Ульяна Соболева - Я тебя не знаю

— И это отголоски? — провел рукой по влажным трусикам, и я опять замахнулась, но он перехватил руку и завел мне ее за спину, уже впиваясь жадным ртом мне в шею, и мне кажется, я снова вверх лечу на качелях. Высоко. Так высоко, что внутри все разрывается от восторга и жажды получить от него больше. Почувствовать его пальцы в себе. Вот эти длинные пальцы с обручальным кольцом, чтобы вошел ими резко и глубоко, продолжая терзать мой задыхающийся рот.

— Эй! Я вас по коридорам ищу!

Отшатнулись друг от друга и вместе обернулись к дочери. Я юбку быстро одернула, прячась за его спиной, а он руки в карманы тут же засунул.

— Вы что, деретесь, что ли? — глаза дочери округлились, смотрит на нас и медаль тоненькими пальцами судорожно сжимает.

— Это похоже на драку? — спросил Кирилл и вытер кровь с губы.

— Ну не знаю, на что это похоже, вам виднее, но вы вообще-то в школе. Ведите себя прилично.

Кирилл ей вдруг подмигнул, и я увидела, как складка между её бровей тут же разгладилась, и глаза засияли.

— Эмммм, вы целовались тут, что ли? Ты пальто свое забыла, ма. Держи. Хотя в папиной куртке ты очень даже ничего смотришься.

Хихикнула, а я куртку Кириллу вернула и пальто натянула, быстро застегивая пуговицы и стараясь не смотреть на Кирилла, который все еще трогал прокушенную губу кончиком пальца и, ухмыляясь, смотрел на меня… того самого пальца, которым. Чееерт. Сволочь. Ненавижу эту его самоуверенность.

— Так! Все! Едем домой. Нагулялись.

Дома я избегала Кирилла, как могла. Насколько это вообще возможно в одной квартире. Закрылась в кабинете, сославшись на работу, а сама прислушивалась к тому, что происходит за стеной. Первое время я все же работала над новым проектом. А потом отложила мышку в сторону и откинулась на спинку стула. До меня доносился голос мужа и младшей дочери на фоне музыки из комнаты старшей. И я почувствовала себя на безымянном острове, окруженная собственными обидами, которые бились о песчаный берег, смывая все замки, которые я там строила, слушая их голоса, смех, пока не уснула в кресле.

Проснулась от того, что меня подняли на руки, даже не проснулась, нет, а именно в полусонном состоянии почувствовала его запах и склонила голову на плечо, обвивая сильную шею руками. Мне же это снится. Когда он в последний раз поднимал меня на руки? А сейчас так осторожно несет, и я не хочу открывать глаза, чтоб не разрушить эту хрупкую иллюзию зарождения чего-то нового или давно забытого старого, но такого щемяще-дикого, что у меня сердце глухо бьется в горле, и, кажется, я взмываю вверх на все тех же дьявольских качелях. Конечно, я с них упаду… но потом. Не сейчас. Не в этот раз. Уткнулась лицом ему в шею, и от запаха захотелось тихо застонать. Как же нереально он пахнет. До боли соскучилась, до невыносимости, до какого-то сумасшедшего исступления. Боже, как я жила без его запаха целый год? Пусть этот коридор никогда не заканчивается. И я чувствую, как он сам втягивает аромат моих волос и сильнее сжимает пальцы на моей спине и под коленями. А потом осторожно укладывает в постель и накрывает одеялом. И хочется резко открыть глаза и закричать: «Не уходи! Кирилл, не уходи, пожалуйста!»

Дверь тихо закрылась, а я беспомощно заревела в подушку, потому что не могу. Гордость проклятая. Не могу простить.

Утром встала пораньше и, прихватив ту самую фотографию, поехала к свекрови. Она долго рассматривала снимок, сидя со мной на кухне и помешивая сахар в чашке с красными маками. Точно такие же чашки они со свекром подарили нам на свадьбу, и снова внутри защемило от нахлынувших воспоминаний, какими счастливыми тогда были.

— Конечно, я их знаю. Это друзья Кира. Трагедия тогда произошла. Кирилл не любит вспоминать об этом. Вот эти два — Вова и Миша, с ним в одном классе учились. Дружили они с начальной школы еще. Им тогда по семнадцать было. Вовка с крыши упал. Они как раз с моря все втроем приехали. На шестнадцатиэтажке вместе по ночам сидели. Место их там было. Как упал, никто не знает. Говорят, оступился и полетел вниз, а Кир с Мишкой даже удержать не успели. Выпили они тогда, — свекровь нахмурилась, вспоминая, — но Вовка сам упал. Парни тут не при чем. К нам и милиция приходила, и расследование было. Мать Вовки проклинала нас тогда, кричала, что это наши сыновья ее Вовку. Конечно, с горя кричала, но все же… страшно слышать такое. Дружбе конец пришел. Мишка в другой город уехал, а Кир… Кир не любил эту тему затрагивать. Я думала, ты знаешь. Года полтора назад, примерно, вдруг решил к Мишке съездить. Потом ко мне пришел с бутылкой водки. Лица на нем не было. На вопросы отвечать не захотел. До утра у меня остался. Я решила, что вы поссорились, но лезть не стала. Ты где фото нашла?

