– Постойте, вы лжете! – прохрипела Надя, немного наклоняясь вперед, чтобы легче переносить боль.

– Да, и еще, чтобы сомнений не было. Вот! Это Даня тебе лично просил вручить. Держи… – сказала женщина, впихнув в дрожащие руки девушки… свидетельство о расторжении брака от сегодняшнего числа.

Надежда, ничего не соображая, вчитывалась в буквы, не понимая, как любимый мужчина мог с ней так поступить. За что?

– И еще Даниил просил передать тебе деньги, если ты захочешь все же прервать никому не нужную беременность. Он не собирается воспитывать ребенка такого убожества, как ты, посмевшая претендовать на большее, чем ты достойна.

Женщина тут же открыла свою сумочку и достала толстую пачку денег. Надежда не видела щедрости свекрови, так как она с силой сжимала проклятую бумагу, на которую падали горячие слезы. Она не видела ничего, только повторяла про себя одно слово – «развод».

– Это тебе! Последняя щедрость от семьи Колмаковых. Пользуйся, пока мы добрые.

Надя резко повернула к ней голову и прохрипела:

– Ненавижу! Я вас ненавижу! Какая же вы…

– Не смей меня оскорблять, деревенщина. Не на ту напала, я тебя уничтожу, если услышу…

Сил не было терпеть адскую боль, и Надя громко закричала, падая коленями на пол. Низ живота сильно сжимало, как будто ножом вырезали внутренности. Никогда еще такого с ней не было. Девушка стала правильно дышать, стараясь успокоиться. Из глаз текли слезы, которые она глотала.

– Что же… так даже лучше.

– Боженька все видит, ждите бумеранга, – прохрипела Надежда. – И заберите свои поганые деньги! Или я их сожгу…

– Соплячка, даже в этом поступаешь, как гусыня. Таких-то денег отродясь не видела. Не ты их заработала, чтобы сжечь. Деревенщина, – процедила женщина и, положив деньги в сумочку, пошла к выходу из палаты.

У двери она повернулась и снисходительно сказала:

– Между прочим, мой сын уже месяц тебе изменял. Не был он ни в какой командировке. И скоро у него будет свадьба с достойной женщиной, так что надеюсь, ты не будешь унижаться и просить тебя пожалеть.

Надежда закрыла глаза, дыша через нос, а потом громко сказала:

– Не дождетесь!

Наталья Александровна самодовольно усмехнулась и вышла из палаты. Как только мать Данилы вышла, Надежда легла боком на пол и громко разрыдалась, чувствуя между ног вязкую влажность. Закричав от невыносимой утраты, она в последней надежде обхватила свой живот, шепча сквозь горькие слезы тихие слова: «Не умирай, маленькая, пожалуйста, не умирай».

Глава 7

– Зачем ты только появился? Зачем? – прохрипела женщина, отталкивая руку Даниила, а потом посмотрела на него с обидой и злостью. – Ты это хотел услышать? Или мне нужно доказывать, что я не делала аборт? Я бы никогда… никогда не лишила жизни маленького ребенка. Никогда! Даже больше скажу. Я каждый день на работе борюсь за маленьких крошек и их матерей, потому что без помощи гинекологов их жизнь будет находиться под угрозой смерти. А ты посмел подумать, что я… я убила своего ребенка?! – закричала женщина, плача навзрыд.

– Нет. О боже, – в ужасе прорычал мужчина, впиваясь пальцами себе в волосы. – Это безумие. Она уничтожила мою семью. Мою семью… Она убила моего ребенка. Как же так?! За что?

– Еще бы… уничтожила… Тебе-то на нас было наплевать, – с обидой крикнула Надя, выплескивая свою боль на мужчину, не позаботившегося о ней и их ребенке.

Даня резко потянулся к ней и, схватив за руки, прижал их к своей груди.

– Милая, клянусь, я ничего не знал. Я видел, что она отвратительно относится к тебе и подзадоривает отца, поэтому бесконечно с ними ругался. А потом ушел, бросив все, ушел к тебе. А когда вернулся из командировки, пришел в нашу квартиру, а там ремонт. Неизвестные люди… Я… как будто сошел с ума. Стал звонить, но твой телефон был выключен. Потом позвонил твоей тете, но она сказала, чтобы я не смел и имени твоего вспоминать, не то что смотреть. Я поехал к отцу, чтобы узнать, может, он что знает, но и его не оказалось дома. Папу вызвали в Москву. А мать… она пришла… и кинула мне свидетельство о разводе от твоего лица, как заявителя на расторжение брака, и справку… что ты оплатила и сделала аборт…

– Что? Это бред! Как ты мог в такое поверить? Как? Я хотела этого малыша и была счастлива! – крикнула Надежда в лицо Даниилу и, вытянув свои пальцы из его, повернулась к стеклу, обхватывая себя руками на груди.

– И я тоже, Надя. Поэтому не понимал… Не верил… – прохрипел мужчина. – Я позвонил в ту больницу, и мне подтвердили, что ты оплатила…

– Это твоя мать. Как же я ее ненавижу… Ненавижу… – шептала как в бреду женщина, пытаясь взять себя в руки.

– И я… Проклятая… Что же за мать она, раз так со мной поступила? – сам себе говорил мужчина, с болью глядя на отвернувшуюся бывшую жену.

