Когда переступаю порог, я направляюсь в столовую и замираю на месте. Стол накрыт, и большинство парней уже сидят за ним. Некоторые из них последуют за мной. Думаю, Эрл, и правда, превзошел себя сегодня. Большую часть времени еда выстроена в линию, и мы все берем по тарелке и садимся. Обычно это не подается, как нормальная еда, но небольшое усилие заставляет меня улыбнуться. Мой живот снова урчит, когда я опускаю взгляд на стол и вижу подносы с бургерами со всеми добавками и печеную картошку в большой миске между ними. Это простая еда, но приготовленная с душой, и потрясающе пахнет. Все парни садятся, а я иду на кухню, чтобы поблагодарить Эрла за замечательный ужин.

Когда переступаю порог, я вижу его, стоящего посреди кухни, и улыбаюсь ему.

— Отличная попытка. Пахнет вкусно, и парни уже готовы впиться в них, — я осматриваю столешницу и вижу пять пирогов, остывающих на ней. Я шокирован, потому что не могу припомнить последний раз, когда ел домашний пирог, и знаю, что это не Эрл их испек. — Кто их приготовил? — спрашиваю, проходя по кухне.

— Я.

Я слышу мягкий, женский голос сбоку и оборачиваюсь к красивой женщине с золотыми локонами, собранными на макушке, которая стоит в кладовке. Она такая крошечная, наверное, метра полтора ростом, с покрасневшими щечками и большими, голубыми глазами. Она потрясающая, а когда мой взгляд опускается ниже, я замечаю на ней мамин старый фартук. Она выглядит настолько совершенно, что я немедленно хочу подойти к ней и сгрести в свои объятия. Но до того, как я успеваю что — то сказать или сделать, открывает свой рот Эрл.

— Это мисс Клэр Стивенс. Ну, знаешь, твоя невеста по каталогу.

И с этим Эрл проходит мимо меня в кладовку. Он останавливается и смотрит на Клэр.

— Ужин замечательно выглядит, мисс Клэр. Выходи из кладовой и позволь ребятам поблагодарить тебя.

Я вижу, как ее розовые щечки вспыхивают, и она прикусывает губу, но делает шаг к дверям.

И что это она делает? Она не может выйти туда и позволить этим мужикам смотреть на нее. Она с ума сошла? Она — самая красивая женщина, которую я видел за всю свою жизнь. Ни за что эти кобели не увидят это милое, невинное, маленькое существо.

В три длинных шага я оказываюсь перед ней. Протягиваю руку, хватаю ее и останавливаю ее движения.

— Нет, — единственное, что я могу сказать. Мои мозги и язык, кажется, не могут работать одновременно, и это все, что я могу сделать, чтобы помешать ей отойти от меня.

Глава 3

Клэр.


Я смотрю в самые серые глаза, которые когда — либо видела в своей жизни. Я даже не думала, что глаза могут быть такого темно — серого оттенка. Его загорелая ладонь вокруг моей руки сжимается чуть сильнее. Крепко, но не болезненно. Мой взгляд переключается на руку, которая удерживает меня.

Я думала, что он большой, судя по снимку, который он отправил мне. Но все это не шло ни в какое сравнение с действительностью. Этот мужчина выше меня на приличных полметра. Чувствую, как его большой палец гладит рукав моей рубашки, будто поглаживая меня небольшими кругами. Шершавая текстура приятно ощущается на моей коже, слишком приятно для мужчины, которому я хочу врезать прямо сейчас за поведение придурка. Сексуального придурка.

Облизываю губы. Они внезапно пересыхают. Его взгляд перемещается к ним, прищуриваясь из — за моих действий. Его челюсти сильно сжимаются, от чего щетина на его лице становится более заметной. Интересно — он побрился утром, или это многодневная небритость? Если бы мне пришлось угадывать, то он побрился сегодня утром, и быстро зарос.

— Нет? Ты просто запрешь ее в кладовке? — Эрл смеется над собственной же шуткой. — Я знаю, что у тебя жесткая дисциплина, босс, но это… — его слова стихают, когда Кэш тянет меня за руку, мое тело приближается к нему, как будто у него и в планах не было выпускать меня из кладовой. Он пахнет солнцем, и это настолько выбивает меня из равновесия, как и он сам, притягивающий меня в свои объятия.

Использую вторую руку, чтобы заправить выпавшую светлую прядь за ухо. Я всегда так делаю, когда нервничаю. Воздух в кладовке начинает густеть из — за неловкого молчания.

— Мне, вообще — то, нужно достать последний пирог из духовки, — вытягиваю руку, а Кэш неохотно отпускает меня. Я пользуюсь возможностью сбежать из кладовой, проскальзывая мимо Кэша и Эрла, будто горит моя задница. Понятия не имею, как реагировать на то, что сейчас произошло, но не так я себе представляла встречу со своим будущим мужем.

Я направляюсь прямо к духовке, и с губ срывается визг, когда меня поднимают и усаживают на столешницу. Я знаю, что сильный порыв мог бы сдуть меня с места, но он переносит меня, будто я ничего не вешу.

— Обожжешься, — говорит он низким, властным голосом. Тем, который, уверена, заставляет всех подпрыгивать. Я даже застываю на мгновение от этого, пока наблюдаю, как Кэш берет прихватки, открывает духовку, вынимая персиковый пирог, и кладет его на столешницу к остальным.

— А как ты думаешь, оказались другие на столешнице? — спрашиваю едко. Не уверена, что со всем этим делать. Единственное, что делал этот мужчина на протяжении двух минут, которые я лично знакома с ним, — это руководил мной. Теперь я понимаю, почему Эрл называет его Босс. Это звание ему идеально подходит.

Он снимает прихватки и швыряет их на столешницу. Поднимает руку к своему лицу и сжимает переносицу своего слегка искривленного носа. Он, наверняка, был сломан парочку раз. Я явно раздражаю его. Возможно, мне лучше держать рот на замке и не болтать. Мне нужно это место. Мне больше некуда пойти, но какого черта. Если я не могу прикасаться к духовке, то, что я тогда должна здесь делать?

Мои щеки начинают пылать из — за пошлых мыслей, которые приходят мне на ум, и я роняю голову, уставившись на свои поношенные ботинки, потому что не хочу, чтобы Кэш видел мой румянец. Возможно, я смогу свалить все на готовку весь день. Жар повлиял на меня.

— Что мне с ней делать? — слышу его бормотание. Серьезно, не очень классное начало. Он полный придурок. Он даже не удосужился поздороваться. Что, так сложно? Привет, я — Кэш, человек, за которого ты завтра выйдешь замуж. Очень приятно познакомиться с тобой. Это же не слишком сложно, да? У этого человека отсутствует какое — то воспитание. Ну, или он не рад невесте, которая ему досталась. Думаю, здесь оба варианта.

— Почему бы тебе не присоединиться к нам, Клэр? Познакомишься со всеми? — слышу, как предлагает Эрл, и поднимаю глаза. Я сразу же вспоминаю, что все сидят в столовой и могут нас видеть. Они все таращатся на меня и Кэша. Их взгляды мечутся от меня к нему и обратно, в ожидании узнать, что будет дальше.

— Как насчет того, что это не твое собачье дело, Эрл? — гавкает Кэш, даже не оглядываясь на бедного человека, который просто снова улыбается. Никогда раньше не видела, чтобы улыбались так легко. От этого приятно. Это вызывает во мне ощущение, что кто — то уже на моей стороне. Он подмигивает мне, как будто мы поделились какой — то шуткой, о которой я не знаю. Видимо, с целью вывести Кэша из себя.

— С удовольствием, — спрыгиваю со столешницы, игнорирую Кэша и его бормотание о причинение себе вреда. Беру тарелку со стола и ухожу в столовую. Эрл толкает локтем мужчину, который сидит рядом с ним, тот быстро двигается, уступая мне место, куда я сяду, когда наполню свою тарелку. Моя задница едва приземляется на место рядом с Эрлом, когда в столовую залетает Кэш, идет к стулу рядом со мной во главе стола.

— Внимание, это мисс Клэр Стивенс, — представляет всем меня Эрл, пока я изо всех сил стараюсь игнорировать присутствие Кэша. Не простой подвиг с его — то размером и напряженностью. Я получаю «привет» от всех набитых ртов. Они набросились на еду, будто не ели несколько недель. — Мы не ели нормальной еды уже несколько недель, — добавляет Эрл, откусывая большой кусок от своего бургера.

Я охаю, когда меня снова поднимают в воздух и усаживают на твердые колени.

— Миссис Клэр МакКалистер.

Собственнические нотки звенят сильнее в его исправлении моего имени. Я еще не МакКалистер, и мне не казалось, что я стану таковой несколько минут назад на кухне. Я замираю, как олень в свете фар, когда все прекращают есть, чтобы посмотреть в конец стола. Их взгляды направлены на Кэша, полагаю, потому что они все смотрят поверх моей головы.

Потянувшись через меня, он придвигает мою тарелку с того места, где я должна была сидеть. Его рот оказывается у моего уха.

— Ешь, — он еще раз приказывает мне.

Его теплое дыхание на моем ухе заставляет небольшую прядку волос щекотать мою кожу. Он немного отстраняется, и я чувствую, как его нос едва заметно касается моей кожи. Я слышу, как он глубоко вдыхает, будто дышит мной. Сжимаю вместе ноги, и жалею, что не надела джинсы вместо шорт. Я переоделась в них, когда поняла, что сегодня свадьбы не будет, и сняла единственное красивое платье, которое у меня было.

Как будто заметив, что все уставились на нас, он, наконец — то, гавкает им возвращаться к еде. Его тон не такой мягкий, как тот, которым он шептал мне в ухо. Все подпрыгивают от его приказа и возвращаются к набиванию своих ртов.

Я не знаю, что мне делать, поэтому просто начинаю есть. Может, чем быстрее я покончу с едой, тем быстрее смогу слезть с его колен. Поднимаю собственный бургер и откусываю от него большой кусок. Вкус достигает моего языка. И я стону из — за этого куска, не в состоянии вспомнить последний раз, когда ела полноценный обед. Мой кошелек истончился, и полноценные обеды стали тем, что я ела давным — давно.

Ладонь Кэша сжалась на моем бедре от звука, а затем я почувствовала это. Твердый член у моей задницы. Чизбургер замер на полпути к моему рту. Я росла в окружении мужчин, когда мы с мамой работали на ферме Блэквеллов. Я натыкалась на множество мужчин, которые обсуждали свой случайный секс и так далее, когда не задумывались о том, что я находилась в переделах слышимости, но никогда не была объектом желания мужчины.