Но, всё же не удержавшись, легонько коснулся губами щеки Сашки, вдохнув слабый запах ванили. Она была так близко, такая нежная и красивая, что он едва не застонал, с трудом владея собой. Саня зевнула, почувствовав сквозь дремоту, как кто-то ласково целует её лицо, и, улыбнувшись, открыла глаза. В полумраке комнаты смутно выделялся тёмный силуэт сидящего рядом мужчины, и она подтянулась, оперев спину о подлокотник.

– Блин, я даже уснула. Илья… Ты чего так смотришь?

– Ты такая красивая, Сашка. Извини, я… Я ухожу, запри дверь. – тихо произнёс он, не в силах заставить себя встать.

– Постой, ты не ответил на мой вопрос. Так нечестно.

– Почему я так на тебя смотрел? – он улыбнулся, зарывшись пальцами в её спутанные волосы и слегка потянул, так, что Сандре пришлось придвинуться. – Потому что, когда ты спишь, мне хочется взять тебя на руки и убаюкать на коленях. Помнишь, в тот раз, когда мы болтали по скайпу, я обещал, что однажды это сделаю?

– Я же не маленькая давно. Та Саша повзрослела и успела узнать, что такое душевная боль и потеря близкого и любимого человека. – с горечью усмехнулась девушка, почти не различая его лицо в сгустившемся мраке квартиры.

Лишь изредка проносившиеся мимо машины освещали комнату вспышками стоп – огней.

– Маленькая ты моя. – возразил Илья, и привлёк её к груди, нежно обняв за спину. – Ты моя маленькая девочка и всегда ею будешь.

– Илья… – решительно сказала она, понимая, что ситуация принимает опасный оборот, и уперла ладони в его плечи. – Не надо. Пожалуйста, отпусти меня…

– Но почему, Саша? Почему ты всё время меня отталкиваешь? Думаешь, я что-то сделаю против твоей воли? — теряя над собой контроль, выдохнул мужчина, дрожащими пальцами поглаживая её вдоль позвоночника.

– Нет, не думаю, но… Просто всё это слишком уж неправильно, согласись, и совсем не по-дружески. Ты ведь клялся, что не станешь ни к чему принуждать! Пойми, Илья, я люблю Богдана, и не смогу ни с кем другим… Не сейчас. – громким шепотом сказала она.

Он тяжело вздохнул, и, откинув волосы девушки на спину, прошелся от поясницы до шеи рукой, ощущая мучительно-сладкое, нахлынувшее возбуждение. Ему было сейчас сложно обуздать этот порыв, он устал бороться с влечением к Сашеньке, и, держа любимую в объятиях, готов был послать голос разума ко всем чертям.

– Сашка, я люблю тебя. – взяв её лицо в ладони, негромко и хрипло признался Илья. – Люблю, понимаешь? Не как подругу, всё это чертовски непонятно и сводит с ума. Ты ещё такая молодая, оставь прошлое там, где ему самое место, отпусти его. Хоть один-единственный раз последуй велению сердца, будь безрассудной. Тебе нужно жить дальше, а не хоронить себя вместе с Богданом.

Его последняя фраза больно хлестнула по сердцу, но Александра не ответила, борясь с эмоциями, и тогда Илья наклонился, слегка толкнув её к спинке. На диване вдвоем было тесно, и отползти ей оказалось некуда. Прерывистое дыхание мужчины обожгло её щеку, и тёплые губы накрыли её плотно сжатый рот неистовым, страстным поцелуем. Её обуяла паника, и Сандра рванулась, отпихнула Терлецкого, вскочив на ноги, и дрожащими руками пыталась одёрнуть халат. Пояс ослаб, и распахнувшаяся ткань обнажила стройное тело. Отвернувшись, Саша сделала глубокий вдох.

– Блин, Терлецкий, ты спятил?! Больше не смей так делать, понял?! Никогда не смей ко мне прикасаться! – воскликнула она, стараясь говорить шепотом, и оглянулась, гневно сверкнув глазами.

Он резко подался вперёд, обхватив голову руками. Кровь бурлила в висках, а нестерпимое возбуждение всё ещё жгло нутро, и мужчина тяжело встал. Саша проводила его сердитым взглядом, но всё-таки вышла в прихожую, глядя, как он идёт к двери.

– Илья… – догнав его, Сашка тронула друга за плечо, и положила пальцы на ключ, не давая гостю отпереть замок. – Подожди, не уходи. Давай поговорим.

– Саш, давай лучше не будем? – хмуро попросил он, взглянув на неё, и оттеснил в сторону, шагнув к выходу. – Прости меня, ладно? Я не знаю, что это было, а если по чесноку, то нам с тобой лучше вообще не встречаться наедине. Я не железный, чёрт возьми, рты должна понимать это!

– Да помолчи ты уже, не железный он... – милостиво улыбнулась девушка, и, протиснувшись мимо него, встала спиной у двери, глядя в глаза Илье. – Мне ведь уже не шестнадцать лет, я всё понимаю. Наверное, это я виновата, что всё зашло в этот тупик, но у меня и в мыслях пока не было, что это настолько запущенный случай. Ну, ты понял, да?

Он нахмурился ещё сильнее, а она невинно приподняла бровь, и Илья рассмеялся, уперев руку в деревянную панель возле головы Александры.

– Какая же ты всё-таки жестокая и бессердечная особа. – вздохнул мужчина, прислонившись лбом к своим пальцам. – Сашка, ну неужели тебе в кайф надо мной издеваться, а? Посмотри, до чего ты меня доводишь…

– Чёрта с два! Я ничего такого не сделала. – упрямо заявила она, и, приподнявшись, обняла его одной рукой за шею и с чувством поцеловала в щеку, и неловко отпирая замок. – Не злись, ок? Просто я ещё не совсем готова к этому, Илья. Я не хочу торопиться, потому что... Я не могу его забыть. — тихо призналась она, и отвернулась до боли сжав зубы.

