Хромов оказывается на кухне. Сидит за ноутом, прижав к щеке пакет с пельменями.

— Ммм, сибирские, — говорю ему на ухо.

Но вместо томного взгляда и привычного сарказма получаю пролитый кофе и нервный прыжок от стола подальше.

— Хромов, ты чего? — удивляюсь его красной физиономии и гневном взгляду.

Опускаю взгляд вниз и вижу, что кофе-то на самое интересное место пролилось.

— Упс. — Выдаю я вместо извинений. А что? Не виновата я, что он нервный такой, от любого шороха шарахается!

Выдерживаю хмурый взгляд несколько секунд и расплываюсь в улыбке. Неспешно подхожу к объекту моей любви и кладу руки на его ремень. Смотрю прямо в глаза, пока расстегиваю его и берусь за пуговицу на джинсах. Затем наступает черед молнии.

Хромов опускает взгляд на мои руки и громко сглатывает. Все его тело напрягается, дыхание учащается, но он не шевелится, выжидая моих действий. Я, насмотревшись фильмов для взрослых, максимально медленно и эротично начинаю стягивать тяжёлую джинсу вниз. Надо признать — фуфло все эти ваши фильмы. Или мужик нынче не тот пошел, или модели слишком зауженные, но дальше середины бедра они не идут. Поднимаю глаза на Хромова и вижу в нем нехороший такой блеск.

Илья, недолго думая, разворачивает меня спиной к себе, одним точным движением руки сгибает пополам и устраивает грудью на столе. Ох, решил поиграть в властного босса, скот? И когда его ладонь опускается мне на задницу с громким шлепком, я даже завожусь. Ролевые игры в стиле пятидесяти оттенков никогда не были мне интересны, но это же Хромов, разве от его рук может исходить что-то не сексуальное?

Я подыгрывают ему, начиная постанывать, как бы намекая, что пора бы уже перейти к самому интересному, а то пятая точка уже гореть начинает. Протягиваю одну руку назад, чтоб разбередить немного зверя, направить, так сказать, малыша. Но Хромов мою руку нагло отпихивает, прижимая к столу. И тут до меня доходит, что никакая это не прелюдия, мать твою, а самая настоящая порка.

— Эээ, — тяну я. — Хромов, ты не офигел?

— Аха-ха-ха-ха-ха, — злодейски смеётся скот. — Знала бы ты, Мандаринка, как давно я тебя по заднице отходить хотел. За все эти твои выкрутасы, за рот твой не затыкающийся, за машину мою грязную, за штаны порванные…Да просто за все! — Еще один смачный хлопок раздается эхом по всей кухне.

Он бьет не так, чтобы больно, но удовольствие быть наказанной, словно маленькая девочка, вообще сомнительное.

— И никогда, никогда больше не одевайся мое нижнее белье, — шепчет мне на ухо, уже поглаживая ягодицы. — Чувствую себя ужасным извращенцем, что меня так возбуждает твоя задница в мужских трусах!

— Ничего больше не налезло! — жалуюсь я, все еще придавленная к столу, но уже получающая удовольствие от мягких, но настойчивых движений его ладоней. — Придется срочно худеть, чтобы…

— Не сметь! — снова мощный шлепок. — Разлюблю, если похудеешь. Вот так и знай, разлюблю!

Наклоняется к моей спине и начинает покрывать поцелуями позвонки, пальцами приспускает ткань семейников и… о, боже!

— Ты такая красивая, такая мягкая, такая уютная… — продолжает он покрывать меня поцелуями, а стоны реально переходят в настоящие звуки наслаждения.

— Уютная — сомнительный комплимент! — говорю сквозь сбившееся дыхание.

— В моём мире — самый лучший! — возражает скот, продолжая чувственные поглаживания, напополам с поцелуями. — С уютной женщиной хочется жить, с уютной хочется проводить вечера, от уютной хочется детей…

Последние слова попадают в самом сердце. Меня так возбуждает сказанное, что я всхлипываю от болезненного спазма внутри. Поворачиваюсь в его руках и оказываюсь лежащей на спине в самой призывной позе.

Многим позже, когда мы, наконец, добираемся до кровати, я без устали прокручиваю в голове его "хочется детей" и улыбаюсь. Потому что мне тоже хочется, очень хочется! И так и засыпаю с самым счастливом видом.

Утром нас с Хромовым будит его телефон: совершенно отвратительная мелодия разрывает мои барабанные перепонки и я подскакиваю как ужаленная.

— Будильник, — констатирует факт сонный мужчина, не открывая глаз. — Выключи, а?

— Я тянусь к его телефону и провожу пальцем вверх, чтобы прекратить эти пытки.

Откидываюсь на подушке и рассматрию идеальное лицо Хромова. Вот, черт, он даже с утра, как модель Кельвина Кляйна! Если бы не…

— Илья, — расталкиваю его. — А что у тебя на щеке?

— Где? — лениво открывает один глаз.

— Тут, — провожу пальцем по красному пятну на скуле.

— Шшшш, — шипит Хромов. — Это, видимо, очень воинственная Мандаринка оставила вчера.

— По-твоему, я источник всех твоих бед, да? — саркастично заявляю я.

— Да. Конечно. Безусловно. Подтверждено юридически! — насмехается он, уже совсем проснувшись.

— Не подтверждено, — бурчу я. — Серьезно, так что с лицом?

