— У нас нет лопат, чтобы вырыть могилы, так что оставим их здесь.

И снова посмотрел в небо. Может, продолжить поиски? Далеко ли дом мальчишки? И кто этот чертов негодяй в красной тунике?

— Парень! Мы не желаем тебе ничего плохого! — снова крикнул он. — И убили твоих похитителей. Я обещаю тебе полную безопасность! Выходи!

Не получив ответа, Гаррон понял, что больше медлить не стоит.

— Что же, мы сделали что могли, — решил он. — Либо он выживет, либо погибнет. Едем домой.

Пока они шли к лошадям, Гаррон спросил:

— Кто-нибудь узнал этого мерзавца в красной тунике? Он не назвался сам и не сказал, кто его хозяин.

— Нет, но он совсем старик! — выпалил Гилпин, сплюнув на землю.

— В пятнадцать лет все взрослые кажутся стариками, — улыбнулся Гаррон, хлопнув оруженосца по плечу. — Я для тебя старик. А Алерик, должно быть, — дряхлая седобородая развалина.

— Только не седобородая! — задорно воскликнул Гилпин, подбоченясь. — Алерик лыс, как речной камень, а его подбородок — гладкий, как галька.

— Ах ты, щенок! — вскинулся Алерик, грозя кулаком мальчишке. — Считаешь меня стариком? Лысым, как речной булыжник?

— О нет, — чарующе улыбнулся Гилпин, — господин — почти мой ровесник, а ты, Алерик — мудрый и благородный защитник, вообще не имеющий возраста. Твоя голова — светозарный маяк для тех, кто ищет надежды и справедливости!

Алерик зашелся хохотом.

Гаррон укоризненно покачал головой:

— Сейчас меня вывернет!

— Не нужно, милорд, — взмолился Гилпин, — иначе мне придется чистить вам сапоги. Думаю, мальчишка боится выходить, потому что увидел красные слезящиеся глаза Пэли и посчитал его самим дьяволом.

Пэли, парень с такими длинными ногами, что возвышался даже над Гарроном, одарил Гилпина зловещей улыбкой.

— Если бы мальчик увидел меня, маленькое ничтожество, немедленно пал бы на колени.

— Что?! — удивился Гилпин. — Так ты не дьявол, а бог?

— Будь я на твоем месте, Гилпин, заткнулся бы, да поскорее. Это может спасти тебя от трепки, — посоветовал Гаррон.

— Или Пэли обхватит меня одной ногой и выдавит кишки?

— Половиной ноги, — пробурчал Пэли, принимаясь тереть глаза кулаками. — Ничего не могу поделать: как только наступает весна, глаза тут же краснеют.

— Перестань их тереть! От этого только хуже! — велел Гаррон. — Промой их водой. И довольно разговоров! Оставим поскорее это место! Едем домой!

Но Гилпин снова огляделся.

— Надеюсь, с мальчишкой ничего не случится. Храбрый парень! Видели, как он пнул этого здоровенного громилу и пустил ему кровь из носа? — Откинув голову, он крикнул: — Малыш! Иди сюда, мы о тебе позаботимся! Я тоже мальчишка, как и ты! Выходи.

Но ответом ему было лишь лошадиное ржание. Гаррон улыбнулся:

— Хоббс, собери разбойничьих коней! Нам лишние лошади не помешают!

Лошади любили Хоббса. Стоило ему лишь заговорить с ними низким мелодичным голосом, как они с готовностью шли за ним, высоко поднимая ноги и вскидывая головы. Уже через три минуты все три лошади терлись о большие руки Хоббса.

Еще час — и Гаррон остановил Дамокла и поднял руку, давая знак своим людям немного переждать. Чуть подальше высился почти двухсотлетний замок Уорем, удивительно напоминавший серый гранитный кулак: массивная твердыня на самом конце одинокого мыса, выдававшегося в Северное море. С той стороны замок был неприступен. Черные базальтовые скалы, окружавшие мыс, копьями пронзали небо на двадцать футов в вышину. Остальное довершал прилив, ломая лодки, как ореховые скорлупки.

Гаррон ощутил странное удовлетворение при виде мрачной крепости, которая отныне принадлежала ему. Теперь он может называть Уорем своим домом. Впервые за долгие тяжелые восемь лет он вернулся…

Стоял прекрасный весенний вечер. На небо только всходила новорожденная луна. Совсем скоро засияют миллионы звезд. Теплый, мягкий ветерок обдувал лицо. Абсолютно не похоже на ту ночь, восемь лет назад, когда на море бушевал шторм, а буйный ветер швырял в лицо пригоршни дождевой воды и толстое ледяное покрывало тумана окутывало всякого, кому не повезло очутиться на открытом воздухе. В ту ночь шестнадцатилетний Гаррон с другом, Бейри, сыном оружейника, уехали в бурю, не дожидаясь утра, всего через два дня после смерти отца. Слова брата, равнодушные и спокойные, громом отдавались в ушах:

— Здесь нет ничего твоего, Гаррон. Ты молод и неглуп. Пора тебе идти своей дорогой.

Он никогда не забудет того момента, когда повернулся в седле, чтобы в последний раз взглянуть на Уорем. Черные тучи неожиданно разошлись, клубящийся туман рассеялся, и он увидел освещенный молнией замок: темная громада на фоне черного неба, вечный маяк… Тогда он долго гадал, увидит ли еще раз свой дом.

