Он действовал не спеша, но сексуальное тело Поппи и ее страстные отклики были для него абсолютной погибелью, и Феликс вскоре уже балансировал на грани. Просунув руку между их сплетенными телами, Феликс стал ласкать пальцем ее набухший клитор и ускорился, подводя их ближе к краю, и в итоге прыгнул в пучину наслаждения.

Когда он кончил, мышцы Поппи крепко сжали его, они оба окунулись в волны экстаза, пока не рухнули в изнеможении.

Перевернувшись на бок, Феликс быстро избавился от презерватива и обхватил Поппи рукой, притянув к себе. Полностью измотанный, он закрыл глаза и позволил сну побороть себя.

***

Феликс не знал, как долго он спал, но чувствовал себя более отдохнувшим, чем когда-либо за последние недели.

Опустив взгляд вниз, он обнаружил, что Поппи спала в его объятьях: ее длинные каштановые волосы ниспадали по его бицепсам и рассыпались по подушке. С этого ракурса горбинка на ее носу, которую он заметил ранее, почти исчезла, но теперь он увидел нечто похожее на ямочку на упрямом подбородке. Он изумлялся тому, насколько хорошо она устроилась около него, подложив кулачок под щеку и перебросив подтянутую ножку через его ногу. Пробежавшись рукой вниз по ее боку, он проследовал по холмику ее груди, затем вниз по изгибам тела к изящной талии, переходящей в округлое бедро. Его пальцы поиграли с мягким полушарием идеально округлой ягодицы, и Феликс захотел насладиться простым созерцанием вида ее прекрасного обнаженного тела, уютно устроившегося около него.

Это опять было похоже на супружескую жизнь — делить кровать и душу с кем-то, успокаиваться в объятьях. После развода у Феликса было много женщин, но он никогда не позволял встречам перерасти в нечто большее, чем обычные постельные дела. В действительности, он принимал меры, чтобы быстро уйти, всегда имея наготове оправдание для женщины, с которым она не могла поспорить, например, деловая встреча рано утром или долгая поездка, а если это не срабатывало, он предельно прямо отказывал им.

У него было ощущение, что Поппи принадлежала к тому типу женщин, которым ему было бы очень сложно ответить "нет". Даже теперь, полностью отдохнув, Феликс не ощущал потребности улизнуть и отправиться домой. Ему очень нравилось лежать в кровати незнакомки, переплетясь телами, словно любящая пара, настолько долго, насколько возможно было растянуть этот момент.

И его потребность в ней была неутолима.

Его тело уже ожило, готовясь к новому раунду игры, которая теперь стала его излюбленной на этой игровой площадке.

Словно ощутив его намерения, Поппи пошевелилась в его объятьях. Повернувшись к ней, Феликс забросил ее ногу на свое бедро и притянул к себе поближе. Нежная и томная улыбка появилась в уголках ее губ, и она медленно открыла глаза, чтобы посмотреть на него.

В этот миг Феликс ощутил, что внутри него что-то оборвалось.

Одним взглядом Поппи поймала и пленила его, и, казалось, он мог увидеть все свое будущее в темных глубинах ее глаз.

Подняв голову, она была готова притянуть его к себе, но Феликс резко отстранился и быстро соскочил с кровати.

Когда он замер, чтобы оглянуться, на ее лице застыло выражение замешательства и боли.

Замерев у кровати, Феликс прошелся ладонью вниз по лицу. Что он делал? За пару часов эта женщина пробралась за стены, которые он так давно возвел, и угрожала разрушить их. Все было именно так, как он и хотел. Ему не нужны были отношения. Никакой привязанности, разбитых сердец или оскорбленных чувств. Именно так все у него сейчас и было. Так все и должно было быть. Никогда снова он не поставит себя в положение, которое в прошлом чуть не погубило его.

Когда он снова возобладал над собой, Феликсу стало до боли очевидно, что теперь необходимо было предпринять.

— Который час? — грубо спросил он, уставившись в пол, чтобы не смотреть на нее.

Он пытался не замечать, как изящно изогнулась спина Поппи, когда она потянулась к прикроватному столику, чтобы взять будильник.

— Почти четыре утра, — ответила она и опять положила часы в ящик. — Феликс, что-то не так?

— Нет. Просто мне нужно идти. Напомни, где у тебя телефон? — Его слова звучали слишком жестко даже для него самого, но лучше было ранить ее чувства сейчас и разорвать отношения без ссор и скандалов, чем вводить ее в заблуждение о том, что вообще никогда не случится.

Поппи принадлежала к тому типу женщин, которых знакомят с родителями, а вовсе не из тех, на которых набрасываются, как возбужденный подросток, и обещают позвонить утром, зная, что не позвонят. Он знал это с того момента, когда посмотрел на нее, но, как и Луна, вращающаяся вокруг планеты, он был бессилен, чтобы противиться силе ее гравитации.

Феликс принадлежал к типу мужчин, предпочитающих "любовь на одну ночь". Он не давал обещаний. Он уже почти нарушил одно из основных правил — не оставаться на ночь. Его удивляло, насколько комфортно он чувствовал себя в незнакомом доме, в чужой постели, и это только подтверждало, что ему необходимо было уйти прежде, чем он сделает что-либо еще худшее.

