Иногда собеседник, вместо того чтобы перебить, начинал хохотать. Иногда, когда собеседницей оказывалась Дженни, я получала шлепок. А иногда собеседник сидел как каменный, поджав губы, со страхом Божьим в глазах. Вот как сейчас, например.

— Я не покушаюсь на твою свободу, — неловко рассмеялась я. Смех прозвучал странно и тут же оборвался. — Клянусь тебе — ты, я, муниципалитет и листок бумаги, и больше об этом не вспомним. Все равно что на почту сходим.

Должна заметить, что поход на почту не идет ни в какое сравнение с браком и является одной из самых невыносимых обязанностей во вселенной. Сложнее регистрации брака, ей-богу. Ну неужели должны существовать пять различных способов послать моей матери поздравительную открытку? Спасибо Боженьке за «Мунпиг» [24]. Пока я продолжала про себя поносить почтовую службу США, Алекс сидел как замороженный. Я оторвала взгляд от неизвестной далекой точки и нерешительно взглянула на него. Он сидел с пепельным лицом. Что, кончились шутки о Санта-Клаусе, а, Алекс? Плохой знак.

— Клянусь, я перепробовала все другие варианты, остается только этот, последний. — Мой голос упал до слабого шепота. — Иначе мне здесь не остаться.

В этот момент Алексу уже по любым меркам нужно было что-то сказать. Гвидо, видимо, подслушивал наш разговор, потому что гондола врезалась в берег канала.

— Ох черт, — пробормотал он с отчетливым неитальянским акцентом.

Но встряска наконец развязала Алексу язык, и когда Гвидо выводил гондолу на прежний курс, мой мужчина кашлянул и сказал:

— Ты хочешь, чтобы я женился на тебе ради визы?

Я почему-то не узнала его голос.

— Ну да, а что?

Уже не было ни бесшабашной мины шалопая, ни руки, обнимавшей меня за плечи. Мы уже не держались за руки, и блеск в его глазах исчез. Плохо дело. Я его таким еще не видела, даже когда после моей стирки села его винтажная футболка с «Роллинг стоунз» (по этой причине, кстати, мне больше не доверяется стирка). Отчего-то у меня возникло чувство, будто я провалила экзамен. Мне хотелось вскочить, взять ладонями его лицо, сказать, что я люблю его и это единственный способ избежать расставания, потому что роман по скайпу накроется через неделю — меня либо посадят за матереубийство, либо я повешусь с тоски, потому что в Англии «Настоящую кровь» начали показывать на три недели позже. Но вместо этого я сочла, что теперь моя очередь притвориться музыкальной статуей, слишком боясь выдохнуть хоть слово и вообще опасаясь дышать.

После бесконечной паузы Алекс снова кашлянул, растянул узел галстука и кивнул:

— Хорошо.

С неслышным выдохом я невольно расслабилась, словно долго-долго несла непомерную тяжесть и наконец-то ее сбросила. Секунду я испытывала облегчение, затем мне стало противно, и наконец я заплакала — эмоции, охватывающие всякую зардевшуюся невесту. Я глубоко вздохнула, словно стараясь наполнить себя воздухом, и вытерла слезы, пока Алекс не заметил.

— Значит, мы поженимся, — кивал он своим мыслям, рассматривая свои сияющие туфли. Согласна, на них можно было отвлечься, но я как-то надеялась, что моя просьба отодвинет на второй план даже туфли. — Всего лишь формальность. Брак для тебя ничего не значит. Это ничто.

И снова у меня полились слезы. На этот раз мне пришлось отвернуться, потому что сразу несколько ручейков-ренегатов оросили мне щеки. — Что сейчас значит брак, правильно? — После долгого молчания Алекс словно не мог наговориться. Чем больше он говорил, тем больше мне хотелось слушать. — Никто из наших знакомых к этому серьезно не относится. Джефф уж точно не морочит себе голову.

Я не знала, чего ожидала. В голове я проиграла десятки сценариев. Я была готова к отказу. Я была готова услышать «да». Я была готова, что он схватит меня в охапку и бегом понесет к «Тиффани». Но я не была готова услышать от Алекса, что брак — ничего не значащая формальность. Когда женились наши знакомые, у нас заходил разговор о браке как об отдаленной перспективе, которая вроде маячит на горизонте, но пока нет необходимости всерьез задумываться, типа пенсии или лазерного плейера с высоким разрешением. Но я предполагала, я надеялась, что он думал о свадьбе, и не потому, что мне нужна виза, а потому, что хочет на мне жениться. Однако вот вам: оказывается, это ничего не значит.

— Надо все сделать, пока мы в Вегасе, — отвлеченно продолжал Алекс. — Меньше хлопот, проще, чем в Нью-Йорке. Черт, мы должны сделать это немедленно, пока я в костюме!

— Мне в пол-одиннадцатого с Дженни встречаться, — сказала я, не зная почему.

— Это же идеальный отпуск в Вегасе! — Алекс у меня на глазах превращался в человеческий эквивалент кивающей собачки. — Казино, венчание — и успеть на ужин. Прекрасно.

— Алекс, — надеюсь, в моем голосе не слышались слезы, — в этом нет необходимости.

— Но ведь других вариантов нет, верно? — развел он руки, отчего я потеряла равновесие. — Ты же этого хочешь!

