Она скрещивает руки и отодвигается, чтобы не соприкасаться со мной телом. Ну вот, о чем я и говорил. Надулась. Нежно обвиваю ее своими руками и целую в макушку.

– Давай, детка. Я без тебя там сойду с ума. Ну, включи воображение, – уговариваю ее.

Я обнимаю еще крепче, и она целует мои руки.

– Хорошо. Я думаю, что Хитклиф жестокий идиот, а Кетрин зазнайка. Она сама не знает, чего хочет, – бубнит она. – И как я могу изложить это в эссе? Вот представь, ты бегаешь за мной, признаешься мне в любви, а я, похоже, люблю тебя, но в тоже время… – Она замолкает и удивленно поворачивается ко мне, когда я хмыкаю. – Серьезно? Ты не Хитклиф, а я не Кетрин!

Я приподнимаю брови и утвердительно киваю головой.

– Нет, Тайлер. Уфф. Нашел, с кем сравнить. – Психует и отталкивает ноут. – Я не стану писать эту ерунду.

Я встаю следом за ней и веду в комнату.

– Пойдем, посидим в парке. И тогда ты придешь и напишешь все то, что я тебе расскажу только своими словами, так, как чувствуешь.

Я достаю свежую рубашку и брюки, Кейт надевает джинсы и толстовку с принтом в виде единорога. Смеюсь над моей девушкой, интересно, как она сочетает цвета.

– Что? – Она закручивает волосы на макушке и закрепляет их китайскими палочками.

– Ты не думала быть модным блогером? Сейчас это популярно. Сдалась тебе эта экономика в будущем. – Спускаемся по лестнице как раз тогда, когда с улицы заходят Уэсли и Эштон.

– Привет, молодожены! Вы все еще шумите по ночам, поэтому нам приходится с утра ходить за этим. – Эштон поднимает вверх стаканчики с кофе. – Двойной. – Шевелит бровями.

– Нас не слышно. – Кейт натягивает капюшон со странными ушками и прячет лицо в воротник.

– Ладно. Главное, что вы наконец-то счастливы, судя по крикам Кейт. – Закатывает газа Уэсли. – Выезжаем в 19.00, не уходите далеко. Надеюсь, ты вещи собрал? Все должно соответствовать договору: пиджак, черные джинсы и футболки.

Я так и не понял этого прикола. Наш продюсер сказал, что у нас должен быть стиль. И он видит нас в классике. Все должны быть в костюмах, а я, как раздолбай, весь в ярком, и периодически я должен снимать верх. Вообще снимать.

– Да. Кейт расшила мой пиджак какой-то блестящей фигней, и теперь я больше похож на трансвестита. – Обнимаю Кейт за шею. – Не обижайся, детка, он классный, но мне не очень уютно в… как их?

– Пайетки. Тайлер, я несколько ночей сидела и слепла от их блеска, не смей говорить, что это дерьмовый пиджак. – Тычет в меня пальцем.

– Он супер крутой. – Она довольно улыбается, а я перевожу уставший взгляд на друзей. – Все собрано. И я готов.

Мы проходим в дверь, и я слышу, как Эштон рассказывает Уэсли, что хотела бы поехать с нами, но Уэсли отказывает ей. Что с ним за ерунда? Разве не он все это время настаивал, чтобы мы ехали все вместе? Думаю, у него есть на это веская причина. Не буду заморачиваться их проблемами.

– Итак, «Грозовой перевал». – Я всю дорогу до парка рассказываю о положительных моментах книги. О том, насколько их любовь достойна быть великой. И вообще о своей симпатии к героям. Кейт берет меня за руку и щекой прижимается к моему плечу. Мы медленно обходим лавочки и не останавливаемся, даже когда ноги начинают ломить. В какой-то момент я замолкаю, и на меня нападает тоска. Она душит меня. До последнего я оттягивал этот момент – осознания того, что я еду без нее. Мы дурачились, лежали на кровати, спали и занимались любовью. Когда я был занят, она сидела за моей спиной и обнимала меня. Несколько ночей она засыпала на моей груди, пока я учил и готовился. Мы вместе готовили,  я диктовал ей то, что она должна написать. Сейчас же я хочу, чтобы она написала не то, что запомнила, а то, что она чувствует. Каждый день я читал ей «Грозовой перевал», иногда в шутку разными голосами. Она плакала в некоторых

моментах и фырчала в других. Но ни разу не прокомментировала, насколько на самом деле их история была утопичной.

И вот сейчас она крепко держит меня за руку,  я чувствую какую-то щемящую тоску,  в груди болит от безысходности.

– Я не хочу с тобой расставаться, – Кейт говорит дрожащим голосом. – Нам ведь хорошо вместе.

Крепче сжимаю ее руку и веду к ближайшей скамье. Мимо нас проходят счастливо улыбающиеся пары. И мы оба наблюдаем за ними. Я сажусь и притягиваю Кейт к себе на колени.

– Это ведь всего на неделю. Потом ты будешь рядом. Ты ведь постараешься ради меня и напишешь это эссе? – Убираю выбившуюся прядь с ее лица и смотрю в печальные глаза.

– А что если я не смогу? И там будут толпы девчонок. – Кривится от своих мыслей.

– Помнишь об этом? – Показываю свое кольцо. – Я даже не посмотрю ни на одну. Возможно, будут фотографии с кем то, но все прилично. Я буду постоянно думать о тебе, обещаю.

Она сплетает наши пальцы и смотрит на них. Обнимаю ее так, чтобы макушка оказалась под моим подбородком.

– Может, я разочек напьюсь. Меня стошнит на лужайку… И возможно я захочу помочиться в песочнице, – философствую я. Слышу как она начинает смеяться мне в шею.

