– Тайлер, ты меня помнишь? – тихим, надломленным голосом произносит он.

Не могу даже кивнуть в ответ. Передо мной все плывет, трудно дышать. Лежу неподвижно, недоуменно уставившись на знакомого полицейского. Что происходит?

– Мы встречались на прошлой неделе, – продолжает Гонсалес. – Это инспектор Джонсон. – Он указывает на второго полицейского. – А это Пол и Дженис, социальные работники. Они о тебе позаботятся. – Гонсалес кивает на мужчину и женщину в деловых костюмах, которые мнутся у входа.

С трудом разлепив запекшиеся губы, пытаюсь спросить, как я сюда попал, но не могу издать ни звука. Во рту пересохло, лицо горит от боли. Руки сплошь покрыты синяками, а одна кисть забинтована. И голова, кажется, тоже.

– Пожалуйста, дайте нам пять минут, – тихо просит всех остальных Гонсалес.

Раздаются шаги, хлопает дверь, и мы остаемся в палате вдвоем. Полицейский придвигает стул к моей койке и снова садится.

– Тайлер… – начинает он, но, задохнувшись, умолкает. Потерев лоб, участливо смотрит на меня. – Прости. Я… я должен был догадаться…

– Что… что случилось? – наконец выдавливаю я.

Слова даются с трудом и врезаются в горло, но я слишком слаб, чтобы дотянуться до стакана с водой. Чувствую себя изможденным и разбитым.

Гонсалес, зажмурившись на мгновение, улыбается мне, хотя я вижу, что ему очень грустно.

– Тебе удивительно повезло с братом. Джейми вызвал нас как раз вовремя. – Его губы дожат. Потупившись, он зажимает руки коленями. Затем, помедлив, глубоко вздыхает и поднимает взгляд. – Тайлер, твой отец арестован.

Мне вдруг кажется, что мир рушится.

Гонсалес обо всем знает. И не только он. Секрет, который я хранил четыре года, раскрыт. Теперь всем известно, что за человек мой отец и на что он способен. И его… арестовали? Значит, все закончилось. Самое страшное позади.

– И я… – Полицейский прерывисто вздыхает и, смахнув слезу, наклоняется ко мне. – Я обещаю, что он никогда больше тебя не тронет. Я лично за этим прослежу. Все будет хорошо.

– Правда? – шепчу я.

Пока я в этом сомневаюсь. В один миг все кругом вдруг стало зыбким и ненадежным. Я предполагал, что скоро все прекратится, просто не рассчитывал, что при этом останусь в живых.

– Правда, – твердо отвечает Гонсалес и протягивает мне руку, но, поняв, что я не способен пожать ее, ободряюще похлопывает меня по ладони.

Его улыбка полна печали и раскаяния, но вместе с тем и надежды. И я наконец ему верю. Больше меня никто не обидит.

В наступившей тишине раздается стук каблуков. В палату врывается мама. Инспектор Джонсон тщетно загораживает от нее койку. Заметив меня, мама замирает и, ахнув, прижимает ладонь к губам. Мой вид ее напугал, ведь на мне живого места нет.

С воплем «что с ним?!» мама со всех ног кидается ко мне, оттолкнув в сторону Гонсалеса.

Она хочет меня обнять, но, увидев, в каком я состоянии, замирает. Из ее глаз начинают катиться слезы. Прикрыв рот руками, она отчаянно мотает головой. Наверное, мама только пришла с работы. Она все еще одета, как в офисе, в строгую юбку и блузку, а прическа успела растрепаться. Не люблю, чтобы мама плакала. Не надо грустить, все уже закончилось. Теперь я в безопасности.

Гонсалес, мягко оттеснив маму от меня, кладет ладонь ей на плечо.

– Элла, давайте выйдем на минутку, – просит он и тихо добавляет: – Пожалуйста, не при Тайлере.

Он выводит всхлипывающую маму в коридор. Вслед за ними палату покидает и инспектор Джонсон. Вместо него на пороге появляются Пол и Дженис. Вновь воцаряется тишина.

Устало закрываю глаза и лежу, затаив дыхание. Сердце медленно и гулко стучит в груди. Наверное, Гонсалес собирается рассказать маме все без утайки. Вот-вот ее жизнь разобьется вдребезги. Не знаю, смогу ли я это выдержать.

Еще секунда – и раздается отчаянный вскрик мамы, переходящий в судорожные рыдания. Ее душераздирающий плач звенит у меня в ушах, становясь все громче и громче. Теперь мы оба задыхаемся от горя. Я так старался оградить ее от этой боли…

Вся в слезах, мама вновь влетает в палату. За ней показываются полицейские, но сейчас я могу смотреть только на маму. Она держится за сердце, словно надеется не дать ему распасться на тысячи осколков. Гляжу в ее несчастные глаза, и во мне словно что-то обрывается.

– Мама… – шепчу я.

Четыре года я жил в страхе, и сегодня все закончилось. На меня вдруг накатывает невероятное облегчение, и я тоже принимаюсь плакать. Мне так хочется, чтобы мама прижала меня к себе и пообещала, что теперь все наладится. Что отец больше никогда меня не тронет. Что она сумеет меня защитить.

– Тайлер, – всхлипывает мама и часто-часто качает головой, словно отказываясь поверить в произошедшее.

