– Сань, ты мне звони, лады? А то в своей столице и думать забудешь, что в этой глухомани скучает твоя верная подружка!

Улыбнувшись ей, Александра подбежала к ней и обняла, заглянув в лицо.

– Я друзей не забываю, Сонь. А ты приезжай в гости, как время выкроешь. Познакомлю тебя с Анькой, она тебе понравится! Будет здорово всем собраться и махнуть в нашу любимую кафешку.

– Я приеду летом. – пообещала Софья и, спохватившись, ринулась к двери. – Чай хоть попьём перед дорогой, я сейчас в магазин слетаю за пирожными! А ты отдохни, весь вечер на ногах! Сядь, расслабься и послушай музыку!

– Есть, шеф! – отсалютовала Сандра, и Соня, подмигнув ей, исчезла в коридоре.

Взглянув на мобильный, Саша грустно вздохнула. Вот бы сейчас позвонить Дане, услышать, что у него всё хорошо, но это было невозможно. Уезжала она с тяжелым сердцем, и, как ни старалась прогнать тревогу, та прочно засела в душе.

Когда в дверь настойчиво постучали, девушка подумала, что вернулась Соня, не сразу сообразив, что не запирала. На пороге вырос незнакомый парень, и, как показалось Алексе, быстро, но цепко осмотрелся. Она нахмурилась, собираясь спросить, что ему надо, однако, слова застряли у неё на языке. Метнувшись к ней, негодяй зажал ей рот пропахшей горьким никотином ладонью и поволок куда-то. Сашка попыталась укусить его, и тогда он, рванув её на себя, выдохнул прямо в лицо:

– Не дёргайся, кукла. И не ори, не то зубы выщелкаю. Поняла меня?

Глядя на него расширенными от ужаса глазами Сандра кивнула, надеясь, что он уберёт руку с её рта, и она завопит, призывая кого-нибудь на помощь. В общежитие тонкие стены, кто-то всё равно услышит!

Что ему нужно? Грабитель? Но у неё и брать – то нечего, кроме банковской карты и золотых украшений. И всё же, что-то заставляло её усомниться в намерениях незваного гостя, ибо на вора он был совсем не похож. Почувствовав, как другая его ладонь нетерпеливо задрала её тунику, Сашка начала вырываться, тщетно пытаясь ударить его коленом в пах.

Он будто предвидел такой расклад и держался от неё слева, продолжая её лапать. Саньку обуял уже не то что страх, но неописуемый гнев. Что это за придурок, как он посмел сюда вломиться и наброситься на неё, словно голодный шакал на добычу?! Куда смотрела вахтёр внизу?!

Краем уха, сквозь яростное сопение мерзавца, и собственное хриплое дыхание, она уловила, как скрипнула дверь, и, изловчившись, саданула ногой по его колену. Но парень был крепким орешком, и, с силой сдавив её за горло, притиснул к стене, навалившись всем своим немалым весом.

Саня не могла дышать, перед глазами всё поплыло, и она обмякла, чувствуя, как горло стягивает колючим обручем. Терпкий запах миндаля выворачивал внутренности наизнанку, подступала тошнота, и девушка из последних сил сопротивлялась, когда незнакомец стаскивал с неё джинсы.

И тут знакомый женский голос угрожающе рявкнул где-то над ухом у Саши:

– Отпусти её, сволочь, сейчас же убери от неё лапы! Подонок! Живо! Или я всажу в тебя весь шприц, а подыхать будешь долго и мучительно! Я ведь доктор, и знаю в этом толк!

Антон замер, скосив взгляд за плечо. Увидев острый наконечник иглы, нацеленный в его шею, он крякнул, медленно разжав хватку, и попятился вправо, опасаясь разозлить врачиху ещё больше. Кто её разберёт, а вдруг в руке у неё, и правда, какая-то смертельная доза? Вон, и чемоданчик при ней…

– Всё, всё, тише вы, девки. Ухожу. Это была шутка, ок? – зачем-то подняв руки, отступал он к двери, не сводя с Ирины внимательных глаз. – Ты убери это, слышь? Это шутил я, не тронул я её, на хрен она мне? Подружку свою спроси, это от неё привет девчонке.

– Вон пошёл! – скомандовала Ира, идя за ним следом и по-прежнему держа шприц наготове. – И чтобы близко тебя здесь не видела, увижу, отправишься нары давить! Уж я найду, что сказать полиции, урод!

– Саша… – подхватив сползающую на пол девушку, воскликнула Ирина.

Усадила её на диван, суетливо принесла свой чемоданчик, и присела рядом, с беспокойством заглянув в слезящиеся глаза Саньки.

– Что с тобой, девонька? Да не молчи, скажи хоть что-нибудь!

– Миндаль… – прохрипела Сашка, пытаясь откашляться. – У меня аллергия на него. Дышать… Не могу…

– Подожди, я сейчас… – мгновенно поняв, что нужно предпринять, попросила женщина, и первым делом распахнула окно.

Затем принялась искать в недрах «спасительного сундучка» антигистаминное средство. Наконец, найдя шприц – ручку с лекарством, она оказала Сандре помощь и уложила ту, строго велев отдышаться.

– Откуда миндаль взялся, если ты знаешь, что его нельзя употреблять? – поинтересовалась Ира, махнув вернувшейся Соне, чтобы не задавала пока вопросов.

– От этого парня пахло миндалем. – сказала Александра, передернувшись при воспоминании о противном госте и его неприятных объятиях. – Он мне рот зажал ладонью, и я поймала запах орехов

Софья непонимающе воззрилась на них обеих, и подбежала к Саше, присев на корточки.

