Елена Рейн - Второй шанс

– Ты… планируешь выйти за него замуж? – неожиданно спросил Даня.

– Данила, пожалуйста, перестань… – нервно ответила Надежда.

– А что не так? Что? Я беспокоюсь за тебя… Переживаю…

Надя молчала, боясь, что все вырвется из нее наружу, тогда она не сможет отвечать за себя. Она всегда считалась серьезной женщиной: уверенной, ответственной, спокойной, умеющей контролировать себя в любой ситуации, показывая хладнокровие и спокойствие. Но сейчас… все это висело на волоске от разрушения, три года рвущего ее изнутри. И сейчас он беспокоится? Он за нее?! Через три года после того, как бросил одну в проклятой больнице, попросив позаботиться матушку о своей надоедливой жене. Злость… боль… обида вырывались из груди, наплевав на привычку, смирение и гордость.

– Ты? Это ты беспокоишься обо мне?! Да с таким беспокойством и враг не нужен. Не хочу даже слышать это ненавистное и несовместимое с нашими отношениями слово. Только знаешь что обидно? Никогда. Понимаешь, никогда в жизни я бы не подумала, что ты трус и подонок! Но я была неправа. Ты хуже… Я ненавижу тебя! – закричала женщина, держась дрожащими руками за подол пуховика.

– Стоять. Не понял, с чего я в нашей истории получился виноватым? – с искренним непониманием спросил мужчина, посмотрев на Надю и тут же на дорогу, чтобы не попасть в аварию.

– Не хочу… Не хочу ворошить прошлое… – хрипло прошептала Надежда, прерывисто дыша, но тут же стала повышать голос, переходя на истерическое рычание, уже ничего не контролируя. – Зачем? Я только пытаюсь жить по-новому, без тебя. Именно – без тебя. Только отошла от той грязи, ненависти, боли, что ты с твоей матерью на меня вылил. А он тут мне про беспокойство рассказывает.

– Черт возьми, Надя. Это ложь. Я никогда не посмел бы тебя обидеть, а тем более причинить боль. Черт, это какой-то бред! Это ты меня бросила и сделала аборт. Ты захотела так, а потом сбежала. Сбежала. А я… как щенок искал. Да! Да, я тебя искал. Мне было даже плевать на то, что ты отказалась от нашего ребенка. Я тебя так любил, что надеялся убедить тебя передумать. Дать нам шанс. Думал, что, если так не хочешь, тогда будем жить без детей… просто вместе… вдвоем.

– Ложь! – закричала женщина, ударяя его по плечу, не ожидая такого удара, не понимая значения его слов. – Обманщик! Проклинаю тебя и ее! Не смей мне больше врать, я не хочу слышать ложь!

– Я не вру. Никогда не врал. Я тебе сказал, как есть, как было. Как ты поступила с нами.

– Да? То есть я вру? То есть это не меня привезли в больницу с диагнозом: угроза выкидыша на сроке 13–14 недель? И это не твоя мама заявилась туда, чтобы кинуть мне в лицо свидетельство о разводе и мои пожитки? Ты отправил свою мать выполнять грязную работу, сказать то, что не взял за труд сам сказать в глаза! – прокричала она, не стесняясь горьких слез, катившихся по щекам. – Ты предал нас… и убил…

Машина резко затормозила, отчего Надежда подалась вперед, но Даниил тут же схватил ее за руку, отталкивая к спинке кресла, и хрипло прорычал:

– Рассказывай! Все! С того момента, как меня отправили в командировку в Тольятти. Все, Надя. Немедленно!

3 года назад

Высокая интеллигентная женщина с модной стрижкой в белом халате на дорогой костюм шла по фойе с черным пакетом с левой руке и черной фирменной сумочкой через плечо. Ее раздражал этот ужасный, накидывающийся на плечи посетителей дурно пахнущий халат, от которого за милю несло медикаментами. Она сморщила нос и решила, что тут все пропитано невозможным запахом хлорки и лекарств. И больница… на ее взгляд, была в прискорбном состоянии. Да что говорить, она даже не знала, что бесплатная больница может быть такой запущенной. Уму непостижимо! И тут кому-то помогают? В этом свинарнике?!

Конечно, Колмакова Наталья привыкла к платным медицинским центрам, лучшим по стране. Чтобы ее за те деньги, которые она отстегивала, а если точнее, муж, обслуживали по высшему разряду. ВИП-палата, еда только из ресторана на ее вкус, доброжелательное отношение и высококвалифицированные специалисты, отзывчивые и корректные. Только так, а не как здесь. Женщина посмотрела себе под ноги, на свои зимние сапожки в бахилах, и ей уже казалась, что и дорогая обувь впитывала запах пола, который тут усердно намывали хлоркой по десять раз в день от нечего делать и до невозможности дышать.