– А знаешь… – тихо сказала Надежда, закусывая до крови губы. – Ведь я надеялась, что малыш выживет. Так молилась… Так просила… Но… это было бесполезно… Врачи ничего не могли сделать с открывшимся кровотечением… А я верила, что это кошмарный сон, что меня там нет, вспоминая нас, как мы мечтали и надеялись. Просто… я не была готова к такому удару. Не была… Когда ты счастлив, и все в мгновение рушится, приходит неверие… отрицание неизбежной трагедии. И…

Женщина вытерла слезы, стараясь не смотреть на Даню. Говорить было тяжело, как будто ком застрял в горле. Не было сил даже вдохнуть.

Сильная рука обхватила плечо Надежды и притянула к мужской груди. Она сопротивлялась, а потом сдалась, прислонившись к родному телу. Не думая, находясь наполовину в воспоминаниях, а другой частью души в машине с мужчиной, которого до безумия любила. А может, и любит до сих пор. Но сейчас ей было не до этого… Надежда уткнулась в его грудь и прохрипела:

– Я так тебя ждала… Очень сильно ждала. Надеялась, что ты придешь… и поможешь мне. Ведь я разваливалась на куски. Я так мечтала и хотела малыша, мне было так плохо, что не было сил пройти этот ад…

– Прости. Прости, родная, что не пришел… Прости за все… Я виноват. Презираю себя, что подверг тебя такой боли… И хоть я искал…. Плохо искал, раз не нашел, когда ты ждала…

– Не говори, ничего не говори, – тихо сказала Надежда, закрыв глаза, стараясь отпустить боль… и успокоиться… в тишине. – Прошло три года, но мне больно до сих пор. Если бы у меня была семья, то, возможно, я бы оправилась быстрее от утраты. Но я была одна, после учебы и работы… оставалась одна, все мои мысли были о прошлой жизни и боли…

Данила крепко обнимал девушку, шепча ей простые, но искренние слова, надеясь, что когда-нибудь любимая сможет его простить. Но не он себя…

Мужчина с трепетом держал в объятиях желанную, единственную женщину и боялся, что это всего лишь сон. Как же он любил Надю… Сильно, страстно, безумно. С первого дня, как увидел ее в сквере на лавочке, ласково разговаривающей с котом, у которого была перебита лапка. Как выяснилось потом, в общежитие ей не разрешалось носить живность, и она приходила сюда, подкармливая Пушистика. Когда он поранил лапу, провела все процедуры, предварительно позвонив в ветклинику, а потом успокаивала его, ласково обещая завтра принести ему кусочек колбасы и целый пакет молока. Даня минут пятнадцать подслушивал у скамейки, а потом подсел к ним. Так и началась история их нежного счастья.

Их чувства можно было сравнить с морем: то тихое и спокойное, то волнующее и непостоянное. Даниил любил ее любую, уважая ее ценности и приоритеты, никогда не давил и всегда доверял. Как их маленький рай смогла разрушить бесчувственная, эгоистичная мать? Когда? Ведь она довольно спокойно отнеслась к невестке, когда он привел Надежду знакомиться с родителями.

Да, они расписались втайне, считая, что им больше никто не нужен в важном для них событии жизни. Гордая девушка наотрез отказалась жить у родителей Даниила, предпочитая съемную квартиру вместе с ним. А он… ему до встречи с ней было без разницы, где он жил, так как Даня много путешествовал и был в постоянных разъездах после университета. Там он нашел свою страсть… фотографии. Его хобби превратилось в неуправляемое стремление, он больше не видел себя директором или заместителем директора крупной компании. Нет, он решил открыть свое дело. Переговорив с отцом, он понял, что бессмысленно рассчитывать на его помощь, и устроился фотографом в престижный салон, чтобы окончательно убедиться в своей страсти. Даниил считал, что если за это время ничего не изменится, то он снимет всю сумму со счета в Сбербанке, полученную от деда на «важное дело жизни», и откроет свою фотостудию. В это время он и познакомился с Надеждой, милой, очаровательной девушкой, покорившей его сердце.

Мужчина закрыл глаза, вспоминая момент, когда мать сказала о том, что Надя с ним развелась и сделала аборт. Боль… ломающая, жестокая боль от разочарования и утраты завладела разумом и телом. Даниил себя таким ненавидел и презирал, пытаясь найти силы идти дальше. Раненый волк, загнанный псами, таким он себя видел. Другого примера он придумать не мог.

Когда шок рассеялся, пришло понимание, и мужчина осознал, что не сможет отпустить любимую женщину. Да, он осуждал, винил, но любил… и знал, что в конечном итоге простит. Надеялся, что найдет ее, и они начнут новую жизнь. Да, возможно, со стороны покажется, что это бред. Но себе можно смело признаться, что жизни без нее он не видел. Верил, что найдет шанс… не будет давать прохода… пойдет напролом, но вернет жену. Поэтому искал ее… Везде, но она как будто сквозь землю провалилась. А потом смерть матери, болезнь отца и проблемы с бизнесом.

Конечно, если бы он знал, что нет взаимности, такого бы не было. Но он и сейчас был уверен, что Надежда его любит. Знал наверняка. Возможно, потому, что они прожили вместе мало и не так надоели друг другу, но их чувства были настоящими. Даня наслаждался мгновениями, проведенными с женой, как и она расцветая от счастья.