– Что случилось-то?! Чего вы всполошились?!

– У Сани аллерген проявился. – сухо сообщила Ирина, измеряя той давление. – В норме, слава Богу. Как ты себя чувствуешь? Полегчало?

– Я не понимаю… – нахмурилась Сашка, глядя то на Соню, то на доктора, которая старалась ничем не выдать своей догадки. – Зачем он приходил, что хотел сделать? Изнасиловать?

– Надо позвонить в полицию. – всплеснула руками Софья, узнав о том, что стряслось. – Кто это был, Ир? Этот наркоша, Антон? Да от него всего можно ожидать, у него мозги давно прокурены, он же всю молодежь в страхе держит!

Сделав Соне знак выйти, Ирина улыбнулась Сандре и подхватила свою ношу со словами:

– Я сбегаю домой, переоденусь и вернусь. Поедем вместе в аэропорт. Тебе лучше?

– Да, не волнуйся. Я немного полежу, слабость ещё не прошла. – сказала Сашка, и. сжав её пальцы, тихо добавила: – спасибо. Если бы ты не появилась…

– Этого гада заставят ответить за всё, обещаю. Ну, я убежала, отдыхай, до самолёта ещё уйма времени. И поменьше волнений, о ребёночке думай!

Софья округлила глаза, едва Ира вышла на крыльцо. Доктор облокотилась о перила, задумчиво покусывая губу.

– Будь с ней, ни на шаг не отходи. Конечно, этот урод вряд ли вернётся, но мало ли… А я прибегу минут через сорок.

– Ты чего такая хмурая? Говори, в чём дело! Что тут стряслось? — потребовала она.

– Да так… Есть одно соображение, но сейчас его не проверить. Иди к Сашке, отвлеки её. Ей нельзя волноваться, по-хорошему бы Полину позвать, но та уехала к родственникам до утра. Да и какой осмотр здесь, а в госпиталь нашу упрямицу не загнать. Дверь заприте!

Глава 20.

Татка так и не приехала. Прождав её весь следующий день, Антон впал в бешенство, но телефон девчонки тоже молчал, и он решил, что мелкая его продинамила. Значит, обманула, хотела подставить с убийством медсестрички, а самой быть чистенькой и не рассказала о том, что могло произойти с Сашей, но что-то всё же заставило его задуматься. Зачем Танька так упрямо совала ему, эти чертовы орехи? Теперь всё становилось понятно – эта дура собиралась расправиться с соперницей его руками, и, вполне возможно, сдать ментам.

У неё и в мыслях не было платить ему, она попросту развела его, как какого-то лоха! Но не учла одного – с ним подобные шутки не прокатывали. Если непутёвая дочка полковника исчезла, надеясь залечь на дно, пока не улягутся страсти, он покажет ей небо в бриллиантах.

Её ненаглядный, виновник всей этой лажи, в тюряге, значит, теперь и спрос с него, а у Антона, по ту сторону периметра имелись хорошие связи.

МОСКВА

Пора было ехать домой, но Катя тянула время, не зная, как высказать всё то, что накипело в последние месяцы. Усердно разглядывая ногти, накрашенные нежно – сиреневым лаком, Екатерина украдкой покосилась на друга и как бы невзначай произнесла:

– Сашка сегодня приезжает. Мать твою, сколько натерпелась девчонка за свои двадцать два, уму непостижимо!

Илья поднял голову, позабыв, что только что вместе с Настей строил виртуальный замок, и конструкция на мониторе начала рушиться. Девочка недовольно поджала губы, и, толкнув его локтем, заявила:

– Ну вот… А ведь почти достроили! Пап, у тебя совести нет!

– Прости, солнышко. – виновато покаялся он, чмокнув дочку в щеку и поспеши загладить вину: – А давай, поедем в кафе и купим мороженого?

– Хочешь загладить вину взяткой? – прищурила серые глаза Настенька, и Катя хмыкнула, старательно подпиливая ноготь. – Пап, вот ты взрослый мужчина, а рассуждаешь, как несмышленый! Разве ты не знаешь, что за такое можно загреметь в тюрьму?

Джамалова весело и издевательски рассмеялась. Илья послал подруге убийственный взгляд, который, впрочем, ту ничуть не впечатлил.

– Настюш, беги, одевайся, сегодня делаем исключение для закона, и разрешаем папе заниматься взяточничеством. Мне надо как раз Серёжку из садика забрать, поедем вместе. Какое мороженое на повестке дня?

– М-м, сегодня, пожалуй, вишневое! Мы с Катей такое просто обожаем! – задумалась девочка, хитро подмигнув журналистке, и, скорчив отцу забавную рожицу, помчалась в свою комнату. Оттуда уже крикнула: – можете секретничать, у вас есть десять минут!

– Понял, да, что женская солидарность вещь страшная! – усмехнулась Катя, и, подсев к Терлецкому, обняла его за спину. – Илья, мне кажется, тебе не стоит искать с ней встречи. С Санькой… Ты ведь понимаешь, что это ни к чему, правда? Или я тебя плохо знаю, и ты пошлёшь к чертям голос разума?

– Этот вопрос трудный, черт возьми... Что ты от меня хочешь? – вздохнул мужчина, думая о том, что жизнь совершенно непредсказуемая штука.

Почти два с половиной года, много или мало для того, чтобы забыть девушку, которая прочно засела в мыслях и ранила душу, выбрав лучшего друга? Он не мог её забыть, как ни старался стереть из воспоминаний нежный образ Сашеньки. Это было равносильно тому, если бы у него вырвали сердце.