Я была в совершенном шоке и тупо послушалась Феликса. Только я настояла, чтобы мы уехали все вместе, не разделяясь. В результате мы: Феликс, я, наша дочь, сорванная из школы в разгар занятий, и еле живая от изумления Зинаида Николаевна – с наспех собранными вещами стремительно отбыли в Англию, где, спустя две недели, до нас дошло известие сначала об исчезновении генерала Евгения Карловича Миллера, а затем об аресте Плевицкой и поисках скрывшегося Скоблина. Потом выявились неопровержимые доказательства, что именно они, Плевицкая и Скоблин, много лет уже работали на большевиков под кличками Фермер и Фермерша. Оба похищения руководителей РОВСа были делом их рук. Наверное, вместе с Миллером должны были отправиться в Совдепию и мы, Юсуповы, и если бы не предупреждение милой ханумы Нахичеванской, это вполне могло бы случиться!

Эта история потрясла эмигрантскую среду. Люди мучились вопросом: почему, почему она делала это?! Она, божественная Плевицкая, душа народная!

Почему?

Мы с мужем это часто обсуждали.

Феликс тогда сказал, что, когда русские эмигранты недоумевают, как могла «искренняя монархистка» Плевицкая пойти на предательство, они же сами и дают ответ на свой вопрос. Да как раз потому, что она была искренняя монархистка! Она лично знала государя Николая Александровича, его семью, она любила их – любила до обожествления, особенно самого императора. И ничего, кроме тайной ненависти и презрения, она не могла испытывать к людям, которые предали своего государя, а ведь и Кутепов, и Миллер были лидерами Белого движения, которое уступило Россию красным и не смогло помешать уничтожить царскую семью. Они все были в ее понимании предателями. Предать же предателей не казалось Плевицкой предательством. А Россия при этом оставалась Россией. Там к власти пришли «простые люди», вся «белая кость» убралась за кордон. Разве это грех, наверное, думала она, желать петь для своего народа? Опять сделаться именно всенародно любимой певицей? Не сидеть в крохотной «артистической» в кабаках и ресторанах – выходить на сцену, как в былые времена, знать, что поешь не для «осколков старого мира», а для всей России?

Так полагал Феликс. Может быть, он был прав…

Не сомневаюсь, Плевицкая видела в розовом свете то будущее, которое ожидало бы ее после возвращения на родину. Она попала бы там в Сибирь. А здесь, во Франции, она попала в Ренн, в каторжную тюрьму для особо опасных уголовных преступников. Через несколько лет, уже во время германской оккупации, она там умерла. О судьбе Скоблина я ничего не знаю.

Каким чудом мы не стали их жертвами?!


Скандальная «слава» убийцы Г.Р. всю жизнь тянулась за Феликсом как тень, из-за чего мы переживали порой немало неприятных моментов. Однажды нашлись люди, которые вытащили эту старую трагедию из-под спуда и попытались обнародовать, совершенно исказив мое в ней участие. Я имею в виду фильм кинокомпании «Метро Голденн Майер», который назывался «Распутин и императрица».

Вообще надо сказать, что историю Г.Р. экранизировали довольно часто. Помню, еще в России после февраля 17-го года фильмы, порочащие царскую фамилию, стали выходить один за другим. А уж после Октябрьского переворота – и того пуще. Не отставал и Голливуд. Также Алексей Толстой, еще во время жизни в эмиграции, написал пьесу «Заговор императрицы». Она вышла за счет автора отдельной книжкой в Берлине, а потом, после возвращения Толстого в Совдепию, пьесу эту, как мы узнали из газет, беспрестанно ставили театры в Москве и в том городе, который когда-то назывался Петербургом. Кстати, в перечне действующих лиц мой муж был обозначен так: «Феликс, князь Юсупов, паж». Прочитав это, оное «действующее лицо» долго хохотало и назвало автора: «Алексей, советский граф Толстой, ренегат». Кажется, именно с его легкой руки прозвище «советский граф» в эмигрантской среде приклеилось к А. Н. Толстому навсегда.

Когда в Париже показывали фильмы о Распутине, я никогда не ходила в кинотеатры. Не пошла бы и на этот, но вдруг получила письмо от одной нашей приятельницы по Америке. Ее звали Фанни Хольцман, она была адвокат и, когда мы пытались выручить свои драгоценности с таможни, она нам очень помогла. На сей раз Фанни написала, что в Нью-Йорке теперь идет фильм «Распутин и императрица», в котором одна из героинь явно изображает меня. Фанни уверяла, что это настоящая клевета и я должна подать в суд на кинокомпанию.

Фильм через некоторое время появился в Париже. Интерес к нему был огромен: его номинировали на «Оскар», к тому же название обещало нечто скандальное. Конечно, мы послушались Фанни и пошли смотреть. Я надела шляпку с вуалью и скрыла лицо. Я опасалась, что эти прохвосты в Голливуде подобрали киноактрису, которая будет похожа на меня, как две капли воды. Но ничего подобного: Диана Винард ничем меня не напоминала. К тому же она отличалась великолепной, в меру пышной фигурой, а я всю жизнь была чрезвычайно худа.