Я пока слушала, внутри все переворачивалось. Нет, я не знала. Мне он ничего не рассказал. И об этих друзьях я впервые слышу. Внутри стало мерзко и тошно — значит, за двадцать лет он так и не счел нужным рассказывать мне то, что причинило ему когда-то боль. Не заслужила я, видать, доверия и откровенности. Чего еще я о нем не знаю? Господи, с каким человеком я жила все эти годы? Что еще он скрывал от меня?

— Она была в вещах Кирилла, которые мне отдали в больнице.

— Странно. У меня такая есть в альбоме, но я не помню, чтоб он его доставал за все эти годы хотя бы раз. Сейчас посмотрю.

Мама Света встала из-за стола и пошла куда-то в комнату, а я снова фото взяла и повернула другой стороной. Чужим почерком написано:

Свекровь вернулась с альбомом в руках. Села снова рядом и принялась листать фотографии, а я все это время смотрела куда-то в никуда. Это очень больно, вдруг осознавать, что человек тебе настолько не доверял. Я вдруг поняла, что он, на самом деле, почти и не рассказывал о себе, когда мы познакомились. Я ничего не знала о нем даже тогда, когда согласилась выйти за него замуж. Да мне и не надо было, я влюбилась как сумасшедшая, мне было наплевать, и кто он, и откуда. Я только рядом хотела быть. Замуж против воли родителей вышла. Они меня собирались отправить за границу учиться, а я им все планы сломала, когда объявила о замужестве. Мать с отцом даже на свадьбу не пришли, потому что разрешение на нее не дали. Мне ж семнадцать всего было. Правда, Кирилл уже тогда имел связи и эту дьявольскую напористость. Откуда-то взялась справка о беременности, и нас расписали без разрешения родителей.

— Жень, смотри. Странно, точно такая же фотография у нас. Кирилл ее не брал.

Я вынырнула из воспоминаний и посмотрела на маму Свету.

— Как не брал?

— Не брал. Вот она. На месте.

Свекровь повернула альбом ко мне, и я увидела несколько похожих фотографий с теми же друзьями. И точно такую же, как сжимала сейчас пальцами.

— Тогда откуда она у него взялась?

Свекровь пожала плечами и закрыла альбом.

— Может, с Мишей все же общался, и тот ему прислал? А вы не помните, в какой город Миша уехал?

— Дай подумать. Я с его матерью после похорон Вовки на рынке встретилась случайно. Она сказала, что квартиру продали и переезжают они. Типа, там мужу новую должность дали на заводе. Вспомнила. Да! Точно! Они переехали…

И назвала город. Тот самый. Из которого я Кирилла забрала. Из больницы.

— Что такое? Ты побледнела.

— Ничего. Ничего. Просто расстроилась, что Кирилл мне этого не рассказывал.

Свекровь отвела взгляд и подлила мне чай в чашку.

— Кир всегда был скрытным ребенком. Слова из него не вытянешь. Не жаловался никогда. Не рассказывал нам ничего. В школе подерется — говорит, упал.

— Но ведь я его жена.

— А я мать, — выдержала паузу, а потом мою руку своей накрыла, — как вы там? Ты хоть немножко рада, что он дома? Совсем чуть-чуть? Если б мой Сергей вернулся ко мне. Хотя бы на денечек. На часик. Я б с ума сошла от счастья, Жень. Ты не представляешь, как я жалею о каждой нашей ссоре. О каждом слове плохом в гневе сказанном, о том, что мало любила, мало счастьем своим наслаждалась. Мой муж хорошим человеком был, любящим. Кир на него похож очень. Ты же любишь моего сына. Я вижу. Этого не скроешь. Что ж ты так мучаешь себя и его? Прости его, Жень. Прости.

И столько боли у нее в глазах вдруг появилось, что мне захотелось в ответ сжать ее руку, но я высвободила ладонь и встала из-за стола.

— Не могу я пока. Не могу. А у нас хорошо все. Дети довольны, что он дома. Вчера на соревнования Алиски ездили с Кириллом.

— Да. Она мне звонила, рассказывала. Ты о детях тоже подумай, дочка.

— Я думаю. Я обо всем думаю и о них прежде всего. Спасибо, что все рассказали. Мне пора. Побегу на работу.

— Подожди, я тебе рогаликов положу. Его любимые. Вчера испекла.

Когда приехала в офис, тут же влезла в компьютер искать Михаила Корчагина того же года рождения, что и мой муж, из города *****.

Нашла троих. Двое не подошли по возрасту, а один совпадал по всем параметрам. Гугл даже фотку выдал именно этого человека на фотографии. Конечно, намного старше, но узнать можно. Особенно мне — фотографу. Отыскала и странички в соцсетях. Я полистала их и, нахмурившись, обнаружила, что везде Михаил был последний раз примерно одного и того же числа полтора года назад. Через соцсети вышла на его маленький бизнес по ремонту автомобилей и там же нашла номер телефона. Тут же набрала. Мне ответили не сразу, а с третьего или четвертого звонка. Низкий женский голос с удивлением произнес:

— Алло.

— Здравствуйте, простите за беспокойство. Я хотела бы поговорить с Михаилом.

— А вы кто такая?

— Я?… Я насчет рихтовки автомобиля.

На том конце провода несколько секунд молчали.

— Миша погиб полтора года назад. Не звоните сюда больше.