– Я люблю вашу дочь, и Вы это знаете. – переждав приступ похмельных отходняков, сказал Богдан, пятясь к воротам. – И я не хочу, чтобы кто-то вмешивался в наши с ней отношения. Мы сами разберёмся.

Идя к двери, он ощущал на себе пристальный взгляд Давида, и впервые испытал неуверенность, входя в роскошный особняк. Сашенька, наверное, злится за то, как он с ней обошёлся накануне праздника, и сейчас Дане было стыдно вспоминать тот вечер. Чёрт, он же вёл себя по-свински, чуть ли не изнасиловал любимую, а теперь мучительно ждал, когда увидит её.

Взбежав наверх, он шагнул вправо, и, глубоко вдохнув, вошёл в Сашину спальню. Девушка сидела на кровати, что-то рисуя, и при его появлении холодно усмехнулась. В её взгляде Богдану почудилось нечто, отчего у него ёкнуло сердце.

– Я думала, ты улетишь в Челябинск от неё. Твои вещи внизу. – вновь взявшись за грифель, тихо произнесла Саня.

– О чём ты? – нахмурился Даня, сделав к ней шаг, и, подумав, не напела ли ей чего Анютка, узнав от сестры, что он был там, добавил: – малыш, давай поговорим? Прости меня, я сам не понимаю, что тогда на меня накатило, не хотел так с тобой обращаться, любимая. Ты обижена?

– А что ты можешь сказать? При чём здесь тот вечер?! Не прикидывайся, будто не понял, о чём я говорю! Я всё прекрасно сама видела! – сердито отрезала Саша, проклиная себя за то, что дрожит голос.

Альбом упал на пол, и она отшвырнула его ногой.

– Стоп. Притормози. – прервал её мужчина, и, взяв за руку, заставил встать. – Саш, когда ты такая злющая, я боюсь даже рот раскрыть.

– Тебе ещё и забавно? – начиная впадать в ярость, прошипела она, сверкнув глазами. – Ну, да, а что не веселиться, глупая жена всю ночь как дура, ждала тебя, а ты развлекался в постели с другой! Убери от меня руки, не смей меня трогать!

– Ты сейчас серьёзно? – нахмурился Богдан, прижав её к себе. – Так ты уже в курсе, где я был… Я не спал с ней, мать твою! У меня не было никого после нашей с тобой свадьбы, дурочка ты моя! Да я ни на кого смотреть не могу, как встретил тебя.

– Не ври! Я видела, как она жалась к тебе! – закричала Сандра, колотя его по плечам.

– Сашенька, девочка моя, клянусь, у меня с ней не было ничего. – вдруг почувствовав страх, что Сашка могла не поверить ему, прошептал мужчина, и, к её изумлению, опустился на колени.

– Блин, ты спятил?! Вставай сейчас же! – приказным тоном произнесла девушка, но, внезапно осознав всю комичность происходящего, сдавленно прыснула со смеху.

– Любимая моя... Неужели я такой болван? Ну, чего ты смеёшься? – обхватив её за ягодицы и глядя снизу влюблёнными глазами, с облегчением выдохнул Богдан.

– Дурак ты, Соколовский, так ни чёрта и не понял. – улыбнулась Сандра, зарывшись пальцами в его волосы. – Да меня так тряхнуло, когда я увидела, как эта девица лапает тебя... Я бы убила тебя, если бы ты не был на тот момент мертвецки пьян!

– Ты что, ревновала? – рассмеялся он, поднявшись с колен и обняв жену.

– Ещё чего! – фыркнула Сашка, не признаваясь в том, что он угадал. – Я просто жутко не люблю, когда моего мужчину трогают другие женщины, ясно?

– Врунишка. – шепнул Даня, и, плюхнувшись на кровать, притянул её к себе, заставив сесть рядом

Сашка легла, подперев рукой голову и глядя ему в глаза.

– Так не хочу, чтобы ты уезжал. – призналась она, уперев подбородок в его плечо.

– Поедем со мной? – с готовностью предложил Богдан.

– Мы уже об этом говорили, Даня, я хочу закончить, этот курс, а летом у тебя отпуск и ты сможешь забрать нас с Юленькой.

– Почему ты так уверена, что это девочка? – с улыбкой спросил он, ласково поглаживая её ещё плоский живот.

– Потому что Марфа мне нагадала, что у меня будет дочка! – рассмеялась Саша, и, плюхнувшись на спину, сказала: – жаль, что ты улетаешь. Мы могли бы вместе погостить у деда. Он мечтает с тобой повидаться, говорит, что тебе ни за что не переплюнуть его в стрельбе!

– Ну, куда уж мне! Он старый горный волк, я даже спорить не буду! – усмехнулся Богдан, и, взглянув на жену, добавил: – ты собираешься в Дагестан?

– Я тебе не говорила? – закрыла она глаза, рисуя на стене замысловатые узоры. – Хочу навестить его, когда потом увидимся, я буду вся в заботах о ребёнке, да и мы с тобой уедем.

Он резко выпрямился, и Сашка удивлённо приподнялась на локтях.

– Богдан, в чём дело?

Скривив губы, тот встал и, сунув пальцы в карманы джинсов, отвернулся. Знает ли Саша, что Илья живёт в Махачкале? Какова вероятность их случайной встречи, и чем это может обернуться?

– Данька, ну, ты чего, а? – требовательно спросила девушка, и обняла его со спины. – Это всего дня четыре, и я вернусь. Там есть связь, я буду тебе звонить. О чём ты думаешь?

– Ты едешь одна? – невозмутимо взглянул он ей в глаза.

– С Анькой, она же ни разу там не была. Теперь ты спокоен? Анютке ведь под присмотр ты доверишь свою жену?

Он не ответил, привлёк её к себе и обнял, неистово прижавшись губами к виску. Чёрт, справиться с ревностью ему было очень проблематично, но Богдан ничем не выдал своих переживаний. Эти проклятые дни, пока он будет знать, что Сашка в одном городе с Терлецким, превратятся для него в ад. Он усмехнулся, вспомнив их с Ильёй клятву, данную когда-то ещё в сопливом возрасте.

«Если кто-то из нас предаст другого, гореть ему в адском пламени...» — вспомнилась вдруг детская клятва.

Вот только кто из них был сейчас предателем, Даня так и не решил.

* * *

– Вообще, мусульмане не должны праздновать Новый Год, это не в наших традициях, но я считаю, что это неправильно – навязывать всем какие-то взгляды. – щебетала Аиша, оглядываясь через плечо на Илью. – У вас, русских, другие нравы, вы более раскованные и не чтите традиции своих предков.

– У каждого народа свои традиции, но не каждый признаёт их, вот в чём разница. – возразил он, и, подав ей руку, помог спуститься с пригорка.

Лес был укрыт снегом, за ночь его высыпало в большом количестве, и деревня преобразилась. Дома сверкали слепящими бликами, словно сказочные, под белой скатертью прятались дороги и горные хребты. Смутившись, Аиша отдёрнула ладонь, и торопливо засеменила дальше, путаясь в длинной замшевой юбке.

– Я всё хотел спросить, почему у тебя два имени? Это тоже в ваших традициях, или здесь какая-то страшная тайна?

Девушка лукаво улыбнулась, щуря глаза на солнце.

– Мой отец был русским, а Тамарой звали мою бабушку по его линии. Когда они с мамой поженились, бабушка отреклась от него, ибо он принял ислам, и я ни разу не видела её. А мама назвала меня Аишей, что означает – живая, жизнерадостная, вот!

– А если мужчина другой веры захочет взять в жены тебя, ему тоже придётся стать мусульманином? – поинтересовался Илья, задержав её у крыльца.

Аиша пожала плечами, с замиранием сердца глядя ему в глаза.

– Это не принудительная мера, но, я думаю, дедушка будет настаивать на этом! Да и кто на мне женится, здесь, в деревне, из русских только ты!

Терлецкий хотел что-то сказать, но из дома выскочил Фархад и сообщил, что едет встречать крёстного.

– Дядя Тимур приедет не один, к нему внучка приехала из России! Наверное, красивая! – забравшись в УАЗ без крыши и стёкол, крикнул парень, и, махнув на прощанье, сорвался с места.

Илья устремил невидящий взгляд вдаль, чувствуя, как холод пробирается в самое нутро. Крёстный – Тимур Джамалов, это, конечно, Сашкин дед, и сегодня они встретятся.

Спустя долгие два года. А он так и не решил, сможет ли открыться перед любимой девушкой или им вообще лучше не видеться.

* * *

Анька пришла в восторг, едва они въехали в деревню, и глазела налево и направо, забрасывая Тимура вопросами. Больше всего, как подозревала Саша, подруге приглянулась местная медина – рынок, да она и сама словно попала в сказку из ˝Тысячи и одной ночи˝, и с удовольствием разглядывала цветастое разнообразие товаров и бойких торговцев под разноцветными шарами.

– Скоро будем на месте. Устали, небось, с дороги? – оглянулся Фархад, задержав взгляд на рыженькой, и Анютка одарила его улыбкой.

– Ага, и проголодались! Эй, Фархадик, а купи нам арбуз! Никогда таких громадных не видела!

– Ай, не хорошие это арбузы, смотри, как лопаются! Вот у дедушки Марата настоящие, вкусные, сам Фархад за ними ухаживал. – болтал без умолку кавказец, ловя снисходительные улыбки крёстного. – Скажи, дядя Тимур, не верит мне красавица, а Фархад никогда не врёт и плохого не посоветует.

– Приглянулась твоя подружка соколу нашему. – хохотнул старик, обняв внучку за спину. – Вон как распелся соловьём, ишь ты, впечатление хочет произвести.

Сашка рассмеялась, глядя на сидевшую впереди Пронину. Та трещала с новым знакомым, как будто давно знала его, но в этом и была вся Анютка – жизнерадостная и весёлая, бойкая, смелая. Одним словом, истинная рыжая.

– Что там Катенька, как она, рожать скоро ей. – спрашивал Тимур Исаакович, и Саша подробно рассказывала обо всех домашних делах.

Наконец, УАЗ притормозил у одного из белокаменных домов, и девчонки выбрались из машины. Саша осмотрелась, особым взглядом художницы отмечая невероятную красоту этих мест. Казалось, за тем берёзовым лесом ничего нет, и они очутились на краю вселенной. Ясное лазурное небо касалось крон деревьев, и верхушки их протыкали перистые облака.

– Идёмте, ласточки, согреетесь сейчас, ух, заморозили мы вас! – открыл калитку Тимур, и, сдвинув на затылок каракулевую шапку и с улыбкой распахивая объятия вышедшему навстречу Марату. – Здравствуй, дорогой, вот и прибыли гости, встречай хлебом-солью, да девчат жалуй! Услышав за дверью громкие голоса и смех, Аиша выглянула в окно, и, увидев гостей, оглянулась на русского.