Даня осознавал, что, узнав о возвращении своего должника, Матвей и с зоны сумеет до него добраться, связи у бандитов имелись везде.

– Ну, слава Богу, хоть объявился, спустя два года! – вздохнула Екатерина, поглощая имбирь. – Как он там, всё с ним хорошо?

– Нормалёк. На службе, на границе с Дагестаном, в воинском подразделении наших войск. Осточертела ему война.

– Навещу я его, хочу взглянуть на эту докторшу.

– Куда ты намылилась? Да твой муженёк тебя близко к аэропорту не пустит. – насмешливо возразил Богдан, кивнув на её живот.

Джамалова была на шестом месяце, и Даня считал, что её характер испортился ещё больше.

– Я не настолько сошла с ума, чтобы лететь к чёрту на кулички сейчас! – бросила в него шкуркой от мандарина Екатерина. – Вот рожу, и, когда малышу исполнится полгода, тогда и заявлюсь нежданным гостем.

– Как монголо-татары, набежишь со своим игом, всё на пути сметая? – хмыкнул Богдан, и со смехом обнял подругу, уворачиваясь от её шлепков...

* * *

Улететь из Москвы в этот день Богдану не удалось. Когда он поднимался по трапу военного самолёта, в кармане затренькал телефон. Увидев незнакомый номер, мужчина почувствовал дискомфорт в районе груди.

Разговор был коротким, и уже спустя пару минут он торопливо шёл в обратном направлении, набирая межгород. Макар с семьёй жил в Австралии, навещал родных, два раза в году, но всегда говорил, что не вернётся в Россию уже никогда. Иногда Богдан думал, что у них с ним нет ничего общего, хотя многие утверждали, будто братья-близнецы должны чувствовать друг друга даже на расстоянии.

– Данька! Привет московским шалопаям! – бодро воскликнул Мак, и Богдан горько усмехнулся, выходя с аэродрома.

– Приезжай, Макар. Отец умер...

* * *

Сашка не то что не любила присутствовать на похоронах, кто ж любит такие мероприятия, но откровенно боялась их. Эта фобия не была ярко выраженной, однако, видя в гробу мёртвого человека, она испытывала неприятный парализующий страх. Наверное, с ней это случилось впервые, когда не стало мамы...

Но, несмотря на свои предрассудки, не поддержать Богдана в такой день она не могла, и потому, пересилив себя, нашла в шкафу чёрное платье и облачилась в него, чтобы вместе с Катей ехать к Соколовскому.

– Ты бы осталась дома, тебе не надо всё это видеть. Волнение противопоказано, Катюш!

– А ты теперь мой персональный врач? – обняла её за плечи Екатерина, и они вышли из особняка в прохладный полдень октября.

Жёлтыми листьями осень устлала асфальт, небо провисло под серыми облаками, и солнце тщетно пыталось пробиться сквозь их свинцовую тяжесть.

– А как же, я ведь будущий доктор, ты будешь меня слушать! – заявила Сашка, садясь за руль своей машины.

– Скажите, пожалуйста, какие мы деловые! – засмеялась Катя, устроившись рядом с ней.

– Да. Я хочу, чтобы у меня родился здоровый братик!

– Люблю тебя, Сань. – проникновенно призналась Джамалова, сжав её руку.

– И я тебя люблю. – искренне улыбнулась девушка, на миг, осторожно обняв её...

* * *

Смотреть, как гроб закидывают землёй, Саня не могла, и прошлась вдоль могильных плит, вдыхая пропитанных прелой хвоей воздух. Когда присутствующие начали расходиться к своим автомобилям, она поспешила вслед за людьми. Осмотревшись в толпе собравшихся у ворот кладбища, Саша двинулась туда, где стояли Катя и двое мужчин.

Братья Соколовские были очень похожи внешне, и её это удивило, ибо Саша не подозревала, что они близнецы. Макара она видела лишь мельком, когда он с женой и двумя детьми подходили к Богдану, но тогда не обратила особого внимания. И теперь с любопытством разглядывала его, отмечая, что Мак, пожалуй, такой же привлекательный, как и Даня, хотя в нём уже угадывалось нечто чужеродное.

Одет он был во всё чёрное, и прятал глаза за тёмными очками – на манеру запада. Однако, так же, как и Богдан, был пострижен под канадку и тоже много курил.

– Богдан... Как ты? – тронула его за руку девушка, и он обернулся, взглянув на неё усталыми потухшими глазами.

– Я в порядке, малыш. Мы с отцом были не очень близки. Но, чёрт, мне всё равно что-то тяжело всё это видеть.

– Иди ко мне. – порывисто обняла его Санька, и он прижал её к себе, поглаживая по спине.

– Поехали, ты простудишься. Сейчас все двинут в ресторан, Мак заказал там поминальный стол. – подняв ворот её короткого пальто, Даня обнял Сашку за плечи и они направились к веренице машин.

– Как бы там ни было, я тебя понимаю. – сказала Саша, остановившись рядом с его иномаркой. – Отец, он всегда отцом и будет, несмотря на все недоразумения и отчуждение. Держись, Богдан, я с тобой. Хочешь, останусь сегодня у тебя? Одному переживать такое мучительно, поверь, я это знаю!

– Поедем сейчас? К чертям всё, я не хочу видеть фальшивое сочувствие на лицах и слышать соболезнования. Отдай ключи от машины Катрин, она сама доберётся.

