Несколько мгновений спустя она встрепенулась. Как она могла позволить себе потерять самообладание и рыдать, как маленькая девочка? Грузовик разбит, припасы пропали. Неужели он считает ее такой слабой?

Она попыталась сесть, чтобы утереть слезы, но он удержал ее, свободной рукой снова притянув к себе ее голову — на этот раз не к плечу. Вики замерла, когда он повернулся к ней и она почувствовала тепло его дыхания на щеке. Тогда их губы соединились в поцелуе, который был сначала нежным, а потом все более настойчивым — новая волна тепла прокатилась по ее телу, расслабившееся от странного, предательского желания.

Наконец он немного ослабил свои объятия, и она посмотрела на него затуманившимся взглядом; его глаза теперь не горели стальным блеском, и их голубой цвет стал более глубоким.

— Неужели вы так обо мне беспокоились? — спросил он низким голосом, нежно прикасаясь к ее пылающему лицу.

Внезапно опомнившись, она высвободилась из его рук и отвернулась. Она испугалась этих непроницаемых глаз и того, что он уже знал дикую, невероятную правду, которую она еще не была готова впустить в свое сердце.

— Я думала, что вы ранены или… или…

— Или мертв, — закончил он за нее. — Ох, Вики! — Ей показалось, что он усмехнулся.

— Откуда я могла знать, — стала оправдываться она, — после того, что произошло! И вот это — уж не знаю, что это такое.

Он посмотрел туда, куда она указывала пальцем, и закричал:

— А, так вот что текло у меня по шее!

Он занялся исследованием растекающегося пятна, понюхав палец с видом химика-экспериментатора, после чего рассмеялся в голос.

— Это, моя милая дурочка, всего лишь пиво. Вероятно, лопнула банка. А вы подумали, что это…

Она смотрела в его сузившиеся от смеха глаза, и внезапно ее прорвало.

— Я не ваша милая дурочка! И как вы можете сидеть тут и смеяться, когда мы… после того, что прои… — голос ее дрогнул, и она увернулась от его руки, не заметив, как улыбка исчезла с его лица, сменившись выражением отеческой заботы.

Она выкарабкалась из грузовика, пытаясь сдержать слезы и подавить желание снова оказаться в его объятиях.

Он спрыгнул на землю и стоял позади нее.

— Простите, пожалуйста, Вики. Я… Я не хотел вас обидеть.

Не услышав ответа, он сказал более твердым голосом:

— Буря кончилась. Все не так уж плохо. — Он убрал руки с ее плеч. — Думаю, вы понимаете, что мои попытки утешить вас окончатся подобным образом. Не беспокойтесь — в лагере все будет нормально. — Он беспомощно замолчал, глядя на ее опущенную голову.

Ее сковывало какое-то оцепенение. Когда она наконец повернулась к нему, лицо ее было спокойно и холодно.

— Мне кажется, нам стоит заняться откапыванием лендровера, — без всякого выражения сказала она.

Сквозь застилавшую глаза пелену она смотрела, как он зашагал к лендроверу, засыпанному пылью до самых осей, но удивительным образом твердо стоящему на четырех колесах. Она постоянно чувствовала его близость, пока они терпеливо занимались мотором: чистили, смазывали, проверяли, а потом, согнувшись в три погибели и обливаясь потом, освобождали колеса из кучи пыли.

Наконец он кивнул головой, имея в виду, что пора попробовать завести автомобиль. Вики вздохнула с облегчением, услышав обнадеживающее урчание мотора. Тогда он отвернулся, и она выбралась из кабины, восстановив наконец присутствие духа. Они стояли рядом, задумчиво созерцая изуродованный грузовик.

— Может, я съезжу в лагерь и вернусь с людьми? — набравшись смелости, спросила она.

Он нахмурился и покачал головой. Вики отошла в тень грузовика, внезапно почувствовав усталость.

— Мы не должны разделяться. — Голос его был решителен. Он забрался в кузов, и было слышно, как он там чем-то гремит. Потеряв всякий интерес к чему бы то ни было, она прислонилась к заднему борту, не обращая внимание на звук отдираемых ломом досок.

Наконец он вылез наружу с двумя банками пива. Аккуратно проколов одну из них отверткой, он протянул ее Вики.

Она покачала головой.

— Это лучше, чем ничего. Нужно смыть всю эту проклятую пыль, — сказал он нетерпеливо, потом его голос смягчился, — лично мне сегодня не хватает утреннего кофе.

Глядя, как он пьет, она почувствовала жуткую жажду. Она неохотно взяла банку, которую Грант снова протянул, когда увидел это в ее выражении лица. Пиво было теплое и горькое, но тем не менее она с жадностью выпила всю банку.

— Так-то лучше, — он отдышался и выбросил пустую банку. — Мы подгоним к грузовику лендровер и погрузим в него все, что сможем — жалко, прицепа нет, — а за оставшимся, боюсь, придется приехать потом с остальными.

Его последние необдуманные слова снова напомнили ей о ее неполноценности и заставили сжать зубы. Ее собственный план казался ей гораздо более приемлемым, о чем она и не преминула сказать.

