шепот ласкает мою щеку:

— Красиво и медленно, мисс Уинслоу.

Что-то чувственное в том, как он говорит «Красиво и медленно». Он снова дышит, словно показывая. На следующем вдохе я подстраиваюсь под него. Вскоре мы дышим вместе. Это странно интимно, как будто мы два подстреленных существа, лежим на лесном ковре. Это почти как танцевать.

Это почти как заниматься сексом.

Я немного наклоняю и поворачиваю голову, достаточно, чтобы видеть, как его глаза все еще плотно закрыты, темные ресницы влажные от слез, вызванных раздражающим действием спрея. Я причинила ему вред? Обожгла его глаза?

— Перестань вертеться, — рычит он. — Лежи ровно.

Как будто у меня есть какой-то выбор, когда он так прижимает меня. Мое сердце колотится под его весом.

Вдох. Выдох.

Это, как если бы мы взяли какой-то тайм-аут, в незнакомом месте с нами двумя, облажавшимися и лежащими на лесной земле, на кровати из сосновых иголок, которые на самом деле ощущаются такими мягкими и приятными. Время проходит. Мне интересно, сколько у него уйдет на то, чтобы полностью прийти в себя. Возможно, я на самом деле причинила вред его глазам. Могла ли я повредить их навсегда?

Он сдвигается, и я думаю, что возможно, он собирается встать, но он этого не делает.

Странно, но я этому рада. Если Грейсон слезет с меня и тем самым закончит этот странный, расслабляющий тайм-аут, это вернет суровую реальность того, кто мы друг другу.

На данный момент я ничего не могу поделать с ним, лежащим на моей спине. Я позволяю моим конечностям расслабиться, дыханию успокоиться, давая себе разрешение отдохнуть. Внезапно я чувствую себя как желе, лежа под ним. Мой позвоночник выравнивается. Мы дышим вместе.

Мои глаза закрываются. Теплое место на моей шее разгорается с каждым его выдохом, и я представляю, как его губы зависают над моей кожей.

Я представляю, как он целует меня там, и волна забытого ощущения нарастает внутри меня.

Мои глаза резко распахиваются, и дыхание снова становится прерывистым.

— Эй, — говорит он. А потом более мягко: — Ты в порядке.

Я ощущаю твердость возле моего бедра. Эрекция. Тающее ощущение пульсирует внизу моего живота. Я дрожу в глубине души и это не просто страх, это возбуждение.

Испугавшись, я пытаюсь стряхнуть его с себя, но он крепче сжимает свои ноги и руки вокруг меня. Теперь я остро ощущаю его вес и тепло.

— Ты ведь больше не хочешь создавать мне проблемы, верно?

— Нет, — шепчу я хрипло.

Энергия секса нарастает между нами, и я не знаю, как остановить это. Знает ли он? Вспоминаю его в тюремной приемной, то, как он смотрел на меня, всю ту силу и красоту, едва сдерживаемую кандалами. Как я была глупа, думая, что он был красивым.

— Нет, ты не хочешь создавать мне проблемы, — подтверждает он. — Итак, останемся в таком положении, пока мои глаза полностью не восстановятся.

— И так ты сможешь убить меня?

— Если бы я хотел убить тебя, — говорит он тепло, его дыхание щекочет под мочкой моего уха, — не думаешь, что ты уже была бы мертва.

Есть что-то особенное в том, как он говорит это, мой живот скручивает в узел, и я не могу перестать концентрировать внимание на его эрекции. Его большое сильное сердце бьется за моей спиной, стуча о мое сердце, как будто мы соединены каким-то примитивным образом.

Его дыхание ощущается таким мягким на моей шее, и, о небо, помоги мне, ибо я хочу почувствовать его больше. Я представляю его кожу на своей.

Смутно я осознаю, что мое дыхание меняется, ускоряется, становится поверхностным.