– Нет, за руль она не сядет, я запретила ей! Давай так, сначала к нам, я отвезу её домой, а потом поедем к тебе.

Он кивнул, и, оглянувшись, окликнул Катю…

* * *

Прибрав на кухне и спихнув бутылки из-под мартини в мусорный мешок, Сашка погасила свет и прошла в гостиную. Она жутко вымоталась за день, хорошо, что завтра воскресенье и не нужно рано вставать. Учёба ей нравилась, но иногда просто жизненно необходима была передышка.

– Иди сюда. – позвал Соколовский, протянув ей руку.

Девушка шагнула к креслу, и села на колени к мужчине. Он выглядел выспавшимся, тёмные круги под глазами исчезли и это её радовало. Вчера, после похорон, Сашка заставила его лечь спать и Даня, к своему удивлению, проснулся лишь к двенадцати часам дня.

– Когда ты улетаешь?

– Через пять дней, мне предоставили неделю отсрочки. Сашка, поедем со мной? – вдруг предложил он, обняв её двумя руками и глядя снизу ей в глаза.

– С ума сошёл? – ахнула она, и, сомкнув руки на его шее, вздохнула. – Там же, этот твой Трёхгорный, он военный городок закрытого типа. Правильно я говорю? Кто меня туда пустит?

– Есть один способ попасть туда. – улыбнулся Богдан, и Сашка пытливо прищурилась.

– Ну, не тяни кота за одно место! – легонько шлёпнула его по плечу.

– Я сейчас.

Усевшись на диван по-турецки, Санька дотянулась до пульта и щёлкнула на кнопку питания. Комнату озарило сияние экрана плазмы, и девушка убавила звук. Присев рядом с ней, Соколовский раскрыл ладонь, и Саша увидела коробочку. Сердце тревожно сжалось, она тотчас догадалась, о чём минуту назад он говорил.

– Выходи за меня, малыш. – тихо произнёс Богдан, и открыл бархатную крышечку, повернув так, чтобы Сандра рассмотрела кольцо. – Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива со мной. Клянусь, никогда не заставлю тебя плакать. Я тебя люблю, Сашенька.

– Богдан...Ты… Ты с ума сошёл? – растерялась она, не находя нужных слов и не спеша надевать кольцо на безымянный палец.

Сейчас её охватило таким беспокойством, что Сашка мечтала оказаться подальше отсюда. Боже, ей делают предложение, но всё это представляла совсем не так, и не с этим мужчиной. Машинально крутанула тот, другой золотой обруч, подаренный Ильёй, и с ужасом ощутила, как защипало под веками.

Вскочив на ноги, Саша отвернулась, чтобы Даня не увидел её слёз, и быстро смахнула их. Илья бросил её, он о ней уже и думать забыл, так почему она до сих пор упрямо цепляется за их странные отношения? Как бы, не хотела Сашка его ненавидеть, у неё ничего не получалось.

– Богдан, ты ведь не будешь меня торопить с ответом? – тихо промолвила девушка, глянув через плечо.

– Через пять дней я улетаю. – подойдя к ней, мужчина развернул её к себе и приподнял за подбородок, заставив смотреть ему в глаза. – Просто скажи, что я хоть чуть-чуть тебе не безразличен.

– Но ты же знаешь это. – негромко отозвалась она, и уткнулась лицом в его шею. – Богдан, обещай, что я никогда не буду несчастлива! Я устала, я хочу любить и быть любимой.

– Я тебя люблю. Саш, поедем со мной. Он уже не вернётся, у него своя жизнь. Илья скоро женится, на другой, ты не можешь всё время надеяться на что-то.

При этих словах Саня резко выпрямилась, быстро осмысливая то, что сказал Соколовский.

– Он тебе звонил, да? –с нотками презрения в голосе спросила девушка, незаметно пытаясь снять колечко с сапфировым сердцем.

– Да. И о тебе он даже не заикнулся. – солгал Даня, невозмутимо глядя на неё.

Кольцо соскользнуло, глухо ударившись о колесико, и закатилось под кресло.

– Я должна закончить хотя бы этот курс, Богдан. – решительно сказала она, повернувшись к нему. – Нас ведь распишут вне очереди, потому что ты уезжаешь служить? Да блин, папа обо всём договорится! Только я смогу приехать к тебе летом, и переведусь в Челябинский ВУЗ. Но ты же подождёшь, правда?

Он рассмеялся, когда до него дошло, что за всей этой беспорядочной суетой болтовни Сашенька ответила ему согласием. Схватив её в объятия, Богдан наклонился, нетерпеливо, с жаром накрыв губы любимой, своими губами.

– Сашка... – шептал он, осыпая её лицо поцелуями. – Сашенька, я никому тебя не отдам, слышишь? Ты моя, только моя... Я сделаю всё, чтобы ты меня полюбила, клянусь, малыш!

Она промолчала, вцепившись в его плечи, и думая о своём. А может, Анька была недалека от истины, и вот оно – счастье? Богдан её любит, с ним ей всегда весело, он поддерживает и готов помочь во всём. Почему же она продолжала упрямо хваталась за прошлое и на что-то ещё надеялась?

* * *

Давид был задумчив и хмур, но Сашка не собиралась сдавать позиции. Упрямо глядя на отца, она расхаживала по кухне, с непроницаемым лицом и злым блеском в глазах. Екатерина, устав от их спора, ушла к себе, однако, она не сомневалась, что та тоже не особо радуется новостям.