Что же, он дома… а вот Бейри с ним уже нет. Бедняга задохнулся от кашля, выплевывая кровавые комки…

Но замок Уорем вместе с городами и фермами теперь принадлежит Гаррону. Его наследство. Его будущее. Его долг.

Глава 4

— Я уж точно выблевала себе все внутренности, — простонала Мерри в тишину. Она была так слаба и обессилена, что не могла пошевелиться. По крайней мере драка закончена, и ее похитители мертвы, если не считать предводителя, сэра Халрика, человека Джейсона Бреннана. Она лежала всего шагах в двадцати от спасителей, под грудой прошлогодней листвы в дупле старого дуба, прислушиваясь к разговору, молясь о том, чтобы за ней не пришли. Ей хотелось ответить их главному, когда тот ее позвал, но она не оправилась от удара по голове. Ее выворачивало так, что она была не в силах произнести ни слова. Хорошо, что этот великан с вонючей бородой не убил ее, слава животу святого Катберта!

Ей удалось отползти от лужи рвоты и спрятаться в дупле. Ожидая, пока внутренности утихомирятся, а голова перестанет раскалываться, она едва дышала. А ее спасители так много смеялись… наверное, они совсем не плохие люди, если умеют смеяться. Но откуда ей знать. С ее-то умением попадать из огня да в полымя!

Поэтому она молчала, боясь что-то предпринять.

Массивный мужчина во всем черном и совсем молодой, сильный и крепкий… это он спас ее. Она своими глазами видела, как его нож вонзился в шею врага, и жалела, что нож был не в ее руках, что не она его метнула. Трудно сказать, попала бы она так метко, как он. Но как хотелось попробовать! А вот этот великан был очень уверен в себе и не сомневался в собственном умении. Он ей понравился, но Мерри слишком хорошо знала, что и великан может оказаться негодяем. Она едва не с самого детства усвоила одно: с мужчинами никогда нельзя знать что-то наверняка. А с женщинами?

Мерри содрогнулась, представив прекрасное лицо ведьмы. Слишком молодое. Слишком гладкое. Лицо своей матери.

Какая жалость, что сэр Халрик сбежал. Но она давно поняла и то, что зло неизменно умудряется ускользнуть и никогда не умирает. Возвращается и творит хаос.

Как же ей не повезло!

Она выбралась тогда из главного зала, украла одежду конюха и остановилась у амбара, услышав чье-то тихое дыхание. Потом в голове взорвалась боль, и она уже ничего не слышала. А когда очнулась, поняла, что чья-то тяжелая рука придавила ее к седлу.

Увидев, что она пришла в себя, сэр Халрик велел своим людям остановиться. Объяснил ей, кто он, и пообещал устроить редкостный сюрприз.

— Другая судьба для тебя, девушка, и сюрприз для всех нас. Какая удача! И все благодаря мне и моему острому уму.

— Твой острый ум не имеет никакого значения, — прошептала она, ожидая удара. Но он не поднял на нее руку. Значит, намеревается отдать Джейсону Бреннану. Но что он имеет в виду, говоря о другой судьбе? Но при ее счастье… каковы бы ни были планы сэра Халрика, к добру они не приведут.

Жизнь так несправедлива!..

Но сейчас все изменилось.

Трое были мертвы. Но сэр Халрик сбежал, проклятие злой судьбе! Что он предпримет?! Халрик бежал, спасая жизнь, от молодого воина, этого Гаррона, как называли его спасители. Значит, сэр Халрик скорее всего посчитает, что она с Гарроном. В полной безопасности. Он проиграл, он проиграл…

Пожалуй, можно использовать эту строку в какой-нибудь прекрасной песне.

Она встала на четвереньки и опустила голову, медленно вдыхая и выдыхая, в ожидании, пока желудок уймется. Потом осторожно подняла голову, помедлила, чтобы прошла дурнота, и огляделась. Придется проигнорировать боль, пульсирующую за левым ухом. Скоро совсем стемнеет. До Валкорта не более десяти миль. Впрочем, это не важно. Туда она ни за что не вернется.

Валкорт больше не ее дом, с тех пор как вернулась мать. С тех пор как привезла Джейсона Бреннана. А что сделал бы король? Ведь у отца не было наследника мужского пола. Наверное, нашел бы ей мужа, скорее всего такого же гнусного мерзавца, как Джейсон Бреннан.

Но если король и прибудет в Валкорт, что ответит мать на вопрос о дочери? Солжет, конечно.

На глазах выступили слезы, и Мерри поспешно их сморгнула. Слава Богу, пока что ее не заставили выйти замуж за Джейсона! Она жива, свободна, и почти все похитители погибли. И это, конечно, говорит о милосердии Божьем. О том, что удача вернулась.

Теперь остается только выжить. И она выживет! Она мальчишка. Не беспомощная девочка! Более того, она может читать, писать, составлять списки — и лишь поэтому выживет!

Ее отец мертв.

Она снова вспомнила, как обмякла рука, крепко сжимавшая ее ладонь. Она точно знает, в какой момент умер отец.

Мерри сглотнула слезы. Еще будет время оплакать отца.

Она никогда не забудет молодого воина Гаррона, спасшего ей жизнь. Нет, он считает, будто спас незнакомого мальчишку, но ему нет нужды знать разницу. Она слышала о замке Уорем. А кто не слышал? Он не так велик, как Валкорт. Но все же, по словам отца, имеет очень важное стратегическое значение. Почему не отправиться туда? Она легко затеряется в этих толстых стенах, а возможно, станет помогать управляющему. Или сама станет управителем.