Я ничего не могла сказать в ответ.


Я стояла спиной к окну, сжимая в руках телефон, пытаясь обдумать услышанный разговор. Слезы покатились по моему лицу. Он бросил всех. Он бросил даже свою семью, своих друзей из-за меня. Я уничтожила его жизнь, разрушила его судьбу, я стою на своих двоих, живая и здоровая, а он… Он, возможно, никогда не сможет ходить.

Руки Бори легли на мои плечи. Словно под их тяжестью я упала на колени , коснулась ладонями пола и завыла. Завыла, как растерзанное животное, мучавшееся в агонии боли.


Я смутно помню, как Боря поднял меня на ноги и посадил на стул, он пытался привести меня в чувства. Успокоить. Но я ничего не слышала, кроме своего, уже охрипшего голоса. У меня началась истерика. Настоящее неподвластное, неподконтрольное состояние уничижения и разрушения. Он тряс меня за плечи, но я уже не реагировала, я его даже не видела. Позже об этом мне расскажет Кира.


Очнулась я уже в ванной, когда струи холодной воды били мне в лицо, возвращая к жизни. Одежда прилипла. Зубы стучали. А сердце… сердце осколками ваысыпалось в сливное отверстие, унося с собой девичьи мечты и грезы.

Боря оставил меня одну, давая возможность переодеться. Когда я снова вошла в кухню, у него уже кипел чайник. День подходил к концу, небо освещалось красно-розовыми цветами заката. Я стояла перед окном и думала, что сейчас делает Иван. Я не сдержала громкий всхлип, пряча лицо в ладонях, и заплакала снова. Я не могла остановиться.


- Анна, пожалуйста…


- Я не могу, я не могу без него. Почему он меня бросил? Он обещал! Он обещал, что всегда будет со мной! Он ненавидит меня, я сломала его жизнь, я его уничтожила, он никогда меня не простит. Я себя не прощу. Зачем мне эта жизнь? Зачем без него? я не хочу, я не могу так, слишком больно, я не вынесу, я хочу умереть…


- Не смей, - Боря резко развернул меня к себе и встряхнул за плечи, заставляя посмотреть на него, - слишком многое он отдал, чтобы спасти тебя. Ты понимаешь? Не смей даже думать что –нибудь сделать с собой!


- Он спас мне жизнь! А я, - из-за рыданий было тяжело говорить, - я ему не доверяла, я так и не сказала, что люблю его!


- Он бросил тебя! – впервые я видела разъяренное лицо Бориса, - он не хочет тебя видеть. Перестань убиваться, с этим можно жить дальше! Не сходи с ума, он ведь жив!


- Я давно сошла с ума! Просто ты не замечал! Этого даже я не замечала. Я хочу к нему! Я хочу, чтобы он сам, глядя мне в глаза, сказал, что нас больше нет. Что все его обещания- ложь, что все уничтожено и разрушено. И если он сможет это сказать, то молить у него прощение, преклоняясь и прося о возможности находиться с ним рядом. Стать его сиделкой.


- Да как ты не понимаешь, что он слишком горд, чтобы допустить тебя ко всему этому, что он не может предстать перед тобой калекой. Забудь о нем!


========== Глава 40 ==========

Если существует истинный смысл слова «разбитое сердце», то я вполне ощутила его на себе. Боря ушел спустя два часа, точнее я его выгнала. Я пообещала, что не причиню себе вреда, мне просто необходимо было побыть одной. Я с мазохистским усердием упивалась своими страданиями, испытанной болью, ненавистью к себе, но ничего не приносило облегчения. Я не могла его вернуть, я даже не знала, где он и как себя чувствует, что он испытывает. Я бы отдала все на свете, села бы в инвалидную коляску сама, только бы он позволил вымаливать у него прощение за то, что я превратила его жизнь в пустоту. Что может молодой красивый человек без ног? Я не знала, как с этим жить, но, если бы он позволил, я бы могла быть с ним рядом. И мне было плевать, косой он или хромой, слепой или инвалид, который не может ходить. Я бы разделила эту боль с ним, я бы поддерживала его, как могла, и не из жалости, хотя от нее никуда не деться, а потому, что он мне был нужен, как воздух. Тогда в Таиланде, с первым касанием своих губ, он надел на меня кислородную маску, а сейчас безжалостно ее отобрал. Я понимала, что, возможно, когда-то он был ко мне неравнодушен, но сейчас он меня ненавидел. Для него я была ужасным напоминанием его красивого подвига, обрекающего его на ужасные страдания, и он ушел, он оставил меня. Мне хотелось растерзать свое сердце в лохмотья, лишь бы оно перестало болеть, лишь бы это ужасное чувство тоски отпустило мою душу.


