— Светка считает, что я влюблена в тебя, — сказала она, не глядя на Лару. — Она приехала и… Велела, чтобы я тебе позвонила.

Она услышала рядом смешок.

— Предлагаешь сходить сказать ей спасибо?

— Нет, — Ольга улыбнулась, затягиваясь. Ей было трудно говорить, но она понимала: сказать нужно. — Я просто удивляюсь, почему самые важные вещи я не могу осознавать сама. Почему для этого обязательно нужен кто-то, кто пнет меня сзади и отправит в нужном направлении.

Она выбросила окурок за окно и повернулась к Ларе.

— Я влюблена в тебя, — сказала, глядя ей в глаза. — Это так. И главное, что я хочу сейчас знать — чувствуешь ли ты то же самое ко мне?

Лара улыбнулась, и кожа вокруг ее глаз собралась в тоненькие сеточки морщинок. Она смотрела так ласково, так тепло, что Ольга таяла под этим взглядом. Ей больше не нужен был ответ, она и так его знала. Но вздрогнула, услышав:

— Детеныш. Мой ответ — да. Конечно, да.

Что делать дальше, Ольга не знала. Обычно за признанием должен был последовать жаркий и яркий секс, после него — тонны смс туда-сюда эротического содержания, и снова секс. Но в этот раз было иначе.

— Я не знаю, что мне с этим делать, — призналась она. — По-прежнему не понимаю.

Лара вздохнула. Улыбка на ее лице исчезла, будто ее и не было никогда. Теперь ее лицо было нахмуренным и немного злым.

— Когда ты сказала, что хочешь пригласить меня на свидание…

— Подожди, — перебила Ольга. — Я позвала тебя вовсе не затем, чтобы опять морочить тебе голову. Я просто хочу поговорить об этом, понимаешь? Мне все время кажется, что ты что-то такое обо мне представляешь, не понимая, как все есть на самом деле. И я… Хочу рассказать тебе.

Она с трудом верила в то, что говорила. Рассказать? Правда? Взять и рассказать как есть, не приукрашивая и не преуменьшая? Но что-то внутри нее говорило: да. Рассказать. Честно и открыто. И пусть Лара знает, на что идет.

— Все началось с мужа. Когда мы встретились, я видимо решила, что пора. Пора влюбиться, пора завести отношения, пора выйти замуж. Я не отдавала себе отчета в том, что тех чувств, которые я испытываю, достаточно для секса, но недостаточно для всего остального. И мне хотелось… Хотелось сделать маме больно. Доказать ей, что я могу что-то в этой жизни и без ее участия. Возможно, именно это и было главным аргументом к тому чтобы ответить ему «да». Но мама смирилась со временем, и от протеста не осталось ничего, а вот муж… Он остался. И деть его было некуда.

Вдохнула-выдохнула. Сжала ладони.

— Мы развелись, и вскоре появилась Алиса. Не знаю… Возможно, к ней чувств было больше, а возможно, все дело снова было в протесте. Дочь-лесбиянка… Этого мама точно не пережила бы. Но я струсила, и от протеста снова ничего не осталось. Знаешь, иногда мне кажется, что она задела меня так сильно и больно только потому, что на самом деле я ничего особенного к ней не чувствовала.

— Подожди, — Лара повернулась к ней и положила руку на колено. — Не торопись. Ты же знаешь, что где много боли — там точно было много любви. Иначе и боли бы не было.

— Верно, — согласилась Ольга. — Но я не знаю, к кому или к чему была эта любовь. К Алисе? Очень сомневаюсь. К возможности снова сделать все наперекор маме? Вот это больше похоже на правду.

Она вздохнула и убрала Ларину руку. Говорить то, о чем она собиралась сказать, чувствуя прикосновение ладони через ткань платья, было невозможно и невыносимо.

— Я пошла дальше, ломая и круша все вокруг. Я обвиняла в этом Алису, но сейчас я думаю, что она была лишь поводом. Она дала мне возможность выбрать такую дорогу, и сняла ответственность. Как будто я не виновата, как будто это кто-то другой сделал из меня такую… Тварь. Да, тварь. Не мотай головой, ты не знаешь всего, что я сделала. Сколько жизней разбила, скольких людей уничтожила.

Сглотнула. Сжала пальцы.

— У меня была иллюзия, что если я уеду, если я вырвусь из этого круга, то все будет иначе. Но я приехала сюда и продолжила делать то же самое. Не нарочно, но это не снимает с меня ответственности ни на грамм. Мне трудно это говорить, но похоже, что я не способна измениться. Похоже, гниль во мне сильнее, чем все прочее. И мне придется с этим как-то жить.

Ольга договорила и посмотрела на Лару. И ничего не смогла прочесть на ее лице. Ни отвращения, ни сожаления — ничего.

— И мои чувства к тебе, — продолжила она. — Они смущают и сбивают с толку, потому что это нечто новое для меня. Я все чаще представляю себе, как все могло бы сложиться, будь я немного другой. Мы могли бы встречаться, могли бы проводить вместе тысячи влюбленных часов. Могли бы… — Она засмеялась с горечью. — Могли бы даже начать жить вместе, и делать друг другу кофе по утрам, и приносить полотенце в ванную. Я чувствую, знаю, что мы могли бы. Будь мы с одной планеты — это могло бы получиться. Но правда в том, что это не так.

— Откуда тебе знать? — Спросила Лара. — Ты же даже не пробовала.