— Я не хочу уезжать, — лепетала я. Черт, это надо было делать пять минут назад. — Но если ты не хочешь регистрации, я пойму. Это не на почту сходить. Зря я так сказала, это глупость.

— Это не первая глупость, которую ты сказала, — слишком быстро ответил он. — Честно говоря, я даже польщен, что ты попросила меня, а не кого-то из гейской мафии твоей подружки.

— Ладно, хватит. — Все ясно, Алексу Рейду невмоготу быть помолвленным. — Забудь о том, что я сказала, пожалуйста.

— Я могу об этом забыть, ты как считаешь? — Он повернулся ко мне в первый раз после моего романтического предложения. Любовь в его глазах не светилась. Там вообще ничто не светилось. Он выглядел… разочарованным. — Ты сама сказала: тебе нужно за кого-то выйти замуж или придется уезжать.

— Не за кого-то. — Я пропустила подол платья между указательным и большим пальцами, распрямляя и снова собирая складки. — Это неправда, я вовсе не имела в виду…

— Значит, поженимся, поедем домой и будем жить, как будто ничего не случилось? — Алекс вытянул шелковистую ткань у меня из рук. — Таковы условия?

У меня не осталось слов. Я их все использовала, болтая, что брак — это формальность и ничего не изменит. Какого дурака я сваляла…

— Ну, так вас можно поздравить? — Гвидо нарушил самое мучительное молчание в истории, когда гондола остановилась. — Si?

— Si, — отозвался Алекс, выскакивая из гондолы и оставляя Гвидо.

— Удачи, — сказал мне гид, забыв об итальянском. — Вам она понадобится.

Мы стояли лицом к лицу у аутентичной итальянской «Панды экспресс». Я взяла руки Алекса в свои, не желая верить, что он убит услышанным. Он молча покачал головой, оглянулся, смотрел куда угодно, только не на меня, прежде чем обнял и прижал к своей груди.

— Я люблю тебя, — сказала я ему в рубашку, изо всех сил стараясь выговаривать четко. — Я не хочу уезжать.

— Знаю, — сразу ответил он, но я расслышала вопросительную интонацию в его голосе. — Все будет хорошо. — И через краткую паузу, с какой-то покорностью: — Я тоже тебя люблю. «Именно это я и желала услышать», — подумала я, когда он ослабил свои слишком крепкие объятия и взял меня за руку. Но сейчас я ему просто не верила.

Глава 15

Все, что случилось после выхода из «Венецианца», я помню смутно. Алекс тащил меня за собой, быстрым шагом двигаясь через казино к мраморному вестибюлю. Мои каблуки стучали по полу, как спешащие часы, но я не знала, к чему ведет этот обратный отсчет. Мне было холодно находиться на улице в шелковом платье, но Алекс не стал ждать такси. Он либо сошел с ума, выпив пятнадцать «Ред буллов», либо ему очень-очень захотелось жениться. Существовала, конечно, вероятность, что он рвался поскорее со всем покончить, опасаясь передумать, но я надеялась, что это не так.

Выдав весь свой словарный запас и эпические объемы идиотизма о браке ради визы, я замолчала от потрясения. Алекс, напротив, будто сбросил обет молчания, принятый на время нашей разлуки, и никак не мог наговориться. Он и в лучшие времена не отличался разговорчивостью, предпочитая открывать рот, когда уже невозможно отмалчиваться, но сейчас я не могла его заткнуть. Каждая мысль, проносившаяся у него в голове, моментально озвучивалась. Согласно его айфону, если мы поженимся в «Де Лухо», они дадут нам игральных фишек на сто долларов, а это уже кое-что. Свадьба — прекрасный повод оправдать покупку костюма. Впечатлений от свадьбы хватит на новую песню, а то и на целый альбом. Вот теперь у него есть о чем написать родне в рождественских открытках. И так далее.

Родня. Я не знакома ни с одним его родственником. А он никогда не встречался с моей семьей. Что скажет мама? Она до смерти огорчится. И от этого мне стало по-настоящему дурно. С каждым шагом, приближавшим нас к часовне, я все сильнее жалела о затеянном. Я уже готова была сесть по-турецки на асфальт и разреветься.

— Добро пожаловать в часовню «Де Лухо». — Очень вежливая и слегка утомленная женщина в красивом белом костюме взглянула на нас из-за низкой стойки не более чем через десять минут. — Чем могу вам помочь сегодня вечером?

— Мы хотим пожениться, — ответил Алекс. — Вы можете нас окольцевать?

— Ну вообще-то… — Девушку, похоже, не смущал тот факт, что у счастливого жениха вид маньяка, а у невесты лицо опухло от слез. Видимо, не первый день работает. — У нас сегодня как раз одна отмена, поэтому мы готовы провести церемонию «элегантного празднества», как только закончим венчать предыдущую пару.

Она одарила меня ободряюще-радостной улыбкой. Интересно, тоже по заказу?

— Если вы не против колористического решения, выбранного парой, отменившей венчание, могу предложить вам очень выгодные условия. Цветы в любом случае придется выбрасывать.

— Давайте к делу, — сказал Алекс, выуживая из бумажника кредитку.

Мне становилось все жарче, комната закачалась.