— М-мыло, — неуверенно произнесла я. — Ручной работы. С запахом розы. Орхидея…

Новый приступ гомерического хохота взорвал квартиру Хромовых. На эти дикие звуки дверь одной из комнат отворилась, и в поле моего зрения появились две белокурые девчушки трёх лет. А за ними парень и девушка, примерно моего возраста.

— К нам завезли веселящий газ, а мы не в курсе? — приподнял бровь незнакомый блондин. Очень знакомо приподнял. Очень похожий на Илью блондин. Брат, сразу догадалась я. А рядом — его жена, наверно, а две малышки — дочери. Тут Шерлоком быть не надо, чтоб сопоставить. Другое дело, что скот не рассказывал ничего о брате и племянницах. Вот это интересно.

— Привет! — неуверенно подала я голос. — Я Инна.

— Привет. Володя. — Парочка подошла поближе.

— Наташа. — Кивнула девушка.

— Так что происходит? — улыбаясь, спросил брат Ильи.

— Фуууух, — глубоко выдохнув, скот успокоился и смог произнести: "Взгляни на это, брат".

Все снова уставились на мой подарок и уже пять голосов взорвались дружным хохотом.

— Да что не так-то! — разозлилась я.

— Мандаринка, — подошёл ко мне скот и взял лицо в свои ладони. — Ну как тебя не любить?! Ты безумная женщина! Притащить моей маме в подарок вагину…

Я уставилась на Хромова круглыми глазами. Какая вагина! Посмотрела на мыло и…о, боже! Как я могла этого не заметить!!!

Подняла взгляд полный слез на Илью и прошептала:

— Я думала, это цветочек…

— Конечно, думала, — ласково сказал он и прижался ко мне лбом. — Забавная Мандаринка.

Мы стояли так несколько минут, смотрели друг другу в глаза, глупо улыбались и перешептывались. В какой-то момент поняли, что вокруг стоит абсолютная тишина. Повернули взгляд в направлении родных Хромова, а их уже нет. Мы одни в темном коридоре.

— Пошли, — взял он меня за руку. — Они тебя уже обожают!

— Ага, ага.

Не думаю, что после такого фиаско можно рассчитывать на искреннюю любовь со стороны его родителей. Но когда мы с Ильёй за руку зашли в гостиную, все смотрели на меня с улыбкой, и совсем не такой, типа "цирк уехал, клоуны остались", а искренне-доброжелательной. А мама моего мужчины даже с нежностью.

Само застолье прошло неплохо: я пару раз сказала какие-то глупости, не успев вовремя прикусить язык, но все рассмеялись и отметили мою непосредственность; потом нечаянно положила салат мимо тарелки, прямо на руку рядом сидящего Ильи, на что он лишь бросил уморительное: "Подожди, ещё не время есть у меня с рук!" И все снова разразились звонким хохотом. В целом, все проходило на позитивной ноте, и я была абсолютно покорена атмосферой в доме Хромова и его удивительными родителями.

Но ровно до того момента, как Людмила Васильевна произнесла роковое: пойдем, я тебе кое-что покажу.

И вот, я стою здесь, перед шкафом с зеркальной дверцей, смотря на себя в трех слоях отвратительного тюля, из под которого выглядываю зелёные тапочки с зайцами, и не знаю, как сказать этой потрясающей женщине напротив, что я ни за что в жизни не выйду замуж в платье ее невестки! Тем более мы с Хромовым встречаемся-то второй день! Какая свадьба, какие внуки, Людмила Васильевна?!

— А ещё сюда бижутерия где-то есть…Надо Наташеньку позвать, наверно у нее где-то!

И прежде, чем я успеваю произнести хотя бы звук, мама Ильи убегает в неизвестном направлении. Снова смотрю на себя в зеркало и морщусь от ужасающего вида. Как меня угораздило согласиться его примерить? И как, ну, просто как, можно было купить такое отвратительное платье? Хорошо, я допускаю, что Наташа постройнее меня будет, и, наверняка, не смотрелась, как я, бабой на самоваре, но эта ткань…эти блёстки…А фата! О. Мой. Бог.

Слышу как дверь в комнату приоткрывается, и натягиваю жалкую улыбку на лицо. Давай, Инна, напрягись, вспомни, как тебя там учили работать со сложными клиентами на бесчисленных тренингах? Подстроиться, фразу-мостик, вежливый отказ с альтернативой. Набираю грудь полную воздуха и замираю, увидев позади себя Хромова. Моего Хромова.

Он стоит, облокотившись на закрытую дверь, и улыбается так, как умеет только он: насмехаясь и возбуждая одновременно.

— Мандаринка, если бы я знал, что ты так хочешь замуж…

— Молчи, Хромов, просто молчи! — останавливаю его. — Ты знал, что у твоей мамы навязчивая идея?

— Она впервые знакомится с моей девушкой, поверь, она уже знает, сколько у нас будет детей.

— Ты никого раньше сюда не приводил? — удивляюсь я.

— Я никогда раньше не встречал таких Мандаринок, — пожимает он плечами, надвигаясь на меня с горящими глазами. — Ты ужасно сексуальная во всем белом!

— Ты, видимо, ослеп, я ужасно нелепа во всем этом!

Но скот уже добрался до моих губ, жадно завладел моим телом и пытается меня распаковать.

— Тише, тише, ты что, сейчас же вернется твоя мама! — шепчу, а сама уже в агонии предвкушения.

— Я закрыл дверь на щеколду. — Поцелуями прокладывает путь к моему декольте. — Боже, как же развязать это адское обмундирование.

