— Ты иди, я уберу, чтобы завтра с утра не возиться, в другой спальне лягу.

Ему не спалось никак. Промаявшись немного, Денис встал, решил воды попить, туалет посетить — что там делают обычно, когда не заснуть никак, как ни крутись. Не стал нигде свет включать, вышел в коридор и услышал негромкие голоса наверху, на втором этаже.

Подумал, мужикам тоже не спится, и двинул туда, поднялся на середину лестницы и услышал разговор. Вадима и Виктории.

— Ты же все это время делал намеки, смотрел многозначительно. Думаешь, я не замечала?

— Вик, я на всех женщин смотрю многозначительно и намеки делаю, это же не значит, что я их всех в койку приглашаю! — недовольно ответил Вадим.

— Неправда, я за тобой наблюдала, ты меня хотел!

— Да хоть сто раз! Я не сплю с женщинами друзей! Сплю с женщинами приятелей, знакомых с преспокойной душой! Но друзей у меня только двое, и никакие бабы здесь не изгадят!

— Какой пафос! — усмехнулась Виктория. — Все ты врешь, ты меня хотел. И сейчас хочешь! И ты все понимаешь про Дениса! Он хороший, не спорю, но нелюдимый, скучный и порой отталкивающий в постели. У него комплекс неполноценности из-за травмы, и это делает его еще более неумелым в сексе! И ты понимаешь это, жалеешь его, а на меня давно глаз положил!

— Слушай, что я тебе скажу! — жестким, неприязненным голосом прервал ее Вадим. — Я прекрасно понимаю, почему ты пришла ко мне сейчас! Не из-за секса, а потому, что узнала сегодня о моем разводе. Ты уверена, что я богаче и перспективнее Дениса, по твоим меркам и прикидкам, вот и решила попробовать! Я не Ден, я таких сучек расчетливых, как ты, за версту расщелкиваю и все про тебя прекрасно понимаю! Я ему своих мыслей о тебе не высказывал, но теперь скажу и предупрежу, чтобы не торопился жениться!

— Только попробуй! — пригрозила Виктория. — Я скажу ему, что ты со мной переспал! И он мне поверит, слишком хорошо тебя знает!

— Ты что, меня шантажировать решила? — рассмеялся Вадим. — А мне казалось, что ты умная. Ошибался, значит. Только хитрая. Или ты думаешь, что Ден идиот? Ты очень сильно заблуждаешься, девочка!

— Я сумею рассказать так, что он мне поверит, — усмехнулась Виктория.

— Не поверю, — вмешался в дискуссию Арбенин, поднимаясь по лестнице. И спокойно, без эмоций, как о прошлогоднем снеге на улице, который плохо тает: — Ты иди, Вик, собирай вещи и уезжай. Вадь, пошли, что ли, чайку попьем, или хочешь чего покрепче? Не спится что-то.

— Покрепче, — отозвался Вадим.

Сашку будить не стали. Вадим прихватил из гостевого бара бутылку хорошего коньяка, расположились в кухне, закуску грамотную организовали — Вадиму под коньячок, а Денису есть захотелось.

Виктория собиралась громко, шумно, демонстративно, хлопала дверями межкомнатными и дверцами шкафов, бегала к машине, небольшой «хонде», которую Денис подарил ей в прошлом году, еще громче хлопала дверцами машины.

Арбенину надоело.

— Я сейчас, — сказал он Вадиму.

Вошел в гардеробную в холле, где Виктория укладывала в две большие сумки вещи, повыхватывал с вешалок то, что она еще собрать не успела, затолкал как попало в одну из сумок.

— Что ты делаешь?! — истерически заверещала она.

Денис сгреб с полок ее обувь, какое-то оставшееся шмотье, затолкал в другую сумку, поднял одной рукой обе сумки, другой ухватил Викторию за локоть и потащил через прихожую на выход.

— Отпусти меня, урод! — орала она.

В прихожей, прислонившись плечом к стене, стоял Вадим и наблюдал «прощание славянки». Денис ногой распахнул входную дверь, протащил вырывающуюся и голосящую Викторию к машине. Багажник уже был полон, и он заметил торчащие из одной сумки канделябры, которые месяц назад купил у знакомого антиквара для большой гостиной.

— Воровать грех! — усмехнулся он.

— Да пошел ты, козел! — огрызнулась Виктория.

Он не стал доставать канделябры и другие сумки проверять не стал. Да хоть что пусть увозит! Захлопнул багажник, бросил сумки на заднее сиденье.

— Чего ждешь? — спросил у стоявшей рядом Виктории.

— Ты… — начала что-то обвинительное она.

— Мне неинтересно, — перебил Денис.

Затолкал ее в машину, захлопнул дверцы переднюю и заднюю и пошел открывать ворота. Она сидела, но мотор не заводила. Он вздохнул. Вернулся, вытащил ее из-за руля, забрал ключи из руки, сам выехал за ворота, оставил машину заведенной с распахнутой водительской дверцей.

Виктория плакала. Денис взял ее повыше локтя, вывел за ворота, оставил возле машины, запер ворота и вернулся в дом.

— Теперь можно спокойно поесть! — сказал Вадиму, из окна наблюдавшему отбытие бывшей возлюбленной.

— Что за шум в засаде? — спускаясь со второго этажа и затягивая пояс халата, командирским тоном спросил Сашка. — Демаскируетесь?

