– Плевать! Я б тебя встретил, но боюсь, не успею. У меня завтра смена заканчивается в одиннадцать утра – у тебя в десять.

– Да ладно, сама доберусь. Пока. – И Аврора ринулась к высотному зданию.

– Аврора Владимировна Метелкина! Я тебя люблю! – прокричал Юрик так, что вся улица узнала о его чувствах.

Наша героиня, буркнув под нос: «Вот чокнутый!» – влетела в фойе гостиницы совершенно счастливая и уверенная в том, что человек, которого любит она, испытывает к ней не менее теплые и нежные чувства.

Оглядевшись по сторонам, Аврора вдруг ощутила себя маленькой песчинкой в этом огромном мире. Все ново было тут – неслыханная роскошь, которой она отродясь не видела, разве что в детстве, в Большом театре. Всюду дорогие ковры, дорожки, приглушенные голоса, крутящиеся кресла, дубовые стойки, потрясающие люстры из настоящего хрусталя, незнакомая речь, мужчины в шикарных костюмах и дамы... Дамы в таких нарядах, каких не встретишь, гуляя по Таганской площади!

– Мне бы в отдел кадров... Моя фамилия Метелкина, – робко сказала Аврора швейцару.

– Так вы к нам на работу?! – обрадовался тот. – Какая очаровательная девушка! Картинка! – восхищался он. – Вы не откажетесь, если я приглашу вас сегодня пообедать в ресторан?

– В ресторан? Пообедать? – поразилась Аврора. – Я не знаю... Мне нужно в отдел кадров!

– Меня зовут Яковом. Все просто называют Иванычем. А отдел кадров на третьем этаже. Сейчас подниметесь на лифте и направо. Там до конца по коридору.

– Спасибо.

– Да вон лифт! Куда ж вы в другую сторону пошли? Так как насчет обеда? Согласны?

– Не знаю, я ничего не знаю... – растерялась наша героиня и поспешила войти в лифт. «Лучше бы пешком пошла», – думала она, чувствуя на себе три пары мужских глаз. Один из них спросил ее что-то на непонятном языке – она выставила три пальца вперед, пытаясь показать, что едет на третий этаж. «А вдруг он спросил, сколько мне лет? Еще подумает, что я ненормальная! Уж лучше бы пешком поднялась», – пилила она себя.

Наконец двери лифта раскрылись, и Аврора выпорхнула в коридор, подобно птице, которую несколько лет держали в неволе.

Она шла по коридору – и ни один мужчина не мог пройти мимо и не оглянуться. Аврора слышала позади себя восхищенные возгласы, восторженный шепот, одна пожилая женщина в строгом английском костюме и серьгах с бриллиантами улыбнулась ей, не удержалась, схватила за руку и, глядя в глаза, воскликнула:

– До чего же хороша! До чего ж ты, милочка, хороша! Совершенна! Смотри, много у тебя будет завистников! Никому не доверяй! Слышишь! Никому!

– Спасибо. Мне бы в отдел кадров... – пробормотала Аврора, а незнакомка, рассмеявшись в голос, отправилась по своим делам, приговаривая:

– Вот святая простота! Пообломают, ох и пообломают тебя, деточка!

Аврора несказанно обрадовалась, когда добралась до отдела кадров и была наконец-то устроена на место администратора одиннадцатого этажа с заработной платой в восемьдесят рублей в месяц.

– Теперь поднимайся на свой этаж и прими смену у напарницы. Она тебе там все объяснит, – проговорила полная дама в твидовом костюме, с нескрываемой завистью глядя на Аврору.

Пока наша героиня поднималась вновь на лифте, она готова была в шахту провалиться – и женщины, и мужчины буквально пожирали ее взглядами, не в силах оторваться. Помимо того что Аврора и на самом деле отличалась своеобразной, несравненной красотой, в ней было еще что-то такое, что притягивало к себе людей разного возраста, пола и социального положения, как иголки к магниту. У тех, кто видел девушку хоть раз, возникало непреодолимое желание повстречаться с ней снова, сесть напротив и смотреть, смотреть, смотреть... Как смотрят на море или на огонь...

– Здравствуйте! Я ваша новая сотрудница – Аврора Метелкина, – представилась она симпатичной светловолосой девице лет двадцати двух с модной стрижкой.

– О! Как хорошо, что ты пришла! Меня Злата зовут! Ты будешь принимать смену у меня, а у тебя завтра утром Машка. Садись рядом. – И Злата, пододвинув к столу еще одно крутящееся кресло, принялась рассказывать Авроре об ее обязанностях. Нужно было каждую смену делать какую-то «шахматку», где отмечались дата, время прибытия и отбытия каждого из жильцов. Нужно было расселять вновь прибывших и уведомлять горничную о только что отъехавших, дабы та навела чистоту в номере. Надо было выдавать и забирать ключи у гостей, все было надо, надо... И так много было всего «надо», что Аврора чуть в панику не впала. – Да ты не волнуйся! Это просто! Ты улыбайся, главное, и не опаздывай! Поняла?

– Да-да, конечно.

– Аврора, ты очень, очень красивая! Смотри! К тебе тут так липнуть будут – отбиваться устанешь! Ну пока?

– Ой! Пока!

– Да не бойся ты! Все у тебя получится! Если что – набери «трешку» по внутреннему телефону, главному администратору – Рыжиковой Татьяне Георгиевне. И не обращай внимания – она ужасная матерщинница!

– Ага, спасибо, – рассеянно проговорила Аврора и первым делом взялась за «шахматку». Чертила по линейке очень сосредоточенно, пыхтя, пока не услышала:

– А что это за очаровательная девушка? И откуда в этой пустыне сей прелестный цветок?

– Ой! Товарищ Бобиков! Это правда вы? Это вас по телевизору показывают? – Аврора, увидев знаменитого куплетиста, который выступает на каждом праздничном концерте по телевидению, напрочь забыла, где находится.

– Я. Грешен. Как звать вас, милое создание? – спросил Евгений Бобиков, приглаживая слегка посеребренный чуб.

– Аврора. Ой! А вы мне не оставите автограф? Вот тут, тут. – И она бессознательно подсунула ему под нос «шахматку», над которой корпела минут двадцать, не меньше.

– С превеликим удовольствием! А вы не составите мне компанию? Не позавтракаете со мной?

Аврора в ответ на предложение популярнейшего куплетиста чуть было с кресла не свалилась, но вовремя одумалась, замялась:

– Знаете ли... Я сегодня первый день... Я бы с удовольствием, но... – Она словам своим не верила – она, Аврора Метелкина, отказывает знаменитому куплетисту, который не вылезает из телевизора.

– Понимаю, понимаю. Тогда я попрошу принести все сюда. Не голодной же вам сидеть! Хорошо?

– Да, хорошо.

– Это что за чудо природы такое? Девушка, отведи меня к своим родителям, я бухнусь им в ноги! – эмоционально и громко говорил мужчина лет двадцати восьми с роскошной, иссиня-черной шевелюрой, необыкновенными голубыми, почти синими глазами и длинным, смешным носом.

– Зачем? Зачем бухаться? Они в разводе, – удивилась, даже испугалась Аврора.

– Тогда я сначала одному в ноги бухнусь, а потом другому! – И он так заразительно засмеялся, что Аврора не могла сдержать себя и тоже захохотала. – Это ж надо! Такую красоту на свет произвести! Вас как зовут, прекрасная незнакомка? Меня Гарик! Я врач. Да что ты смеешься? Я серьезно доктор! – говорил он быстро, переходя с «вы» на «ты», будто захлебываясь, и, несмотря на то что был весьма недурен собой, Гарик у Авроры отчего-то вызывал взрывы смеха. – Так как вас зовут, несравненная?

– Аврора, – прыская от смеха, выговорила она.

– Правда, что ль?

– Да.

– Ну конечно, ты ж настоящая богиня! Богиня утренней зари! Нежная, трепетная...

– Перестаньте, вы меня смущаете!

– Ах, кокетка!

– А вы действительно доктор?

– А почему нет? Ты не веришь? Я врач. Стоматолог-гинеколог, – серьезно заявил он, а Аврора закатилась пуще прежнего. – Вах, вах, вах! Какая несерьезная девушка! – с досадой проговорил Гарик и захохотал.

– Сразу? И стоматолог, и гинеколог?

– По совместительству! Это мой завтрак? – весело спросил он, глядя на официанта с полной тележкой яств.

– Это наш с Авроронькой, – высокомерно заявил Бобиков. – Выставляйте, выставляйте на стойку, – скомандовал он официанту.

– Принимать пищу на рабочем месте, моя дорогая Утренняя заря, я вам категорически не советую. Помимо того что от этого значительно понижается аппетит, это еще и приводит к гастриту.

– Вот глупости, – фыркнул куплетист. – Не слушайте его, Авроронька, кушайте. Вот икорка черная, вот красная. Вы какую предпочитаете? Колбаска финская – салями...

– Что это у вас тут? – спросила полная женщина лет пятидесяти с всклокоченными, вытравленными пергидролем волосами, в голубом фартуке с оборками. – Вы новенькая администраторша?

– Да. Меня Авророй зовут.

– Ее Авророй зовут, – будто бы подтвердил Бобиков и одарил нашу героиню взглядом, полным страсти и обожания.

– Какая миленькая, молоденькая девочка! А меня Раисой звать, я горничная. Мы с тобой, Аврор, в одной смене теперь работать будем, – заявила она и хвать бутерброд с икрой.

– Доброе утро! Ну-ка, ну-ка, что это тут у нас? Это вы – Аврора Владимировна? – К стойке подошла очень интересная женщина лет сорока восьми в форменном темно-синем костюме, с внушительным пучком на затылке, с миловидным лицом, вида архиинтеллигентного. В руках она крутила очки.

– Татьяна Георгиевна! Дорогая! Здравствуйте! – стелилась Раиса.

– Я украду у вас Аврору? – любезно спросила главная администраторша у Бобикова и Гарика. – Пойдем, детка, на минуточку. – Они молча шли по коридору, потом Татьяна Георгиевна открыла дверь своего кабинета и подтолкнула новую сотрудницу в спину согнутым указательным пальцем. – Ты что себе позволяешь? А? Не успела прийти, как завтрак на траве устроила! Такую-то мать! – И женщина архиинтеллигентного вида начала ругаться так, что знакомые и такие родные для каждого русского человека слова вдруг потеряли всякий смысл. Подобным образом изъяснялся Геня, когда попал под влияние дурной компании, промышлявшей мелким воровством. Она шпарила отборным матом ровно пять минут без передышки, выворачивая и надстраивая слова ровной кирпичной кладкой, будто созидая прочное высотное здание. Глаза Авроры расширялись все больше и больше. И не от испуга, нет – скорее от удивления и любопытства, насколько богат «словарный запас» главного администратора гостиницы. – Все ясно? – спросила та после насыщенной, цветистой и, несомненно, наивыразительнейшей речи.