— Серьезно, воинственная сонная Мандаринка. Стал бы я с пакетом пельменей в обнимку сидеть… Принес тебя вчера из машины на руках, кстати, за это мне никто спасибо так и не сказал! — укоряюще смотрит на меня, изогнув мою любимую бровь.

— Спасибо, — искренне благодарю. Это так романтично, такую как я, непосильную ношу, да ещё и в трех слоях одежды тащить…Как он дверь открывал?

— Так вот, положил тебя на кровать, а ты вцепилась в меня и орёшь: отдай, я ещё не понюхала. Я тебе: раздевайся, давай, и тяну замок на пуховике, а ты как треснешь мне. Должен признать, Мандаринка, рука у тебя тяжёлая. Правая сторона лица даже онемела ненадолго.

— Мамочки, — прижимаю ладони к лицу, чтобы скрыть свой смех, но коварное похрюкивание все равно вырывается.

— Ах, тебе смешно, рыжая? Посмотрим, кто будет смеяться, когда я снова тебя выпорю! — и тянет свои ручонки ко мне, щекочет в самых чувствительных местах. Я заливаюсь громким смехом, извиваюсь и в итоге падаю с постели.

— Ой, — доносится сверху.

— Блин, Хромов, если мы продолжим в таком же духе, окажемся калеками уже через месяц! — смеюсь, не вставая с пола.

— Мандаринка, я готов на такие жертвы! — произносит серьезно и смотрит на меня так…так…"хочется детей" — вот как.

Собираемся на работу медленно, никуда не торопясь, вместе умываемся, чистим зубы — фиг его знает, откуда у него вторая зубная щетка — завтракаем и одеваемся. Я сокрушаюсь, что придется идти помятой и не свежей, к тому же с огромной дыренью на колготках, а он лишь улыбается, прижимая меня к себе, и говорит: сегодня заберем твои вещи.

Сердце стучит отбойными молоточками от щемящей нежности и всеобъемлющего чувства любви по отношению к этому идеальному мужчине. И я стараюсь не задаваться вопросами "не слишком ли мы спешим", "кроется ли где-то подвох", "заслуживаю ли я…". Просто улыбаюсь прекрасному мужчине напротив, жмусь к его сильному плечу и живу здесь и сейчас.

Я достойна, конечно, достойна.

Глава 39. Арбузик

Инна.

Понедельник — день чудесный! Обожаю понедельники! Обожаю свою работу, обожаю своего парня, обожаю свою жизнь!

Я и родилась в понедельник, это что-то да говорит!

Рабочий день насыщен обсуждением минувшего корпоратива и горячими сплетнями. Центральной новостью, конечно, является наша с Хромовым парочка. Девчонки взахлеб делятся своими впечатлениями от его поступка, нашего танца и реакции Штерна на странный флешмоб. Слушать о том, что со мной происходило, не помня почти ничего, конечно, забавно. Но зато странные всплывающие картинки в голове теперь обретают смысл. А когда мне показывают видео, на котором мы танцуем среди застывших парочек, а Хромов страстно шепчет мне что-то на ухо, я впадаю в странное состояние эйфории. Мы такая красивая пара!

Все смеются и поздравляют меня с тем, что не только должность отхватила, но и мужика приличного, и атмосфера в коллективе значительно смягчается. Я, наконец, чувствую себя частью коллектива. Кто бы мог подумать, что для того, чтобы повысить свой рейтинг в их глазах, будет достаточно стать девушкой заядлого холостяка?

Единственным пятном негатива в коллективе по-прежнему остаётся Кононова. Она на удивление молчалива, в общих обсуждениях не участвует и только корчит презрительные мины. Я вижу, что остальные не обращают на это внимание и успокаиваюсь — Настена лишилась статуса неформального лидера. Однако, стоит той выйти за порог, как новая волна горячих сплетен охватывает девчонок.

Поскольку я сразу призналась, что вечер корпоратива помню сильно урывками, каждый спешит просвятить меня в наиболее ярких красках о том, что приключилось с Кононовой. Оказывается, те образы голой девушки, убегающей по лестнице, вовсе не плод моего пьяного воображения, а самая настоящая катастрофа Настены. В разгар веселья, как делятся со мной очевидцы, блондинку задел один из официантов, зацепив подносом за одну из ниток ярких бусинок, что покрывали весь наряд красотки. Яркий стеклярус начал свое падение, подтягивая за собой ряд за рядом, и, спустя всего несколько мгновений, разноцветные бусины разлетелись ярким фейерверком по деревянному полу лофта. Оставив Кононову одетой в пару ниток, на которых вся эта красота когда-то держалась.

Эпичный побег девушки лицезрели все от руководства до обслуживающего персонала.

— И как она сегодня решилась на работу прийти, — сокрушается Серебрякова, подружайка Настены. — Я бы после такого точно уволилась!

— Ну и правильно, что пришла, — говорю я, защищая Кононову. Даже такая стерва, как она, не заслужила такого позора. — Меньше мусолить будут. И мы тоже! — многозначительно смотрю на девчонок, ставя точку в этой некрасивой истории.

Спустя полчаса кабинет посещает кадровичка — молоденькая Наташка — и сует мне под нос приказ о переводе.

— Разумовская, могла и сама ко мне зайти, все подписать, — напускает она на себя недовольство. Действительно, могла, если бы она мне сказала, что приказ готов и нужно зайти, но нет, сама пришла. К чему бы это?