— И снова здравствуйте! — Я улыбнулась. Если взглядом можно убить, Сисси была бы уже трупом, никто и обратного отсчета бы не услышал. Ненароком взглянув, я могла заморозить масло. — Шампанского?

— Что-нибудь подсыпала? — Она неохотно взяла бокал, подозрительно принюхиваясь.

— О, Сисси, — засмеялась я. Смех, по-моему, походил скорее на всхлип. — Это просто шампанское. Веселись, радуйся празднику.

Опасаясь, что мне вот-вот изменит выдержка, я осторожно повернулась в одолженных туфлях, чтобы не вывернуть ненароком ушибленное колено, и пошла в кухню, встретив на пути еще одну французскую горничную. Она скорчила рожицу в знак поддержки, и я с благодарностью ответила. Солидарность, сестра.

Закрыв дверь, за которой находились Сисси и прочие помощники сатаны, я издала вопль ярости, пнула картонную коробку, отлетевшую к другой стене, и грохнула дверцей шкафчика. От этого мне стало легче. Не так, если бы я облила негодяйку шампанским, но тоже ничего. Жаль только, недостаточно. Я прибегала к насилию всего два раза в жизни, но знала, что Бог любит троицу, поэтому боялась возвращаться в зал. Потасовки на торжественных приемах становились просто традицией.

— Эй, ты чего? — Дженни проскользнула в кухню и пинком отправила ни в чем не повинную картонку обратно под стол. — Ты что-то быстро сюда вернулась.

— Помнишь мою подругу Сисси из «Лук»? — спросила я.

— Сисси? — Дженни наморщила гладкий лоб. — Подругу? Разве не она тебе нагадила в Париже?

— И взорвала мой багаж, — подтвердила я.

— «Бальмен»! — Дженни схватилась за сердце — ту потерю мы обе пережили с трудом.

— Так она в зале. В красном платье.

Дженни Лопес из тех, кто не умеет скрывать эмоции. Секунд тридцать она молчала, а на ее лице сменились замешательство, шок и печаль (по безвременно покинувшему нас «Бальмен»), уступив место настоящей ярости. Высунув голову за дверь, через мгновение подруга повернулась ко мне, окончательно разъярившись. Сильнее, чем прежде.

— «Холстон»? — уточнила она. — Девка в «Холстоне»?

— Не знаю. Я о таком слышала? — Я люблю моду, но дизайнера назову только по ярлыку. Зато могу похвастаться, что распознавать фирму обуви — мой тайный конек. — Длинное, красное, с одним плечом.

— «Холстон», — подтвердила Дженни. — Черт, тяжело испортить такое платье.

Внутри меня раздался первый тревожный звонок.

— Что сделать? — Я попыталась придержать подругу, но Дженни оказалась проворнее. — Куда ты собралась? — прошипела я, когда она выскользнула в зал со злорадной улыбкой.

Мгновение я стояла неподвижно: что она задумала? Схватив поднос с закусками — в основном для защиты, если дело обернется плохо, — я ринулась в бой.

Дженни уже присоединилась к кружку Сисси и в отличие от меня выглядела там своей. Несмотря на неприязнь к самой зазнавшейся секретарше в мире, нельзя было отрицать, что выглядела Сисси великолепно. Продукт нескольких поколений элиты Верхнего Ист-Сайда, высокая стройная блондинка, она создана для дизайнерской одежды. К сожалению, к такому наследству часто прилагается плоская грудь и ощущение собственной ущербности. Сисси, например, свои комплексы приходилось носить в «Биркин» от «Эрмес». Но Дженни… Дженни была богиней, одаренной ногами призового пони, роскошной сияющей кожей и умением непринужденно держаться в любой обстановке. Обладай я ее талантами, я была бы (а) законченной стервой и (б) в восемнадцать лет выскочила бы за миллиардера. Но Дженни всегда использовала свои чары на доброе дело, пусть это и относительное понятие. Меня не покидало ощущение: Сисси испытает на себе гнев Дженни Лопес. И мне не важно, что другая Дженнифер Лопес — одна из самых знаменитых кинодив в мире, но ее и сравнивать нельзя с моей подругой. Я почти боялась смотреть. Почти.

— Как мы рады, Сесилия, что вы почтили нас своим присутствием, — пропела Дженни, взяв Сисси под тощий локоть. — Сегодня у дизайнера особый вечер.

— Томб один из моих любимых, — протянула Сисси, глядя в сторону тощего крашеного брюнета-коротышки совершенно отталкивающей наружности, стоявшего посередине комнаты. Разумеется, Томб (на французский манер) пришел в одежде не собственного дизайна. Он явился в красном виниловом костюме Санта-Клауса с вырезанными ягодицами. Да-да, брюки превращаются в элегантные шорты. Санта-Клаус не носит шорты, это совершенно непрактичная в его бизнесе одежда. До этой минуты я на Томба и не смотрела, но теперь поняла, почему выгляжу как грошовая проститутка. Ура! Не я одета хуже всех в зале. Никогда еще Рождество не повергало меня в такое уныние.

— Я рада, что выкроила время, — праздники просто сумасшедшие, — говорила Сисси, округлив на Дженни глаза. — Все эти вечеринки, поездки, покупки — с ума сойти, сколько суеты!

— Понимаю, — сочувственно кивнула Дженни. — Не выношу предпраздничный шопинг.

— О да! Ненавижу покупать подарки, если они не для меня! — Никто не любит Сисси больше самой Сисси. — Ненавижу Рождество.

Стало быть, она и вправду дьявол. Шок от этой новости пришлось смягчить пригоршней закусок с подноса.

— Тебе нельзя их есть, — предупредила одна из официанток с мертвыми глазами, проходя мимо с шампанским. Я пожала плечами и угостилась снова. У меня было ощущение, что больших чаевых мне все равно не видать, поэтому хотела получить по максимуму.

— О, как вы правы… — Соглашаясь со всей горячностью, Дженни всплеснула руками и нечаянно пролила вино на платье Сисси. — О Боже!

От визга, вырвавшегося из горла Сисси, у Девы Марии начались бы преждевременные роды. Даже до яслей не успела бы добраться. А ослику пришлось бы играть роль акушерки. Я не верила глазам: Дженни Лопес принесла высокую моду в жертву богам девичьей мести. Я жевала горошину с васаби, увлеченно глядя на происходящее.

— Это же архивный «Холстон», — прошипела Сисси. — Мне его в пиар-отдел возвращать!

— Сабрине? — Дженни царственным жестом отмахнулась. — Она моя подруга, я ей позвоню. Вы в нем, главное, не вспотейте. Послушайте, Сесилия, я знаю, как загладить вину: у меня есть платье «Томб» из новой коллекции. Модель еще не пришла, поэтому я предлагаю вам что-нибудь выбрать. Томб будет в восторге, ведь у вас такая прекрасная фигура!

Сисси беззвучно открывала и закрывала рот, как рыбка гуппи (прекрасные зубы). Такого поворота я не ожидала. Как можно отомстить, предложив этой стерве эксклюзивное дизайнерское платье?

— Чтобы я надела новое платье от Томба? — буквально ахнула Сисси. — Где переодеться?

В полном недоумении я смотрела, как Дженни указала Сисси на одну из комнат, но перед этим подруга сверкнула мне лукавой улыбкой и многозначительно приподняла брови. Из нее получилась бы прекрасная отрицательная героиня для бондианы. В чем же подвох? Может, Дженни держит голову Сисси в унитазе и нажимает на спуск снова и снова, пока я стою и пялюсь на закрытую дверь? Может, есть еще время достать список моих пожеланий под Рождество и попросить в этом году у Санты мокрую Сисси? Честное слово, этого мне хотелось даже больше, чем «Малберри» [2] Алексу.

— Что-то мне подсказывает: из этой двери она выйдет нагишом, — простонал очень знакомый голос у меня над плечом. — Она собаку подожжет, лишь бы внимание привлечь.

Обернувшись, я едва не выронила поднос. Передо мной стояла копия Сисси — те же длинные ноги, светлые волосы, голубые, как льдинки, глаза, но вместо того, чтобы пригвоздить меня к полу взглядом злобной куклы, голубые глаза оставались усталыми и скучающими. При ближайшем рассмотрении вторая Сисси оказалась не такой пугающей: вместо тщательно уложенных локонов — распущенные волнистые волосы, а броское красное платье уступило классическому черному. Тоже красавица, но в ключе «вау, как вы прекрасно выглядите!», а не «ай, не забирай мою душу!». Очень тонкая разница.

— Я Делия. — Девушка протянула руку, и я невольно обратила внимание на отсутствие маникюра. Неужели возможно, что клон Сисси работает на вечеринке, зарабатывая на жизнь? — Та ходячая кукла Барби моя сестра. Мы близнецы. Это мне, наверное, за грехи в прошлой жизни.

Все встало на свои места. Сестра Сисси. Отчего мне неизвестно о существовании у Сисси сестры? Как-то не касались мы этого во время разговоров по душам.

— Энджел. — Я пожала руку Делии, как принято у нормальных живых людей, а не выходцев из ада. — Мы с Сисси, так сказать, вместе работали, потому что, как вам, наверное, известно, сотрудничать она не умеет.

В глазах Делии загорелся огонек — узнала, и я приготовилась к пощечине. Одно дело смешивать с дерьмом свою сестру, и совсем другое, когда это делает разносящая «Кристалл» официантка в пошлейшем наряде. Делия подняла руку, и не успела я пригнуться, как меня заключили в теплые объятия, а сухой голос собеседницы перешел в радостный смех.

— Энджел Кларк! — Она отстранилась и взяла мои руки в свои. Я уронила поднос, но устояла, мысленно набросив себе пару очков. — Боже мой, я вас обожаю!

Я замерла на месте с вытаращенными глазами.

— Спасибо, вы очень любезны…

— Нет, правда! — Хватка у Делии оказалась железная. — Я вас обожаю. Я всегда читала ваш блог и перестала разговаривать с дедом, когда он его закрыл.

Дед. Дедушка Делии приходится дедом и Сисси. То есть Боб Спенсер — владелец издательства, где я работала, — «Спенсер медиа». Который уволил меня, прочитав один имейл, щедро посыпанный ругательствами и прочими цветистыми выражениями в адрес его маленькой принцессы. Каждый эпитет был абсолютно обоснованным, но ведь мало кто обрадуется, когда его радость и гордость описывают фразой «бесноватая психованная дура, которую нужно насмерть забить столовой ложкой», даже если это чистая правда.

— Спасибо…

И снова.

— Я понимаю, это уже не поможет, но мне очень жаль — я хорошо знаю, какой стервой она бывает. — Делия наконец отпустила мои руки. Смешно, но я по-прежнему не могла расслабиться. — Однажды в старших классах она притворилась мной и пошла на свидание с парнем. Придя в школу в понедельник, я обалдела от новости, что потеряла девственность, хотя, как мне казалось, все выходные провела в Хэмптонс за уроками.