Мою разум поглотила тьма. Последние надежды были утоплены в темном омуте, засыпаны землей, закатаны в асфальт. И я буду бесконечно терзаться в своих кошмарах визгом тормозов и звоном разбитого стекла. Его оглушительный крик с моим именем будет постоянно пепелить мое сознание, разрушая его до основания, уничтожая меня. Когда-то я зарекалась любить, а теперь я была обречена умирать. Понемногу, по чуть-чуть, но от меня ничего не останется. Потому что меня без него не существует. Меня без него нет.


Я лежала калачиком в своей пустой большой кровати и думала о том, что так много не успела сказать, что всего несколько дней назад я была самым счастливым человеком на свете, а он даже не знал об этом. Что я любила его всем сердцем и всей душой и не смогу разлюбить никогда. Что я хотела бы быть с ним и в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас, а он оттолкнул. Он не простил. Он никогда не простит. Он пожалел, что спас мне жизнь, что поддался инстинктам своего доброго сердца и пострадал. Слишком высокую цену он заплатил, чтобы выносить мое присутствие. Щемящая боль в груди отдавалась пульсирующими ударами в голове. Я ревела до тех пор, пока не уснула, задаваясь ужасным вопросом: «Как мне жить дальше? Как мне это пережить?»


- Аня, дорогая… - это была Кира. Она знала о случившемся, и в первый раз в жизни у моей умной подруги не было слов поддержки. Она молча и с печальными глазами заглядывала иногда ко мне в комнату, предлагая еды. Я отказывалась. Я ничего не хотела, у меня было одно желание - прекратить эту муку, но я не могла себе этого позволить. Может быть, когда- нибудь это пройдет? Закончится этот ужас?


- Аня, тебе надо поесть, ты посмотри на себя, одни кожа да кости, и синяки под глазами на пол-лица.


- Уйди, пожалуйста, - тихо и беспощадно сказала я.


Она поняла, что я еще не готова ее слушать.


- Я тут конверт нашла, тебе, может, ты посмотришь? – с извиняющимся видом спросила Кира.


- Положи куда-нибудь.


Кира осуждающе покачала головой, положила большой объемный конверт на туалетный столик и ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь.


Я долго смотрела на яркий картонный конверт, в конце концов, встала и села перед зеркалом, не глядя на свое отражение. Комната освещалась лишь прикроватным светильником, была глубокая ночь. Я взяла в руки картон и еще раз убедилась в отсутствии обратного адреса, мое имя была напечатано шрифтом Times New Roman на бумажной накладной. Я сорвала защитную пленку и вскрыла конверт. На колени мне упала веточка белых ландышей. Я вздрогнула и начала вытряхивать содержимое. Всего один лист бумаги. Я аккуратно положила цветок на туалетный столик и подсела к единственному источнику света в комнате, убирая прядь волос с лица за ухо. Письмо было от него. Он писал размашистым и неровным почерком:


«Я не говорил тебе этого раньше, потому что искал слова, способные выразить в полной мере те чувства, что я испытываю, пока не понял, что есть только одно слово, способное сказать, что я готов умереть за тебя. Я люблю тебя. Поверь мне, я ни о чем не жалею, я сделал бы это снова, лишь бы знать, что ты жива и здорова. Я люблю тебя. Благодаря тебе я захотел снова жить, я начал бояться возмездия, хотя последние годы я играл в смертельную рулетку с жизнью. Поверь мне, возмездие существует, и оно настигло меня. Ирония судьбы в том, что возмездие наступает в самые счастливые дни нашей жизни. Я люблю тебя. Я никогда не позволю себе испортить твою жизнь, поэтому, пожалуйста, не ищи меня. Будь счастлива, живи, дыши, береги себя. Ты сможешь. Я верю. Я знаю. Ты сильная. Ты выдержишь. Я люблю тебя.

Прости, что не сдержал обещание.

Навсегда только твой И.Д.»


Я прижала белый листок бумаги к груди и упала спиной на кровать. Я смотрела в желтый ореол света на потолке и думала…


Знаете, у второго рождения есть побочный эффект – это чувство вины. Вина за то, что кто- то любит тебя настолько сильно, что был готов пожертвовать своей жизнью, спасая и снова отталкивая, оберегая от страданий. Но каждый переживает вину по- разному: кто- то пытается принять ее, осознавая последствия; кто- то бежит от нее, заглушая совесть, гонимый воспоминаниями, а моя вина давала мне силы, я питалась ею, я нуждалась в ней.

Я никогда не была сильной. Никогда. Но сейчас я готова была свернуть горы. Если Иван на этой планете, то я найду его. И два фонаря будут освещать мою темную и, возможно, долгую дорогу: чувство вины и любовь. Взаимная любовь.


КОНЕЦ