— Я бы сейчас уже была в лагере и привела бы подмогу очень быстро. — Она увидела, как сжались его губы, и резко спросила: — Почему вам это так не нравится? Думаете, я оставлю вас тут навсегда?

— Нет, — раздраженно сказал он. — Я просто боюсь, что с вами одной может что-нибудь случиться. Я не могу так рисковать.

— Не слишком-то вы в меня верите, — ответила она, печально думая о том, что длившееся два дня перемирие закончилось, и что ее борцовскому духу недостает былой силы.

— Ради Бога, давайте займемся делом, — нетерпеливо воскликнула она.

— Вы не уступите мне ни дюйма своей территории, правда ведь, Вики? — он оттеснил ее плечом, когда она хотела поднять ящик. — Вы просто кладете очередной кирпич на стену своей независимости и прячетесь за ней.

Она пожала плечами и отошла в сторону.

— Есть старая английская поговорка: отдай ему дюйм, и он захватит целую милю. — Она произнесла эту тираду через плечо, и, прежде чем нагнуться за ящиком, Грант бросил сердитый взгляд на ее вызывающе прямую спину. Когда он закончил, Вики забралась в лендровер и уже собиралась дать задний ход, когда вдруг остановилась и стала вглядываться в даль. Откинувшись назад, она крикнула:

— Кажется, кто-то едет.

Он сощурился против солнца и увидел постоянно увеличивающуюся черную точку.

— Да, это джип. Очевидно, ваш спасательный отряд.

Она никак не отреагировала на сквозивший в его голосе сарказм, глядя на приближающийся джип, поднимающий клубы пыли. Когда он остановился, Вики двинулась навстречу отцу и Лоренсу, который улыбался и махал рукой; она чувствовала, что возвращается к нормальной жизни. Она еще не успела дойти до них, когда с заднего сиденья слез еще один человек и бросился к ней.

Финч порывисто обнял ее и сказал куда-то в волосы:

— Слава Богу, ты в безопасности! Все в порядке, Вики?

Лицо ее было прижато к его груди, поэтому с большим трудом ей удалось прокричать:

— Лично я в полном порядке — а вот о грузовике этого не скажешь. — Она попыталась высвободиться.

— Ты уверена? — Финч отпустил ее, но продолжал держать за плечи и смотреть на нее испытывающе. — Мы знали, что ты скорее всего переночуешь там, но когда в лагерь пришла буря, мы просто обезумели, потому что понимали, что ты, наверное, оказалась в самом центре. Слава Богу, мы тебя нашли. — Он перевел взгляд на грузовик. — Ты была внутри?

Она кивнула, и на его лице отразился ужас.

— Ты могла погибнуть! — По всему было видно что он собирается снова обнять ее, и она торопливо шагнула в сторону, отдавая себе отчет в присутствии заинтересованных зрителей и заметив, что отец смотрит на нее все более насмешливо.

Но прежде всего здесь был Грант, который стоял все это время в стороне, но в конце концов подошел к ним и в саркастических тонах заявил, что позволит себе прервать эту трогательную сцену.

Финч отвернулся и проворчал:

— Похоже, он вообще не человек.

Лендровер быстро загрузили, и Вики впихнули на переднее сиденье, рядом с севшим за руль Финчем. С тех пор, как приехали люди из лагеря, Грант избегал ее взгляда. Теперь он смотрел ей прямо в глаза. Сердце ее осталось холодным, когда она увидела жесткую складку его губ и холодную сталь в его глазах.

* * *

Произведенное бурей в лагере опустошение временно отодвинуло ее переживания на задний план. То, что она увидела, выйдя из лендровера, вызвало у нее стон отчаяния. Несколько палаток были сорваны с растяжек и лежали теперь скомканными тряпками посреди скарба их обитателей.

Профессор Элвис и Генри Свендсен пытались восстановить хотя бы видимость порядка. Когда Вики подошла, профессор загнал в землю колышек и снова сел на корточки. На его круглом красном лице выступила испарина, и Вики твердо сказала:

— Вы не должны этим заниматься. Где Алан Бриксен?

— Наверху, на участке. Наша главная работа не должна останавливаться. А что случилось с вами?

Она рассказала ему все, давая возможность отдышаться, после чего он вернулся к своим трудам. Она позвала Финча, который снова сел в лендровер и собирался ехать на склад.

— Пришли сюда Алана, когда все выгрузишь.

Когда у Вики была свобода действий, в ней проявлялась ярко выраженная склонность к организации. Она собрала всех слонявшихся из стороны в сторону мужчин и сформировала из них две группы, а когда появился Алан, спросила у него:

— Ты умеешь ставить палатку?

Услышав утвердительный и несколько удивленный ответ, она посоветовала ему заняться этим, а сама, забрав профессора, отправилась осматривать столовую.

Солнце низко стояло в чистом, ничем не украшенном небе, когда автомобили въехали в только что восстановленный лагерь. Еще задолго до этого Вики разослала по палаткам горячую воду, и теперь, когда ей нечего было делать, кроме как ждать прихода мужчин на обед, она чувствовала, как ею завладевает какое-то странное и очень сильное предчувствие. Когда они приехали, она осталась внутри, выслав профессора им навстречу для неизбежных разговоров о том, кто чем занимался.