Ирина Щеглова - Яблоко раздора

Наконец, наступило утро долгожданного дня. Самолет должен был прилететь около трех часов пополудни.

Накануне я произвела в доме массированную уборку, которую мама назвала «бурей в пустыне». После такого урагана, мол, ничего невозможно найти. Зато я добилась почти идеальной чистоты.

Ни свет ни заря я уже металась по квартире и мешала родителям.

– Да что же ты так суетишься, – не выдержала мама, – все равно мы сразу на дачу поедем.

– Как на дачу! – ахнула я. – А Галка! А ее вещи! А сама она?! Может быть, она не захочет на дачу?

– Женя, ты просто невыносима! – рассердилась мама. – В городе страшная жарища! Сегодня суббота. Отцу в понедельник на работу. Дай же нам отдохнуть! Не понравится на даче, вернетесь с папой в город, – уже мягче добавила она, взглянув на мое вытянувшееся лицо.

– Да они и не захотят возвращаться, – усмехнулся папа, – залезут в озеро, их не выманишь оттуда.

И они преспокойно уселись завтракать.

Схватившись за голову, я кинулась к телефону:

– Элька! Все рухнуло! Мы едем на дачу!

– Не поняла, – услышала я в ответ, – Галя не прилетает?

– Прилетает! – застонала я. – Только мы сразу едем на дачу, прямо из аэропорта!

– Хм…

– Что ты хмыкаешь! – возмутилась я. – Мне-то теперь как быть?

– Жень, не лезь на стенку, – донеслось до меня, – когда вы вернетесь с дачи?

– Не раньше понедельника.

– Я вам завидую, – вздохнула Элька, – в городе настоящее пекло! Сегодня обещали больше тридцати!

– При чем здесь жара! – заорала я. – У меня все срывается! А вы все заладили про жару!

– А при том, – невозмутимо ответила Элька, – что я с удовольствием поехала бы с вами.

Я быстренько прокрутила в голове варианты.

– Ты можешь приехать на автобусе, – предложила я.

– Ну, не знаю… Трястись в толпе. А дома кондиционер. Знаешь, давай лучше так: Галка отдохнет с дороги, а потом вы вернетесь, и мы сможем познакомиться. А то так, с бухты-барахты… да я и с родителями не договаривалась. А потом как-нибудь подхватите меня, и поедем вместе. Хорошо?

– Ты все выходные просидишь дома?! – всполошилась я. – Но как же…

Она не дала мне договорить:

– Так будет лучше, не надо напрягать родителей и сестру. Я переживу. Галке привет!

Я так и не поняла, обиделась Элька или нет. Потому что у меня план был такой: мы встречаем Галку, потом вечерком звоним ребятам и идем к Эльке. Я предполагала, что в воскресенье мы вместе с Элькой едем на дачу и остаемся там, пока не надоест.

Но почему родители не сказали сразу про дачу? Я понимала, сейчас настаивать бесполезно. Договариваться и просить папу гонять туда-сюда по жаре и пробкам, чтоб только сделать мне приятное, мне как-то не хотелось.

Я снова позвонила, на этот раз Илье:

– Илюша, бросай все и езжай на дачу.

– А что случилось? – не понял он.

Я повторила свой рассказ о родительском решении, об Эльке и о том, как гнусно я себя чувствую.

– Ничего страшного, – успокоил меня Илья, – мы с Генкой вечером подъедем.

– Правда?!

– Конечно, мы же все равно собирались завтра, так что какая разница.

– Ты лучший!

– Стараюсь.

Ну вот, хоть что-то наладилось. Значит, на выходные я подстраховалась. Галке обеспечены: хорошая компания, прогулки под звездным небом, купание в озере, а также шашлык в исполнении моего папы и прочие вкусности.

Мы выехали с двухчасовым запасом времени. Боялись пробок. Но, по-видимому, все, кому было надо, уже разъехались, остальные прятались от жары по домам. Добрались быстро. И еще около часа бродили по зданию аэропорта.

Потом объявили посадку нашего рейса, мы направились в зону прилета, и я нетерпеливо подпрыгивала, вглядываясь в лица прибывших пассажиров.

– Галка! – закричала, увидев сестру, и осеклась.

Ничего себе – Галка! К нам навстречу, улыбаясь, шагнула высокая темноволосая девушка, смуглая, с короткой, под мальчика стрижкой, в рубашке цвета охры и джинсах.

– Ну, ты и вымахала! – пошутила мама, обнимая ее.

– Совсем взрослая, – согласился папа. И они засыпали ее вопросами: как долетела, как родители, много ли вещей с собой… Я плелась сзади и угрюмо рассматривала Галкину спину.

Неожиданно Галка оглянулась, ловко вывернулась от родителей и оказалась рядом со мной.

– Женька, я так рада! – Она схватила меня под руку и широко улыбнулась. – Представляешь, перед посадкой стюардесса говорит: «Температура за бортом самолета тридцать три градуса». Я испугалась и не хотела выходить. На трапе мне показалось, что я попала в печку. – Мы засмеялись, родители тоже.

– Нас повезут на дачу, – шепнула я, когда мы ждали багаж.

– Значит, мы не умрем от теплового удара, – ответила Галка.

Я немного успокоилась, хотя все еще не могла привыкнуть к тому, что Галка была выше меня чуть ли не на голову. За год она изменилась. Интересно, изменилась ли я, надо будет у нее спросить.