В этом фильме играли три актера по фамилии Бэрримор: Лайонелл в роли Распутина, Джон в роли князя Чегодаева и Этель в роли императрицы. У Лайонелла и Этель были какие-то особенно выпуклые глаза, словно они страдали базедовой болезнью, и если образу Распутина это прибавляло некоего отвратительного демонизма, то царицу делало отталкивающей, мне на нее просто смотреть было противно.

Конечно, я была готова к голливудской подделке, но в первые минуты, когда изображено было богослужение в честь трехсотлетия дома Романовых, когда пел великолепный хор, душа моя вдруг задрожала. Это был миг острого, болезненного возвращения в прошлое, словно на машине времени, придуманной Уэллсом. Я невольно схватила Феликса за руку, и он в ответ крепко сжал мои пальцы, понимая мое волнение и разделяя его. Но это длилось несколько мгновений, пока не появилась царская семья.

Эффект перемещения во времени кончился. Они были настолько другие, что все чувства во мне сразу остыли, и далее я смотрела фильм просто как набор эпизодов из жизни посторонних людей. Вообще он был невозможно длинный, затянутый, напыщенный и нелепый. Кому взбрело в голову выставить его на премию «Оскар»?! Начинался фильм с того, что в Петербурге был убит великий князь Сергей, губернатор города. Надо полагать, имелся в виду мой покойный двоюродный дед, великий князь Сергей Александрович, убитый бомбистом Каляевым в Москве. По подозрению в убийстве некий полковник князь Павел Чегодаев арестовал несколько человек, в том числе женщин и детей. Не вполне понятно, зачем детей, пожалуй, просто затем, чтобы впоследствии показать несостоявшуюся сцену их расстрела.

Великий князь Игорь – бог весть кто такой, некий собирательный образ, ужасный злодей – велит Чегодаеву их расстрелять, тот возражает. Его невеста Наташа – дочь покойного князя Сергея, фрейлина императрицы, – страдает и плачет. Тем временем в императорской семье еще одно горе – наследник престола, Алеша, сражен приступом гемофилии. Доктора ничего не могут сделать, и тогда Наташа приводит к постели царевича «святого отца» Григория.

Более ужасной рожи, чем у этого «отца», я в жизни не видела! Он был лишен буквального сходства с Г.Р., кроме бороды, сапог и косоворотки, однако я испытывала к нему точно такое же отвращение, как к истинному Г.Р., что, конечно, свидетельствовало о таланте актера. И все же во всем его образе, манерах, приемах было нечто настолько карикатурное, что Феликс, сидящий рядом со мной, то трясся от смеха, то едва не срывался с кресла от возмущения.

Итак, Григорий излечивает царевича с помощью гипноза и впоследствии не раз гипнотизирует его, как и других в царской семье. Все попадают под его влияние, кроме полковника Чегодаева, который, судя по фильму, вообще единственный оплот престола: государь просит его помочь собрать Думу, потом он останавливает расстрел группы каких-то полусумасшедших, которые заподозрены в убийстве князя Сергея, а главное, он единственный относится к Григорию с подозрением. Более того, он даже пытается Григория застрелить, но того спасает панцирь, надетый под рубашку. Наташа совершенно опьянена Григорием, отсрочивает свадьбу с Чегодаевым, ничего не объясняя жениху толком, а Григорий тем временем сводит дружбу с министром юстиции и другими влиятельными людьми, начинает вершить большую политику и верховодит в семье царя. Его гипнотическому влиянию противится только великая княжна Мария. Григорий замышляет ночью пробраться в ее спальню, Наташа застает его почти на месте преступления. Судя по фильму, она не столько возмущена этим гнусным сластолюбием, сколько обуреваема ревностью. Григорий гипнотизирует ее – и далее следует недвусмысленная сцена между ними. Внезапно появляется императрица, Наташа разоблачает Григория, говорит, что он был в спальне Марии, государыня его прогоняет. Вся семья императора в возмущении, они рады сбросить ту власть, которую имел над ними Григорий. Тем временем начинается война; государыня, великие княжны и фрейлины служат в госпитале, в том числе и Наташа. Когда полковник Чегодаев снова просит ее руки, она отказывает, говорит, что недостойна его, потому что утратила честь. Чегодаев решает убить Григория – и убивает самым зверским образом, колошматя, сколько помню, палкой, после чего тащит к реке и топит труп. При этом он одет в косоворотку и выглядит как пьяный мужик. В присутствии посторонних государь отправляет Чегодаева в ссылку за границу, а когда семья остается с ним наедине, все его целуют, обнимают и благодарят. На прощание государыня умоляет его простить Наташу, потому что она – жертва и ее чистая душа заслуживает снисхождения. Затем следуют сцены революции и ужасного расстрела царской семьи.

Когда зажегся свет в зале, я поняла, что зрители в восторге. Если эта картина и не заслуживала «Оскара», она, конечно, все равно производила сильное впечатление на людей, не знающих истинных событий, но подавленных этим нагнетанием скандальных подробностей из жизни русской императорской семьи. Некую правдивость фильму прибавляли документальные кадры, в него вставленные – очень умело, кстати: виды русских городов, толпы восставшего народа на площадях… И при этом – нонсенс из нонсенсов: католические монахи в православных монастырях!