Теперь Поппи села на постели и натянула одеяло на грудь, и Феликс пытался не замечать боль, затопившую ее взгляд. Судорожно сглотнув, она указала на дверь за его спиной.

— Он, хм... внизу. В гостиной возле дивана.

— Спасибо. — Развернувшись, широким шагом он вышел из комнаты, даже не потрудившись обернуться. Ему не нужно было видеть ее лицо, чтобы понять, что он причинил ей боль; он просто верил, что она была достаточно сильной женщиной, чтобы пережить это. Он продолжал говорить себе, что чем скорее, тем лучше, спускаясь по лестнице, чтобы найти свою одежду и позвонить.

Глава 7

Поппи не могла понять причину внезапной смены поведения Феликса. Когда она проснулась, то казалось, он жаждал начать с того, на чем он остановился. Сексуальный аппетит мужчины был незаурядным. Никогда в жизни она не занималась сексом более одного раза за ночь, и никогда это не было таким совершенным, как с Феликсом. Между занятием любовью и последующей интимной беседой она начала понимать, что он мог быть тем мужчиной, которого она хотела бы узнать лучше. Хотя теперь она в этом не была так уверена.

Резкое изменение настроения Феликса со страстного до отстраненного опустошило ее и заставило почувствовать себя одинокой, словно она была чужой в собственном доме. Проследив, как он отвернулся и вышел из комнаты, Поппи просто осмотрела спальню, не в состоянии шевелиться, думать, и почувствовала себя опустошенной. Она не могла это объяснить, даже не хотела в действительности и пытаться, но его отсутствие казалось неправильным.

Подняв ночную сорочку с пола, она натянула ее через голову и направилась к лестнице. В мгновение ока Бо проснулся и последовал рядом с ней по ступеням. Ее сердцебиение участилось, когда она спустилась и ее взгляд сосредоточился на Феликсе.

Он стоял по другую сторону комнаты к ней спиной. Феликс надел влажные костюмные брюки и потянулся за рубашкой, которая лежала на кресле-качалке, когда она поняла, что он держал телефон возле уха.

— Да, трасса двадцать два... "БМВ" две тысячи восьмого года... Серая... Нет, я не буду у машины.

Она слушала его ответы, ее желудок свело, когда он на одном выдохе выпалил, в какой гараж следовало транспортировать машину, и личные данные. Закончив звонок, он выудил из заднего кармана брюк бумажник. Поппи ждала, пока он, достав визитку, сделал еще один телефонный звонок, в этот раз по голосу ощущалось, что он звонил другу.

— Привет, мне нужно, чтобы ты меня подобрал... Где-то на трассе двадцать два. Подожди, дай уточню.

Спина Поппи окоченела, когда Феликс обернулся и посмотрел прямо на нее, словно знал, что все это время она стояла там.

— Какой у тебя адрес? — спросил он с каменным выражением на лице. Она назвала адрес, и он опять повернулся к ней спиной, передавая информацию.

Не зная, чем себя занять, Поппи направилась на кухню и начала наполнять водой чайник. От горячего чая ей всегда становилось лучше, когда дела шли не так, как планировалось.

Когда она ставила чайник на плиту, ощутила, что в комнату вошел Феликс. Намеренно игнорируя его, Поппи принялась искать кружку и выбирать, какой сорт чая подошел бы под ее настроение. Она понимала, что это был детский поступок, но не могла заставить себя взглянуть на него, чтобы сердце не ушло в пятки. Это не имело смысла, а что же имело?

Именно Феликс нарушил напряженную тишину:

— Скоро за мной приедет машина.

Поппи просто открыла пакетик чая "Эрл Грей" и залила его кипятком. Она почувствовала спиной, что он подошел, и замерла. Протянув руку мимо нее, Феликс взял с полки кружку и поставил ее на кухонный стол возле ее чашки.

— Думаю тоже выпить чашечку чая, если ты не возражаешь.

Жар, исходящий от его обнаженной груди, проникал через ткань ее ночной сорочки, и по ее спине пробежал озноб, а в памяти всплыли образы их переплетенных тел в ее кровати, ласкающих, целующих друг друга и наслаждающихся сексом. Ей хотелось вернуть это время, никогда не вставать с кровати, но это было невозможным. Мыльный шарик лопнул, нужно было ввернуться на грешную землю.

Он отошел от нее слишком быстро, резко вернув ее в действительность.

Не сказав ни слова, она начала готовить ему чай. Это заняло у нее больше времени, чем было нужно, поскольку она снова и снова окунала пакетик в воду, добавляя чуть молока, чтобы немного остудить. Делала все, чтобы подольше не замечать истинной проблемы. В конце концов, она взяла обе кружки в руки и повернулась к нему лицом, понимая, что это необходимо.

За маленьким обеденным столиком в углу комнаты Феликс выглядел великаном. Его огромное тело подавляло тонкие металлические ножки стульев, а рука, которую он положил на стол, заняла больше половины столешницы. Поппи пыталась запечатлеть в памяти его образ за столом, его темный проникновенный взгляд, следящий за каждым ее движением, его длинные ноги в зауженных брюках, вытянутые вперед, чтобы, когда он бы ушел, воссоздать эту картинку и в ночи предаваться воспоминаниям о том, как она встретила удивительного мужчину и испытала невиданную страсть в его опытных руках.