— Вот теперь точно можно поесть и выпить! — подвел итог Вадим.

Уже под утро рассветное, когда Сашка заснул — «Всего на пять сек!» — опустив голову на скрещенные на столе руки, захмелевший Вадим, подводя итог ночных разговоров, поделился выстраданным жизненным опытом:

— Я тебе вот что скажу, Ден! Искать надо не любовь безумную, а свою женщину! Ту, что уважает тебя и дело, которое ты делаешь! И ты чтобы ее уважал, и ее работу, и жизнь! А любовь — это потом. Вон я пол-Союза перетрахал и дважды женат был, и оба раза по большой любви, без дураков! И что? Людка любила меня до не знаю чего и скандалила, ругалась, недовольна всегда была. А вторая, Лерка, та тихая. Тихо любила и все что-то требовала, тихо — «бу-бу-бу-бу, я ж тебя люблю, а ты меня не очень», и на работе я сутками, и ей мало внимания уделяю! Любовь, значит, такая! И на хрена она! Свою надо искать! Чтоб прощать умела, принимала, какой есть, уважала, а любовь, она из уважения вырастет и настоящая, без требований и условий. Мы ведь с тобой, Ден, не сильно отличаемся. То, что я стрекозлом по бабам прыгаю, меня счастливым не сделало. И, знаешь, я и третий раз женюсь, да только вряд ли свою встречу. Таким, как я, с этим не везет, мы, видать, удачу свою по койкам разменяли. А вот такие мужики, как ты, Ден, своих-то и находя-я-ят! Уж поверь мне. А Вику не жалей, была и сгинула, все через это проходят, на каждого мужика по восемь стерв расчетливых найдется!

— Все! — решил Денис. — Отбой!

Он помог мужикам подняться наверх, по комнатам, навел на кухне порядок, забрался в постель и обнаружил, что, кроме облегчения, ничего не чувствует, без всякого анализа и ковыряний душевных.

И аминь!


Рассвет выбеливал небо, розовел горизонт, загомонили робкие замерзшие птицы. Денис посмотрел в даль, уже ясно обозначенную начинающимся утром.

Хорошо. Чисто в душе.

Он переменился за эту ночь.

Нет, понял Денис, он переменился, когда поцеловал Лену первый раз, и менялся с той минуты и до сего момента, узнавая себя иного.

Денис понимал, принимал и прочувствовал то, что Елена Невельская подарила ему, сама не понимая своего дара, — сво-бо-ду!

От смирения перед своей ущербностью, свободу от жизни в половину сдерживаемого дыхания, от ущемленности душевной, от горя накопившегося.

По его работам, по тем произведениям, что он сделал, она поняла, услышала и увидела его настоящего, такого, какой есть! И спровоцировала поток воспоминаний, подтолкнула непонятным образом, и помогла выпустить, пережить наново, очищая прошлое и отпуская его, наконец, со спокойной душой.

Арбенин стал иным. Собой, настоящим, не только в работе, где он воплощался искренне в каждом миллиметре изделия, но и в жизни.

— Спасибо тебе, девочка, — тихо произнес он, посылая благодарность в чистое небо, расцветающее яркими всполохами встающего солнца.


Лена изводилась с самого утра непонятным, маетным каким-то ожиданием.

Вчера, вернувшись домой, опустошенная после вспышки негодования, сказала Ваське: «Устала очень». Приняла душ и отправилась спать, уверенная, что не заснет, переживая и все еще там находясь, в сегодняшних неожиданных событиях, но стоило головой дотронуться подушки, и она отключилась мгновенно.

Утром выяснилось, что сломалась машина.

Здрасте!

Делать нечего — Ваську бегом в школу проводила и бегом в метро. Первым делом на работе сунулась в кабинет Николая Васильевича,

— Нету. В министерстве, — разочаровала ее Ксения Андреевна.

Ладно. Подождем.

Села доделывать статью, с которой в принципе можно было бы и полениться, пописывая в удовольствие, — в сроки Ленка укладывалась преспокойненько. Но в свете задуманной с Арбениным идеи лучше хвосты подчистить.

Стоп, стоп! Сие имя всуе со-о-овсем не следует поминать!

Но выроненное слово зацепило и потащило в нелегкие размышления, отвлекая от работы.

«Что, вот прямо до субботы не увидимся и не услышимся? — возмущенно вопрошала она. — А продолжения тебе, Леночка, никто не обещал! У него своих дел до горлышка, у тебя своих! А любовь жаркая на «Россиниаде» вспыхнула да прошла! Какие ожидания, сбрендила, что ли?!»

И в таком ключе любимые людские обмусоливания — а будет ли дальше? Что-то из серии «Я ль не хороша?», с подленьким подтекстиком: «А чем?»

Ленка чертыхнулась сквозь зубы, откинув мышку.

— Невельская, не порть матчасть! — подал голос из-за своего стола Венечка, известный путешественник по диким местам земного шара.

Ленка не ответила на реплику, пошла к Забарину.

— Не приехал еще. Лен, у тебя что-то срочное? — предложила помощь Ксения Андреевна.

— А-а! — отмахнулась расстроенно Ленка и вернулась к статье.

Не шла статейка-то! Вот не шла, и все! Как не шел из головушки забубённой любовью пылкой и горячей Денис Васильевич Арбенин, чтоб ему!

«Ну уж нет! — сопротивлялась Ленка. — Не такие города брали!»