Она протягивает руки, чтобы меня обнять, но Дженис останавливает ее.

– Миссис Грейсон, пожалуйста, не трогайте мальчика. Ему и так очень бо…

– Ничего, пусть, – перебивает ее Гонсалес.

Он добавляет что-то еще, и неожиданно все выходят, оставив нас с мамой наедине.

Еще до того, как за ними захлопывается дверь, мама падает на колени у моей койки и заглядывает мне в глаза. Ее веки распухли от слез, губы кривятся, а тушь черными дорожками стекает по щекам.

– Я тут, малыш, я с тобой, – твердит она. – Все будет хорошо.

Продолжая всхлипывать, мама берет мою руку и прижимается к ней лбом. Ее плечи трясутся, грудь высоко вздымается и опадает. «Как жаль, что я не могу унять твою боль», – мысленно вздыхаю я. Наверное, мама сейчас думает то же самое. Стискиваю ее ладонь.

Мама со мной, и все будет хорошо.

60

Наши дни

Сегодня пятница. С тех пор как меня выгнали из дома, прошло чуть меньше недели. Все это время жду, что мама мне позвонит или напишет, но она и не пытается со мной связаться, хотя понятия не имеет, где я и что со мной. Видимо, до сих пор не остыла. Раньше она постоянно проверяла по телефону, все ли у меня в порядке, и это придавало уверенности в том, что я в любой момент могу рассчитывать на ее помощь и поддержку. В конце концов решаю первым сделать шаг ей навстречу. В воскресенье я приеду и попробую с ней поговорить.

Первые пару дней от Иден тоже не было вестей. Я, в общем-то, примерно этого и ожидал, ведь она наверняка очень обиделась. Однако уже в среду, к моему удивлению, на экране мобильного появилось сообщение с ее именем. Иден интересовалась, все ли у меня хорошо. Мне не хотелось признаваться, что нет, поэтому я проигнорировал ее вопрос. Вслед за первым сообщением стали приходить и другие: Иден интересовалась, где я сейчас живу, предостерегала меня от встреч с Декланом, приглашала встретиться в кафе, а в конце концов даже спросила, помню ли я, что произошло между нами в выходные. Ни на одно из сообщений я так и не ответил.

Ну разумеется, я помню, что между нами произошло. Я размышлял над этим всю неделю. Постоянно думал об Иден. Как жаль, что все так обернулось. Я-то надеялся, что все наконец-то наладится, собирался исправиться, искренне хотел быть с ней и ни с кем, кроме нее. Но судьба распорядилась иначе, и теперь все потеряно. Даже не знаю, какое место в моей жизни отныне отведено Иден.

– То есть это не шутка? Пива правда не будет? – врывается в мои мысли недовольный голос.

Отворачиваюсь от окна, за которым шумит ливень, и смотрю на Джейка. Он валяется на диване, подперев голову руками. Судя по всему, Джейк обращается не ко мне, а к Тиффани. Мы собрались у нее, но в этот раз между нами чувствуется какая-то неловкость. Может, потому что нас сегодня всего четверо: из всей компании пришли только Джейк и Дин. Иден вообще не пригласили, Меган сидит под домашним арестом, а Рейчел опаздывает. А может, дело в ненастной погоде: сплошные серые тучи и непрерывный дождь навевают тоску и уныние.

– А что, обязательно каждый раз напиваться вдрызг? Разве нельзя хоть иногда просто пообщаться? – фыркает Тиффани, и я почти физически чувствую, как она закатывает глаза. Подруга устроилась рядом со мной, положив голову мне на плечо, поглаживая меня по бедру. Она кидает Джейку телевизионный пульт, едва не заехав ему по лбу. – Лучше включи что-нибудь веселенькое.

Смотрю на Дина. Он сидит, напряженно выпрямив спину, на диване, слегка отодвинувшись от Джейка. Дин хмурится и, глядя на ладонь Тиффани у меня на бедре, осуждающе качает головой.

– Кто-нибудь, напишите Рейчел. Где ее так долго носит? – ворчит Тиффани и, со вздохом поднявшись на ноги, направляется в кухню. – Пойду принесу что-нибудь пожевать, – бросает она через плечо.

Как только она выходит, Дин приподнимает брови.

– Вы действительно расстались? – Похоже, его уже давно разбирает любопытство. – А с виду и не скажешь.

– Вроде того. – Сам не понимаю, какие теперь у нас с Тиффани отношения. Ясно одно: изображать неземную любовь мы точно больше не станем. Откидываюсь на диванные подушки и с подозрением уточняю: – А откуда у тебя такие сведения?

– От Рейчел. Откуда же еще?

Ну правильно, мог бы и сам догадаться. Рейчел – лучшая подруга Тиффани, и вчера они виделись. Та, разумеется, поделилась с ней своими переживаниями. Вот бы понять, заходила ли речь про беременность и про наш с Иден роман, про мою работу у Деклана и про то, что меня за это выставили из дома. Вдруг наши приятели уже в курсе?

Заволновавшись, резко подаюсь вперед и, сам того не желая, угрожающе сощуриваюсь.

– Что еще она тебе наболтала?!

У меня много секретов, и я не хочу, чтобы они раскрылись.

– Господи, Тайлер, сколько же у тебя проблем, – усмехается Джейк, лениво переключая каналы.