Настеньке нужна срочная операция, и он не мог рискнуть жизнью ребёнка и отказаться от этих чёртовых денег

– Мать твою... – сквозь зубы выругался он, взяв конверт и сунув в карман. – Завтра последний день моего отпуска, я улетаю на службу. Ты веришь в такое везение, дядя Алик, чтобы мне подфартило прихлопнуть твоего кредитора в отпущенные временем несколько часов?! Думаешь, это просто, нажать на курок в мирном городе и отнять жизнь у ни в чём не...

– Ты уже убивал, там, в Дагестане. – холодно прервал мужчина. – Разница лишь в том, что там у тебя был приказ командира, а здесь на кону жизнь твоего ребёнка. Решай сейчас.

И, подняв с земли кейс с деньгами, Альберт пытливо взглянул на крестника.

Со всей силы саданув кулаком по бамперу своей машины, Илья скривил губы, проклиная всё на свете. Но выбор он уже сделал, вернее, за него его сделала судьба. Жизнь маленькой дочки в обмен на жизнь незнакомого человека.

Это просто, чёрт возьми.

– Оружие сейчас тебе принесёт Арсен. Я знал, что ты меня правильно поймёшь. – обнял его на прощание Альберт и направился в клуб...

Глава 8.

Убедившись, что Илья еще беспробудно спит, Ольга тихонько прошла на кухню, и, прикрыв дверь, поднесла телефон к уху.

Было раннее утро, и девушка собиралась уйти – вчера она и так задержалась, ожидая возвращения Терлецкого, а приехал он, едва держась на ногах.

Ей пришлось остаться, чтобы не вызвать у него подозрений бегством, и он долго мучил её расспросами о Насте, пока, наконец, не уснул.

– Слушаю. – не взглянув на дисплей, сказала Оля, быстро наливая в кружку холодный кофе.

Голос в динамике был совсем юным, и она с удивлением нахмурилась.

– Простите. А Илья...

– Он спит. – выглянув из кухни, тихо сообщила Ольга. – Думаю, проснётся не раньше десяти. Ночка, видно, была, бурная. Что-нибудь...

Но в мембране уже щёлкнуло разъединением, и девушка положила телефон на стол. Покидая квартиру бывшего, она испытала лёгкую тоску, однако, прошлое должно таковым и быть.

Меньше всего Ольга верила в то, что возможно склеить разбитую чашу любви, да и чувства давно угасли. Теперь, когда она выполнила свою часть уговора и больше ничем не обязана Швейцеру, можно спокойно уехать с детьми заграницу, оставив грехи молодости за чертой искупления.

* * *

Катя без стука вошла в комнату Сашки и, увидев, что та лежит, уткнувшись лицом в подушку, присела рядом. Она чувствовала за собой вину, что сказала о приезде Ильи только сегодня, но, судя по всему, разговор Сани с ним не склеился.

– Так, краса моя, а ну-ка посмотри на меня! Что случилось, а? Ты дозвонилась?

Саша что-то пробурчала и закрылась руками. Но сдавать позиции блондинка не собиралась.

– Что он тебе наговорил? Оправдывался, что не явился на день рождения? Сань, ну не молчи! Я ему сейчас так мозги вправлю!

– Не надо. – воскликнула девушка, сев по-турецки.

– Сашка... Ну, ты чего злишься, дурёха моя? – улыбнулась Екатерина, обняв её.

– У него там какая-то девушка, а он спит после бурной ночи! Это вообще нормально, а?! Мы с ним вроде как встречаемся! Или уже нет? – выпалила Санька и упала навзничь.

– Девушка? Не выдумывай! Дай сюда телефон, давненько я своим безмозглым дружкам нервишки не ела! – решительно сказала Екатерина, хлопнув ладонью по изголовью кровати.

– Я не выдумываю! Ответила девушка, сказала, что Илья спит, и у него была ночь бурная. Он не приехал вчера, и ты молчала, что он в городе! – обвиняющим тоном произнесла Саша, стукнув по одеялу ладонями. – И не звони ему, не хочу, чтобы он мне лгал! Вообще не хочу его видеть! И никого не хочу! Уходи!

– Саша...Ну, не дури, а? – попыталась вразумить её Катя, но девчонка, вскочив, заставила её встать, и вытолкала вон.

Обида-то прошла, но теперь Сашку глодала злость. Как Илья мог так с ней обойтись?! Говорил, что любит, да каких только красивых слов она от него не слышала! А сам, не успев приехать в Москву, даже не позвонил ей, да ещё и с какой-то девицей там развлекался! И тут в мобильном грянул рок, а она, мстительно прищурившись, холодно буркнула:

– Да?

– Сашуль, привет, маленькая. Мы можем...– начал Илья, но она не дала ему договорить.

– Нет! И не звони мне больше, понял? Никогда не звони, забудь обо мне!

Швырнув злополучный мобильник на пол, где он с грохотом ударился о ножку стола, девушка снова рухнула лицом в подушку...

* * *

Она бы лежала так вечно, если бы в дверь коротко, но настойчиво не стукнули. И тот, кто нарушил её уединение, бесцеремонно вошёл в спальню, едва она успела приподняться. Шагнув к ней, Илья сел рядом, и на Сашу пахнуло горьким запахом табачного дыма.

– Я не разрешала сюда вламываться! – рассердилась она, вскочив на ноги и приглаживая растрепанные волосы.