– Не думаю, что все эти люди поймут твой бред сумасшедшего и распознают твою пьяную речь. Ты слишком быстро произносишь слова, когда выпивший. И твои песни будут в стиле кантри. – Она отодвигается и берет невидимую гитару и очень быстро цокает языком и неразборчиво произносит какие-то слова.

– Звучит безобразно. Ты уверена, что изображаешь меня? – Она соскакивает и танцует размахивая руками, напоминая мне о танце в гирляндах. Ее волосы рассыпаются по плечам, и она активно ими трясет. Китайские палочки летят в разные стороны, да и черт с ними. Раз моя девочка хочет повеселиться, встаю и танцую вместе с ней. Подпрыгиваю в такт несуществующей музыке, она хохочет и прижимается ко мне. Затем веду ее в медленном танце. Прямо посередине дорожки, все оглядываются. Плевать, мы делаем то, что хотим.

– Я буду скучать по тебе. И каждую ночь писать непристойные сообщения. – Шевелю бровями.

– Ты будешь слишком уставшим, чтобы произнести хоть слово, – убеждает она меня.

– Сомневаюсь и очень надеюсь на фото интимного характера. Ты ведь можешь сфотографировать себя в зеркале? – Прикусываю губу и широко открываю глаза.

– Это может увидеть кто-то из твоего окружения. А что если ты будешь спать в этот момент? – А вот об этом я не подумал.

– Да, думаю, лучше я буду отправлять тебе свое тело, а ты будешь облизывать экран и сокрушаться, что не написала долбанное эссе. – Показываю ей, что пора идти.

– Никто не станет с утра будить меня диким воплем, шумом из кухни и стягиванием одеяла, – говорит она.

– Согласен, это грустно. – Указательным пальцем потираю нижнюю губу. – Что мне сделать, чтобы ты быстрее приехала?

Она хитро на меня смотрит, и я вижу, что она хочет меня. Я сдохну без нее, но не могу сейчас себе в этом признаться, просто потому, что буду ныть, как девчонка. Да я уже ною в душе. Не судите меня строго. Мы всего неделю вместе, и нам хорошо в нашей тихой гавани. Лучшие моменты моей жизни. Я готов на то, чтобы кружево ее платья окутало мою шею. Я уверен в этом.

Глава 16

Кейт

«Привет, детка».

«Привет, сладкий».

«Как прошел твой день?»

«Муторно и невыносимо тяжело без твоих бесконечных шуток. Как твой?»

«Мы на бекстейдж только что отрепетировали. Все хорошо».

«Как вас встречают на концерте?»

«Посмотри MTV. Отрываемся по полной. Я даже пару раз прыгнул в толпу фанатов».

«Надеюсь, это безопасно».

«Прости, я должен бежать. Скоро увидимся. Люблю тебя».

«И я тебя».

Вот так и проходят дни. Мы переписываемся пару минут, и тут же он исчезает. У него напряженный график, а я изнываю от тоски по нему. Вся эта звездная жизнь не по мне. Сегодня я должна получить оценку по своей последней работе и от этого будет зависеть мое ближайшее будущее.

Никогда бы не поверила, что буду до такой степени скучать по Тайлеру. Его присутствие буквально везде. Я сплю на его подушке и не меняю белье. Банально. Но это невыносимо: находиться в его квартире и не видеть его рядом.

Я не смотрю музыкальные новости, почти уверенна, что ему припишут роман с какой-нибудь дивой. Мне лишние переживания ни к чему. И я доверяю ему полностью. Что бы ни произошло, он не поставит меня в неловкое положение, я в этом убеждена. Эти дни больше похожи на мое отшельничество. Я подтягиваю хвосты и готова в любой момент сорваться.

– Кейт, мы едем к нашим мальчикам! – кричит Эш с нижнего этажа.

Я подпрыгиваю на месте от неожиданности и выбегаю из комнаты.

– Ты смотрела результаты? – С надеждой смотрю на нее.

– И мы сдали, хвала Господу! – Размахивает результатами эссе перед моим лицом и танцует.

Выхватываю лист и громко охаю. Высший бал! У меня А+! Да не может этого быть! Перепроверяю свою фамилию и восторженно кричу. Эштон швыряет в меня подушку с дивана, я ловлю ее на ходу и отправляю ей назад. Она запрыгивает на диван и прыгает, что есть силы.

– Не могу поверить, что ты сама выстрадала свою последнюю работу. Такое нытье профессор читал, наверное, с содроганием сердца, – кричит Эштон.

Устало сажусь на кресло и закидываю голову назад. Улыбаюсь сама себе. Это невероятно. Я излила на несколько страниц все свои чувства, которые испытывала после отъезда Тайлера. И это действительно похоже на мелодраму всей жизни. Если еще взять во внимание, что я плакала во время процесса. Так можно рехнуться.

– Собирай чемоданы. Я узнаю, есть ли билеты на самолет. Мы не выдержим 10 часов в машине. Я не настолько хороший водитель. – Эштон бежит за ноутбуком, а я так и сижу в прострации, фотографирую свои достижения и отправляю Тайлеру. Но ответа нет. И, естественно, я понимаю, что он в данный момент на выступлении.

Тяжело поднимаюсь и иду в комнату, осматриваю свой гардероб. Интересно, что необходимо взять с собой, чтобы выглядеть прилично? Беру длинную юбку в готическом стиле и к ней рубашку с рукавами фонариками, облегающие «сигаретки» и тунику с ярким рисунком на спине. Оглядываюсь в поисках достойной обуви. Так, мне нужны сланцы и балетки. Не хочу передвигаться на каблуках, наверняка, я сверну себе шею. Укладываю все это в спортивную сумку, когда заходит Эш.