— Это платье жены твоего брата, мы не можем так поступить!

— Это свадебное платье, Мандаринка, оно предназначено для любви! — Не унимается он. Резко разворачивается меня к себе спиной и начинает яростно расшнуровывать корсет. От его нетерпеливых движений одна из лент рвется и повисает уродливым клочком. Но нас с ним это уже не волнует, потому что он, наконец, добирается до моей кожи, до спины, живота, груди. Платье белой лужицей растекается под моими ногами, и я остаюсь в одних колготках и тапочках с ушками.

Илья глухо смеётся над моим видом, а потом одним резким движением снимает с меня все.

Когда мы выходим из комнаты, я чувствую себя ужасно. Подумать только, проделать такое, в доме у его родителей, в свадебном платье его невестки… Но Илья выглядит совершенно нормально, как будто не он только что…ох, что он вытворял!

— Мам, пап, мы поехали, — кричит он из коридора и подаёт мне пуховик.

Все семейство выходит к нам, чтобы попрощаться. Меня обнимают как родную, приглашают приехать в следующее воскресенье на традиционный воскресный ужин и искренне улыбаются. Я чувствую себя растроганной и очень счастливой, пока скот не бросает:

— Натах, платье пострадало, не обессудь.

И с глупым смешком тянет меня на выход. Последнее, что я вижу, как семейство Хромовых вновь разражается хохотом.

Глава 38. Одна темная ночь

Инна.

— Ты прости за маму, — говорит Хромов, едва мы забираемся в автомобиль. — Она просто очень хочет меня пристроить и еще эта ее гиперзабота…

— Да ты что! У тебя офигенная мама! Просто, мне кажется, я не оправдаю ее ожиданий. Мне очень стыдно за мыло!

Илья приглушенно смеется.

— Ох, Мандаринка, это ж надо было такое выбрать…мама, если что, медсестра в гинекологии, так что, можно сказать, символический, такой, подарок!

— Н-да, мне этого никогда не забудут… — смеюсь я.

— Никогда. — Подтверждает Илья и заводит машину.

— А почему ты про брата ничего не рассказывал?

— Да что там рассказывать, во всем меня обогнал, засранец. Женился первым. Детей завел первым, пошел по пятам отца — работает с ним же. А я так, ведущий беспорядочную жизнь старший сын.

— Володя мне понравился. — Осторожно говорю я. — И Наташа, и девчонки у них прикольные, такие два ангелочка…

— Ага, это пока ты не останешься с ними на весь день в одиночестве! Поверь, это маленькие дьяволята! А Володька да, он классный. Ты не подумай, мы не соревнуемся, просто это я всегда семью хотел, а повезло ему…

Я пробегают пальчиками по его затылку, мягко поглаживаю и улыбаюсь. Кто бы мог подумать, что скот такой одомашненный?

В машине тепло и вкусно пахнет кофейным ароматизатором. Илья включает радио, и салон заполняют мелодичные, убаюкивающие звуки. Я уютно устраиваюсь в кресле, расправив под головой капюшон пуховика. И совершенно неожиданно засыпаю.

Мне снится совершенно дикий сон. Я в огромном строительном гипермаркете выбираю клей для обоев. А рядом продавец, говорит: выбирай со вкусом жвачки! Кручу пальцем у виска, типа, какой жвачки, совсем что ли…давай мне с запахом клубники! А он отбирает у меня ярко — розовую банку и убегает, крича: какая клубника, ты ж Мандаринка! Я сажусь в тележку и гонюсь за ним между полками со всякой краской, плитками и сантехникой. А по пути ужасные кочки и меня трясет как припадочную. Догоняю тощего имбицила и, хватая за ворот синей рубашки, ору: отдай, я ещё не понюхала! Продавец усмехается и говорит: раздевайся, давай. А сам шарит по мне своими мерзкими ручонками, шарит… Замахиваюсь поамплитуднее и каааак даю ему по мордасам. Потом я спасаю мир, убивая зомби точными ударами банкой с клеем по черепушке, пережидаю засаду в болоте с пахучими лотосами и тут сон прерывается.

В первые минуты после пробуждения помню все до деталей, но стоит перевернуться на другой бок, как картинки уплывают, заменяясь реальностью: опять я в чужой постели!

Отрываю голову от подушки и оглядываю темную комнату: тяжёлые серые шторы, шкаф из темного дерева и, собственно, огромная кровать. Знакомый уже мне мужской минимализм. Но где же сам хозяин?

Откидываю теплое одеяло и встаю босыми ногами на теплый паркет. Хм. Он что раздел меня? Какой милый скот. Идея, как отблагодарить его возникает мгновенно: одену одну из его футболок, и вся такая секси пойду на его поиски по квартире.

План терпит сокрушительный удар, как только я понимаю, что всего его футболки на мне не просто антисексуальны, но и катастрофически малы. Обтягивают меня, как сарделечку, выделяя все самое непривлекательное. Н-да, тут два варианта — либо мне срочно худеть, либо Хромова срочно расширять!

Роюсь в его шкафу, дабы найти что-нибудь просторное и привлекательное, и нет, мне не стыдно, этот этап я прошла на стадии распорки его брюк. Однако, ничего подходящего под критерии не нахожу. Но кто тут у нас креативный? Кто главный специалист по маркетингу, а? Выуживаю из недр шкафа майку-борцовку и клетчатые семейники, сидящие на моей необъятной получше любимых пижамных шорт, и уверенно выхожу из комнаты.