Горькая усмешка скривила губы Ильи, но комментировать её слова он не стал. Молча чмокнул девушку в лоб, и торопливо покинул квартиру, только в подъезде дав выход дикому напряжению — ударил кулаком по стене, почти не ощутив пронзивших острых игл в костяшках, а после вышел во двор…

Глава 24.

Где сейчас живёт Александра, Богдан узнал от прислуги в особняке Давида – позвонил на стационарный телефон, представился однокурсником и наплёл, якобы она забыла в его тачке сумочку. Доверчивая горничная, даже не уточнив имени, выдала ему адрес. Он прождал Сашеньку до темноты, сидя в машине у подъезда её дома, но она так и не появилась.

А может быть, она вовсе и не обитает здесь больше, а ночует у кого-то другого? Звонить ей ему не хотелось, это было как-то неправильно, он ведь вернулся не с командировки, а, можно сказать, воскрес из мертвых, да и телефонные разговоры Даня считал бессмысленной тратой времени.

И вдруг, вспомнив, какое сегодня число, нахмурился. У Илюхи же днюха, что, если Сашка там? Вот только где они празднуют, в каком-нибудь клубе или ресторане? Он уже собирался уезжать, когда двор осветили фары приближающейся машины, и мужчина выбрался в душный сумрак. Фонарный столб зиял слепящим глазом, выхватывая из мрака очертания высотки, за задернутыми в окнах шторами мелькали тени жильцов.

Отступив туда, где расстилалась тень от дома, Богдан прикурил, глядя, как Илья, совершенно твёрдо держась на ногах, направился к двери, прижимая к себе спящего ребёнка, а Сандра, замешкавшись у иномарки, что-то торопливо искала на заднем сиденье. Первой мыслью Соколовского было окликнуть её, ибо Терлецкий уже исчез в подъезде. Чёрт, только как это будет выглядеть?!

Неожиданно оживший бывший любовник явился пред светлы очи красавицы в самый щепетильный момент? Не слишком ли драматично? Значит, она всё же родила, это его малыш, его сын, о котором они столько мечтали. Или дочь?

Опомнившись, Богдан шагнул в полосу света, затоптав окурок, но Алекса скрылась за дверью, и та захлопнулась. Проклиная себя за слабость, мужчина двинулся к машине друга и взглянул на окна, гадая, какие из них Сашкины.

А потом пару раз с силой пнул с размаху по дверце «форда», пока тишину улицы не взорвала противная сигнализация. И, сунув руки в карманы джинсов, стал ждать появления хозяина иномарки.

Увидев, как во двор выскочил Илья, и начал озираться по сторонам, ища виновника хулиганского поступка, Даня зло усмехнулся и подождал, пока утихнет оглушительный вой. Затем тихо сказал, шагнув навстречу лучшему другу:

– Извиняй, брателла, что без подарка. Как-то за всеми этими проблемами из башки вылетело, что ты сегодня стал взрослым мальчиком. Ну, чего застыл, как в ступоре? С днюхой, что ли?

– Богдан, это ты… – почему-то особо не удивился тот, хмуро разглядывая его с ног до головы, а потом, опомнившись, притянул к своему плечу и крепко стиснул. – Твою ж мать, Данька, так ты, и правда, живой!

– Ну-ну, отпусти, медведь! Чёрт, ты учитывай, что я сейчас не в лучшей форме. – запротестовал Соколовский, но тоже крепко обнял Илью, на миг, уткнув лицо в его плечо. – Здорова, здорова, брателла, а если по чесноку, не ожидал, что ты так обрадуешься.

– Да ладно, не гони пургу-то! Когда я был тебе не рад, а? – отстранился Илья, всё ещё пребывая в растерянности. – Где тебя носило целый год?! Ты позвонить хотя бы мог?

– Да не мог я ни чёрта. – скривился Даня, и снова посмотрел на окна высотки, надеясь заметить там Сашку. – Это долгая и нудная история, мне не хочется её рассказывать, не сейчас. Поедем, покатаемся? Надерёмся вдрызг?

Он уловил, как Терлецкий быстро оглянулся, и понимающе хмыкнул, уже без улыбки добавив:

– Иди, скажи ей, что у тебя срочное дело. Обо мне можешь не упоминать, я сам с ней как-нибудь встречусь.

– Слушай, Даня, это совсем не то, о чём ты думаешь. У нас с Сашей нет ничего. – чувствуя себя неуютно, начал Илья, но Богдан прервал:

– А ничего такого и не думал ещё. Я и говорю, поехали, потрещим немного о том, о сем… Девушку только предупреди, что сматываешься, а то ж я её знаю — всю нервную систему тебе уничтожит.

– Да не руби ты сгоряча! Говорю, мы с ней просто друзья. – поморщился Илья, испытывая необъяснимое беспокойство.

По-хорошему бы надо было позвать Сашеньку, но как раз её встречи с Богданом он хотел меньше всего. Да, пусть это попахивало низостью, предательством по отношению к другу, но тот уже сделал определенные выводы, и теперь оставалось либо опровергнуть домыслы Соколовского и навсегда потерять Сашку, либо…

Попросив его подождать пять минут, Терлецкий двинулся в подъезд, ненавидя себя за то, что принял, возможно, неверное решение, которое ещё неизвестно, как отразится на судьбах их троих.