– Я и не спрашивал позволения. В чём дело? В чём я виноват? – пытливо посмотрел ей в глаза он.

– А ты не знаешь, да? – зло бурлило в ней через край, и справиться с этим девушке было трудно.

Ей мучительно хотелось, чтобы Илья обнял и развеял все сомнения, но, едва мужчина притянул её к себе, она тут же его оттолкнула. Скрестила на груди руки, всем видом выражая негодование.

– Не трогай меня! Зачем ты пришёл? Я не хочу тебя видеть, сказала же!

Упрямица отошла к окну и отвернулась, не скрывая враждебность. Слышала, как поднялся Терлецкий, но не обернулась, продолжая невидящим взором сверлить двор. На крыше, видневшейся за воротами машины, сверкало солнце, оно лизало стёкла и скрадывало тени. Сашке вдруг стало одиноко и тоскливо, но она до изнеможения закусила губу, чтобы не разреветься.

– Я ни чёрта не понимаю, Саша. Скажи-ка мне… Дело в нём, да? В Богдане? – сквозь зубы спросил Илья.

Она горько усмехнулась. Повернулась к мужчине, прищурилась.

– При чём здесь Богдан? Не надо его впутывать! Да он намного лучше тебя, хотя бы не скрывает, что я ему нравлюсь, и не клянется в любви всем подряд! Он со мной честен!

Сашка тотчас пожалела о сказанном, но было поздно. Уловив, как изменился взгляд Ильи, а взгляд его превратились в лёд, она сделала к нему движение. Он отступил.

– Ок, не вижу смысла в дальнейшем споре, я тебя услышал. На будущее, Саша, прежде чем обвинять других во лжи, научись сама говорить правду. – сухо произнёс Терлецкий, шагнув к двери.

– Илья, подожди! – спохватилась девушка, но он уже вышел, и Санька остановилась у двери, вцепившись в колоду онемевшими пальцами.

Внутри разливался холод, сердце болезненными толчками разрывало грудь. Может, она погорячилась? Но тогда он мог хотя бы объяснить, что это за девица отвечала на звонок! Значит, не так уж он невиновен!

* * *

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Дозвониться Ольге удалось лишь в полдень, и Илья резко спросил, как Настенька. Наверное, она поняла, что он зол, и не стала с ним препираться, укоряя в хамстве, а сухо сказала, что дочка спит.

– Операция назначена на пятницу. Ты навестишь нас сегодня?

– Я постараюсь. У меня есть одно дельце. – на тон ниже обещал мужчина.

– Илюша, я хочу, чтобы Настя знала правду. У неё есть только мы и младшая сестра. Пожалуйста, приезжай.

– Дай мне пару часов. Я обязательно приеду.

Отключив телефон, Терлецкий быстро взбежал по лестнице, взобрался на чердак и осмотрелся. Этот монолитный пятиэтажный дом был надёжно спрятан новостройкой, и с чердачного окна открывался отличный обзор.

Банкир уходил обедать ровно в половине первого, и у киллера было в запасе ещё двенадцать минут. Бросив куртку на грязный пол, Илья достал из скрипичного футляра винтовку, установил так, чтобы в прицел попадало крыльцо банка, и улёгся, глядя в окошечко оптики.

Плевать ему, что скоро он перешагнёт запретную черту, жизнь вообще штука сволочная. Если любимая девушка способна предать, а лучший друг запросто рушит многолетние братские узы, значит, ему больше нечего терять.

Он не чувствовал холода, пробирающего сквозь ткань спортивного костюма, не слышал шума улицы, эти стремительно бегущие секунды были порталом между прошлым и будущим. Мысли метались, воспоминания жгли душу не хуже раскалённой лавы. Однажды, когда им с Богданом было лет по двенадцать, они дали клятву всегда быть вместе и не сдавать друг друга, что бы кто из них не натворил. Данька приволок спички и, глядя в глаза Илье, медленно прижал горящий серный комочек к коже на его ладони.

– Это частичка ада, и, если кто из нас двоих когда-нибудь предаст другого, гореть ему в огне вечно!

Было невыносимо больно, ожог черным пятном замарал кожу, но Илья не жаловался и даже не закричал.

– И пусть тот, кто предаст, помнит об адском пламени, держа в руках его частичку. – закончил он, так же прижигая ладонь Богдана.

И вот теперь происходило что-то непонятное. Между ними встала девушка, которую они оба любили, но предатель Данька не горел в адском огне, этот чёртов огонь изнутри сжирал сердце его, Ильи...

Встрепенувшись, он снова приложился глазом к оптике, и в сознании щёлкнула мимолетная фраза, сказанная Сашкой в тот день, когда они стояли, у её дома.

«– Это мой папа...»

Ощутив прилив жара к щекам, он навёл прицел на появившегося из дверей банка статного кавказца. Черты лица, улыбка, манера морщить нос, всё это ясно напомнило Терлецкому Сашу, и он зажмурился. Время утекало, Джамалов спускался к парковке, нельзя было терять ни секунды.

– Чёрт побери... Этого не может быть! – простонал мужчина, чувствуя смертельный холод внутри.

Палец потянул за курок, на лбу снайпера выступила испарина, а в горле пересохло. Банкир взялся за ручку дверцы джипа, и Илья стиснул зубы. А потом, перекатившись на спину, уставился вверх, на кружащиеся в воздухе пылинки. Сердце бешеными скачками колотилось в грудной клетке, дышать было больно.