Ольга вздохнула. Темнота, окружающая машину, как будто проникала в нее через кожу и делала все еще больнее, еще грустнее.

— Я боюсь пробовать, — призналась она. — Я могла бы рискнуть, если бы дело касалось только меня. Но я боюсь рисковать тобой. Не хочу, чтобы тебе было больно.

Лара покачала головой.

— Не надо решать за меня, — жестко сказала она. — Я взрослый человек и вполне способна оценить степень риска сама. Неужели ты думаешь, что я не вижу, насколько ты сложный человек? Я вижу и понимаю. Другая вселенная? Да, это я тоже чувствую. Тебе сложно будет принять мою жизнь, а мне будет сложно принять твою. Но, детеныш, неужели то, что за эти месяцы ты не забыла меня, а я не забыла тебя… Неужели это не важнее? Неужели это не стоит того, чтобы попытаться?

У Ольги слезы на глаза навернулись. Она дрожащими пальцами попыталась достать сигарету из пачки, но Лара не дала — взяла за руки, сжала ладони.

— Посмотри на меня, — попросила мягко. Ольга послушно посмотрела. — Ты боишься призраков, химер. Сидишь в темной комнате и не включаешь свет, потому что в углах прячутся чудовища. Включи, попробуй. Возможно, там вовсе никого нет и бояться нечего. А если кто-то и есть — победить это будет куда легче, если ты будешь видеть, с чем имеешь дело.

Ее пальцы мягко гладили Ольгины ладони, ее губы улыбались еле заметно, а глаза смотрели тепло и ласково.

— Давай попробуем? — Еле слышно сказала она. — Просто попробуем, ничего друг другу не обещая и не требуя? Я точно знаю, что за пять лет ты первый человек, к которому я испытываю такие чувства. И я очень хочу попытаться. Хочу попытаться с тобой. И не нужно пугать меня, пожалуйста — я иду на это с открытыми глазами. Знаю, что в тебе много темного и страшного. Но я также знаю, что и света там предостаточно. И кто знает — возможно, если мы постепенно включим свет, тьма отступит? А, детеныш?

Ольга плакала, не сдерживаясь больше. То, что предлагала ей Лара — это было гораздо больше, чем кто-либо предлагал ей за всю ее глупую жизнь. Она говорила, что не боится демонов, она предлагала посмотреть на них вместе.

— Да, — выдохнула Ольга сквозь слезы. — Да.

Лара притянула ее к себе и обняла. И долго-долго они сидели в машине, уткнувшись друг в друга и скрепляя молчаливыми объятиями то, что еще вчера казалось невозможным.


Глава 11. Еще один удар.


Ольга вернулась домой рано утром — опьяненная, счастливая и слегка ошалевшая. Светка еще спала, раскинувшись на диване в гостиной и Ольга, повинуясь порыву, забралась к ней под простыню и громко фыркнула в шею.

— Ммм, — прошептала Света, не открывая глаз и сладко потягиваясь. — Кажется, кое-кто нынче получил что хотел.

— И дальше больше, чем хотела, — подтвердила Ольга, переворачиваясь на спину и глядя в потолок. — Я так счастлива. Я так сильно, бесконечно, ярко счастлива.

— Вот и славно, — Света зевнула и обняла Ольгу за талию. — Давай немного поспим.

Но спать было решительно невозможно. Ольгу наполняла любовь к себе, ко всему миру, ко всем людям в нем. Счастья было так много, что им хотелось делиться, раскидывать по сторонам и раздавать прохожим полными охапками.

Она схватила телефон и набрала смс:

— Как кошка. Ясно тебе? Как самая дурацкая влюбленная кошка.

Она закрыла глаза и представила, как Лара засмеется, прочитав это сообщение. И запоздалой мыслью подумала — как же она работать-то будет после бессонной ночи? А, может, и ее сейчас распирает от невыразимого счастья, и спать не хочется, и море по колено?

Она представила, как Лара ведет машину по трассе Таганрог-Ростов, как на ходу кидает взгляд на телефон, как ее губы изгибаются в улыбке.

— Ла-ра. Ла-ра.

Да, лечь спать было решительно невозможно. Ольга сходила в душ, оделась и отправилась на работу. Пусть слишком рано, но по крайней мере там ей есть чем заняться.

Офис был абсолютно пустым. Даже секретарша еще не пришла, и кофемашина не поблескивала как обычно огоньками, а стояла в углу, потухшая и спящая. Ольга понажимала на кнопки, достала из шкафа чашку и улыбалась в ожидании кофе.

— Ты рано сегодня.

Она резко обернулась. Лиза. Почему-то сегодня видеть ее было не то чтобы неприятно, но немного стыдно и неловко.

— Работы много, — холодно ответила Ольга, не желая продолжения разговора. Но Лиза не ушла. Осталась стоять на месте, глядя грустными глазами.

А ведь с ней придется что-то решать, — подумала Ольга, забирая наполнившуюся чашку. — Тем более теперь, когда все так волшебно и прекрасно изменилось. Дружить с ней мы все рано не сможем, а ничего другого теперь просто не будет.

Но пузырьки счастья, булькающие в крови, не дали ей возможности объясниться сейчас. И она трусливо сбежала в кабинет, отложив разговор и кивнув на прощание.

Через несколько часов офис наконец ожил. Секретарша зашла уточнить график, а Ольга, почти не слушая ее, все смотрела на молчащий телефон. Лара так ей и не ответила. Это пугало, настораживало, удивляло. И это было куда важнее, чем все, что пыталась донести до нее секретарь.