Получив Галкин чемодан, мы уселись в машину и поехали по раскаленному до зыбкого марева шоссе на спасительную дачу.

Мы сидели на заднем сиденье и, склонившись друг к другу головами, тихонько болтали всю дорогу.

Дачный поселок словно вымер, людей не было видно. Был тот предвечерний самый душный час, когда воздух неподвижен и листья на деревьях словно нарисованные, а все живое старается укрыться в тени.

Мы подъехали к нашему дому, мама вышла из машины и распахнула ворота. Машина вкатилась во двор и замерла.

– Добро пожаловать, – улыбнулся папа.

– Как хорошо! – воскликнула Галка и потянулась всем телом. Часть двора с верандой была укрыта от солнца диким виноградом, здесь хоть и душновато, но все-таки гораздо терпимее, чем на солнце.

Мы помогли родителям выгрузить вещи и продукты. Потом я повела Галку в душ, по дороге открыла воду, и сразу несколько поливалок-разбрызгивателей наполнили воздух водяной пылью.

После душа Галка переоделась в короткие белые шорты и топик.

– Просто райское место, – сказала она родителям, когда мы поднялись на веранду.

Я ходила за ней хвостом: предлагала немедленно разобрать вещи, потом вспоминала, что мы в понедельник уедем в город, и отговаривала Галку прикасаться к чемодану.

Вечерело. От озера потянуло долгожданной свежестью. Тени от дома и деревьев сплелись, вытянулись, сильно запахло жасмином. Я предложила Галке прогуляться до озера. Папа только что вернулся оттуда и сказал, что вода «как парное молоко». Он собрался жарить шашлык, а мы с Галкой отправились бродить по окрестностям. На самом деле я все время поглядывала на дорогу, не покажутся ли ребята: Илья и Гена. Я не знала, в котором часу приходит автобус, поэтому нервничала. Родители Ильи тоже были на даче, и я поздоровалась с ними издали.

Я рассказывала Галке о соседях, водила ее на берег, где в этот час нежились в воде измученные жарой дачники. Галка пожалела, что не надела купальник.

– Ничего, еще успеешь, – обещала я, – знаешь, какие тут ночи! Фантастические! Тишина, вода, как черное стекло, сверчки поют – заслушаешься! Вот, скоро подъедут ребята, я тебе рассказывала про Илью, помнишь?

Галка кивнула.

– Знаешь, надо им позвонить, – беспокоилась я, – вдруг они опоздали на последний автобус. Такой кавардак, просто умора! Все специально остались в городе, чтоб с тобой познакомиться, а родители решили ехать на дачу. Нет, так даже лучше, – перебивала я сама себя, – здесь свежий воздух и вообще…

Галка слушала меня, изредка переспрашивала, но, казалось, совершенно не проявляла интереса к приезду ребят. Она запрокидывала голову и следила, как в вечернем небе скользит какая-то птица, или молча, с закрытыми глазами подставляя лицо ленивому ветерку.

Ребята явились в сумерках. Я их пропустила. Они почему-то не зашли к нам. Я их увидела, когда мы уселись ужинать на веранде. Они забрались на балкон под крышей, пили чай и посматривали на нас. Уже стемнело, если бы ребята не включили свет, я бы их не заметила.

Я выскочила из-за стола и бросилась к забору.

– Эй! – закричала сердито. – Вы все-таки явились!

– Добрый вечер, – спокойно ответил Илья.

– Привет, – откликнулся Генка.

– Немедленно спускайтесь и идите сюда! – приказала я.

– Попозже, – пообещал Илья.

Я чуть не захлебнулась от злости:

– Что значит попозже?!

Подошла Галка. Поздоровалась с ребятами, они очень вежливо ответили ей.

– Женя, вернись за стол, – чуть слышно шепнула она.

И тут до меня дошло, что я вишу на заборе и ору на всю улицу.

Я медленно сползла с забора и, робко улыбаясь, вернулась на веранду. Мама отвела взгляд, папа кашлянул многозначительно, но они так ничего и не сказали мне, наверное, постеснялись при Галке. А что говорить? Я и сама прекрасно понимала, что вела себя ужасно глупо. Опустив голову, я нехотя доела остывшее мясо. Все молчали. Первой заговорила Галка, она нарочито весело стала рассказывать что-то о своих родителях. Но я-то понимала, она хотела сгладить мою неловкость. От этого стало еще хуже.

Надо было сделать что-то. Мне хотелось встать и сказать громко: «Извините, я вела себя, как дура!» – но я не решилась. Вместо этого помогла маме собрать посуду, принесла чайные чашки, заварила чай. Вспомнила о том, что у нас есть старинная керосиновая лампа. Принесла ее и, с помощью папы, зажгла. Сразу стало уютнее, сумерки чуть отодвинулись. Вокруг лампы закружились ночные мотыльки и мошки. Мы пили чай со смородиновым листом, говорили негромко. Родители улыбались, слушая нас, я успокоилась. Все-таки получился хороший домашний вечер, почти девятнадцатый век…

– Добрый вечер, – услышала я.

– А мы к вам на огонек, не прогоните?

– Здравствуй, Илюша, здравствуй, Гена, присаживайтесь, – сказала мама.

Папа пожал моим друзьям руки. Илья поставил на стол корзинку с клубникой: