— Я сейчас пойду в душ и сделаю вид, что ничего не случилось, — объявила я, повернувшись спиной ко всей этой сцене. — Я так не могу. Я не собираюсь с тобой говорить, пока не перестанешь быть дурой.

— Ах, как прекрасно это сочетается с твоим «я никогда не буду тебя осуждать»! Треп пустой! — Голос Дженни шел вверх, словно она с трудом сдерживала слезы. Мне и лица ее не было нужно видеть. Я знала. — Спасибо, Энджел. Спасибо, что всегда будешь моей лучшей подругой!

Черт возьми! Не в первый раз язык вовлекает меня в неприятности, но еще никогда не было ощущения, что брошенные слова будут стоить мне лучшей подруги.

— Прекрасно. — Я не знала, что еще сказать. Я съела слишком много кофеина в сахарной оболочке и не могла подсластить пилюлю. — Ты права, я тебя осуждаю. Но не за дурацкое венчание в Вегасе. Меня бесит, что ты лжешь себе, будто все закончится хорошо и произошедшее сделает тебя счастливой.

— Ты хотела, чтобы я приняла решение, вот я и приняла. — Она с силой пнула кофейный столик, отчего бутылка воды подлетела в воздух.

— Ну и ну, — тихо сказала Сэди, когда столик ударился о ее диван.

— Ты не решение приняла, — с нажимом сказала я. — Ты напилась до потери пульса и совершила ошибку. Не может того быть, чтобы это ты сама придумала. Что произошло? Ты пригрозила порвать с ним окончательно?

Ответом послужило молчание и разглядывание пола. Ага. Ну теперь моя очередь отвести душу.

— Значит, ты сказала ему — все кончено, и он сделал предложение? — Меня понесло. — И ты подумала: «Блестяще! Теперь мне не нужно принимать решения, я окольцую этого козла!»

— А что, твои решения намного лучше моих? — Дженни сбавила тон, но по-прежнему кипела от ярости. — О-о, я хочу остаться в Нью-Йорке, но боюсь попросить бойфренда помочь, потому что он на самом деле козел, который, наверное, откажет, и тогда я окажусь в заднице, ведь я ничего не умею делать и не могу найти работу!

— Ни фига себе. — Сэди вертела головой вправо-влево, словно на кубке мира по теннису среди законченных стерв. — Энджел, она это не всерьез.

Ну да, как же. Рванув на себя диванную подушку, я запустила ею в ханжу и лицемерку. Промахнулась, конечно, на милю, но Дженни замолчала.

— Вообще-то я послушалась твоего совета. — Хотя Дженни уже сбавила тон, я продолжала кричать. — И он ответил «да»! Но это ни к чему хорошему не привело!

Отчего-то эти слова не произвели эффекта, на который я рассчитывала.

— Так ты тоже замуж вышла? — встрепенулась Сэди на диване. — Поэтому вы приходили в часовню? Почему же ты мне не сказала?

— Нет, я не вышла. — Я чувствовала, как включились мои личные фонтаны, и не знала, как их остановить. — И теперь все пропало.

— Ах, как неприятно, — сказала Дженни с притворным сочувствием, смахнув с глаз несуществующие слезинки. — А то могли бы вместе праздновать годовщину свадьбы.

— Ты просто стерва законченная! — Я в жизни не была так разочарована в человеке. — Как же ты не видишь, что все это не по-настоящему? Это не продлится долго. У него дома невеста, у тебя бойфренд, а будет еще и разбитое сердце.

— Откуда тебе знать? — истошно закричала Дженни. — Что ты за эксперт такой?

— Знаю, потому что знаю! — Я вопила так, что не узнавала свой голос. — А ты — моя лучшая подруга!

Повисло молчание.

Сэди осторожно выглянула из-за спинки дивана:

— Ой-й-й, девчонки…

Дженни стояла тихо. Вызывающе выгнутая спина ослабла, расправленные плечи поникли, глаза по-прежнему не отрывались от моих, но гнев быстро выгорал, оставляя лишь слезы.

— Он меня любит, — с усилием прошептала она.

— Я знаю. — Я поджала губы и вытерла слезы. — Но он любит тебя недостаточно сильно.

— Может, на этот раз все будет по-другому. — Дженни снова и снова поворачивала кольцо, словно стараясь найти ему место. — Может, я смогу все изменить.

Вытерев руки об униформу эльфа, я покачала головой:

— Ты не должна была этого делать.

Все замолчали, и несколько секунд в номере раздавались только вздохи и всхлипывания — с одной стороны Дженни, намочившая слезами потемневший рукав джемпера, с другой стороны я в зеленом балахоне и с красным лицом. Ничего, и то и другое ненадолго.

— Не хочу быть сволочью, — пробормотала я, — но мне правда очень нужно в душ.

Дженни мгновенно пересекла просторный салон и сбила меня с ног, задушив в объятиях.

— Так, я тоже с вами! Вы обе сумасшедшие, — взвизгнула Сэди, прыгая на нас с дивана. На полу образовалась обнимающаяся куча-мала. — И это восхитительно!

— Тут есть камеры наблюдения? — спросила я из-под навалившихся на меня красавиц. — Так, глядишь, и денег заработаем.

— Две девушки и эльф? — подхватила Дженни. — Я бы посмотрела. — Она высвободила руки и ноги из путаницы. — Марш в душ, мы еще успеваем на самолет.

Пошатываясь, я поднялась на ноги и обняла Дженни коротко и крепко. Сэди вернулась на диван, распираемая девичьей любовью.

— Прости меня, — тихо попросила я, выдавив две последние слезинки. — Я искренне извиняюсь.

— Нет, это я извиняюсь. — Дженни вытерла мои мокрые щеки. — Прости, я просто не могу смириться с фактом, что ты, возможно, права. Хочешь поговорить об Алексе? Что случилось-то?

— После душа, ладно? — Я была почти уверена, что зуд у меня на нервной почве, но ведь не исключена вероятность поражения пылевым клещом. Клещей я хотела смыть.

— Хорошо, я сделаю тебе чай. — Ага, выпьем чашку мира. — Я очень прошу прощения. Я тебе такого наговорила… Ты просто мазохистка, что общаешься со мной.

Я похлопала ее по руке, понимающе улыбнулась и сказала:

— Я всего лишь англичанка. Просто англичанка.

Глава 18

Огромное трюмо было наклонено под нужным мне углом, когда я вошла в свою комнату. Я убеждена, что обслуга специально установила его таким образом. На меня смотрела Энджел-с-прибабахом. Свалявшиеся волосы, черные круги под покрасневшими глазами и нос, которого стеснялся бы даже олень Рудольф. Жаль, что у меня нет мобильного: такой фотографией Луиза сможет пугать мою будущую крестную дочку. Вот как выглядят люди, когда их жизнь превращается в сплошное дерьмо. Когда грустят герои фильмов, у них влажные глаза и мятые джинсы, в худшем случае убранные в хвост волосы. Никто никогда не просыпается в дешевом мотеле в постели с гомосексуалистом, обнаружив на себе костюм эльфа для стриптиза. Как вам такое кино? Я никак не могла отогнать от себя эту мысль, пока принимала душ и наполняла ванну. На производстве такой прием называется двойным маканием. Одного мне просто не хватило бы.

Интересно, как Дженни поступит с Джеффом? Интересно, как мне поступить с Алексом? Интересно, как Джеймс поступит с восемью коробками сырных чипсов и тремя щенками? Интересно, такое происходит со всеми, приехавшими в Вегас?

Когда я в третий раз мыла голову шампунем, зазвонил гостиничный телефон. Высочайший уровень отеля «Де Лухо» лишний раз подчеркивал тот факт, что телефоны у них имеются даже в туалете. Я впечатлилась. Смыв с глаз мыльную пену, я выбралась из-под душа и сняла трубку.

— Алло?

— Великолепно. Ты жива.

Реакция была вполне оправданной, учитывая, сколько сообщений на автоответчик я ему вчера наговорила.

— Прости меня, пожалуйста. — Чем объясняться, я решила открыть нескончаемый поток извинений, пока он меня не прервет. — Мне жаль, очень. Больше, чем ты себе представляешь. Я виновата.

— Подожди, я что-то не понял, — перебил он, и едва заметная улыбка, слышавшаяся в голосе, согрела мне душу. — Что еще ты вчера натворила?

Я присела на унитаз, как была, в шляпе из пены.

— Текила, таблетки кофеина и приют для щенков. Это очень длинная история. В котором часу твой рейс?

— М-да. — Голос Алекса снимал кофеиновый отходняк лучше, чем душ, ванна и два пакета «Эм-энд-эмс» из мини-бара. — А мы решили задержаться до завтра.

— Мы? — Разве Дженни не сказала, что Джефф сегодня летит домой?

— Дома буду завтра. Правда, поздно.

Сдувая пену с глаз, я почувствовала, как под ложечкой снова похолодело.

— Слушай, нам очень надо поговорить о произошедшем, — сказала я, вдруг остро застеснявшись, что сижу голая на унитазе.

— Надо, — согласился Алекс. — Но не обязательно говорить об этом в Вегасе. Можно и дома все обсудить.

— Нельзя, если тебя дома не будет, — чуть не взвыла я. Мне хотелось только оказаться в самолете, оказаться дома, оказаться в своей постели под одеялом и никогда оттуда не вылезать, но этого не случится, если со мной не будет Алекса. — Я думала, мы с тобой вернемся одним рейсом!

— Я поменял билет, не переживай. — Он был совершенно спокоен. Значит, один из нас долго и упорно думал вместо того, чтобы торговаться за платье со стриптизершами и грызться из-за щенков. — Я буду дома завтра, во вторник, мы с тобой сядем и все обговорим. Напиши мне сообщение, когда приземлитесь, ладно?

Напиши, а не позвони.

Тонкий намек, но я поняла, что он не хочет со мной говорить. Наверное, я излишне остро реагирую.

— Напишу, — ответила я, подавив сосущее ощущение под ложечкой. — Я тебя люблю и искренне прошу прощения за вчерашнее.

— Не стоит, — сказал Алекс. — Увидимся завтра.

Наверняка он хотел сказать: «Я тебя тоже люблю и сожалею о случившемся, давай забудем об этом раз и навсегда», — но я списала эвфемизм на трудности телефонного разговора и попрощалась. Положив покрытую шампунем трубку, я обиженно уставилась в зеркало ванной. Хорошо начинается неделька. Дальше я буду выглядеть еще страшнее.

Я соскребла с себя семь верхних слоев кожи, вытерлась, оделась, собрала свои сокровища и вышла в гостиную. Дженни и Сэди, естественно, еще не были готовы. Кто бы сомневался.