В гинекологическое отделение никого не пускали, но только не ее. У Натальи был «друг», помогавший ей избавить двух дураков от фатальной ошибки.

Женщину всю передернуло, когда она вспомнила о своей невестке. Простушка. Деревенская невоспитанная курица. И плевать, что умница и подает большие надежды, как говорила ее тетя Лариса Ивановна. Для Натальи она – грязь, мешающая ее сыну жить достойно в нормальных условиях, как он того заслуживает.

Даниил… Он превратился в глупца, как только увидел эту никчемную девку. Отказался работать в бизнесе отца и ушел к нищенке на съемную квартиру, наплевав на родительное предупреждение, что ничего не получит. Ничего. Когда Наталья уже обрадовалась, что все, они с мужем не оставили сыночку выбора, он собрал свои вещи и ушел. Ушел! К Наде. Змея, увела сына. Да, конечно, родители поставили Даню перед выбором, что он очень не любил. А тем более с его упертым характером, но он не оставил им других возможностей. И если Александр проникся симпатией к девушке, то Наталья – нет, а муж никогда не шел против ее мнения. Ведь все, чего он добился, произошло благодаря ей и ее богатым родителям. Поэтому согласие мужа она получила, а вот сынок пошел наперекор требованию матери расстаться с Надей. Сопляк. Но ничего, осталось чуть-чуть, и все будет как прежде. Хотя, конечно, Даня немного расстроится, а может, и взбесится, ну да ничего, будет умнее впредь.

Колмакова Наталья вошла в палату номер 408 и закрыла за собой дверь. Надежда стояла у окна, положив руку на живот, любуясь снегопадом. Как только дверь хлопнула, девушка повернулась на звук и удивленно сказала:

– Наталья Александровна?! Почему вы здесь? Данила… Он уже приехал? Когда он придет ко мне?

Женщина усмехнулась и пошла к девушке. Встала около нее и пренебрежительно ответила:

– Даня?! А зачем бы ему приезжать сюда? В этот клоповник?!

– Нормальная больница, и врачи тут хорошие. Мне было так плохо… а они… все сделали, и до сих пор вытаскивают нас из критического состояния, чтобы мы с малышом чувствовали себя лучше.

Колмакова недовольно прищурилась, презирая все, что связано с этой деревенщиной. Бог мой, и как это убожество могло понравиться ее сыну? Не накрашенная, слова «маникюр» никогда в жизни не слышала, бледная и в каком-то ужасном дешевом халате поверх больничной бесформенной ночнушки. Не то что Лидочек, такая красавица, всегда на высшем уровне. В любой момент приятно посмотреть, вот какая должна быть невестка! И явно бы Лидочка сразу детьми ее сына не закидывала, чтобы удержать. А эта… девка… только и способна на подлость.

– Так, Надежда, скажу тебе прямо и честно…

– Не нужно… вы мне уже позавчера все сказали, что думаете обо мне и малыше, которого я ношу под сердцем. И благодаря вам я попала сюда! – сказала девушка, пытаясь держать себя в руках, но боль и обида рвали душу, слезы текли из глаз.

– Это благодаря своему слабенькому здоровью ты попала сюда. Еще и в этом никчемная… – процедила женщина.

– Хватит. Мы здесь не просто так находимся. Уходите!

– Да нужна ты мне, коза деревенская. Я по просьбе сына пришла, наконец-то прозревшего и понявшего, что за чучело было у него в женах.

Надежда напряглась, чувствуя приближающуюся беду. Она и так могла потерять ребенка. И все из-за свекрови, не дающей ей спокойно жить. А ведь когда Даня познакомил ее со своей матерью, та была образцом великодушия и радости. Но стоило ему уехать на 20 дней в командировку, стала травить Надю. Да так, что девушка не могла поверить в такую безосновательную злость. За что? Что она сделала? Постоянные звонки и внеплановые приходы на съемную квартиру, утверждения, что она гулящая и пьющая. Потом хуже… свекровь закатывала скандалы, а затем перешла на оскорбления. Данилу Надя ничего не рассказывала, ожидая приезда мужа для такого разговора. Но два дня назад женщина заявилась и стала выгонять сноху из своей квартиры… так как выкупила ее у бывших хозяев, чем довела бедняжку до ужасного состояния. Наде стало так плохо, что сил не было терпеть разрывающую изнутри боль. И сейчас… свекровь здесь… Пришла… добивать…

Надежда посмотрела ей в глаза и уверенно сказала:

– Уходите! Я не желаю вас видеть и слышать.

– Ты бы знала, как я не желаю… И кто мне это говорит? Нищенка, нахлебница!

– Я у вас ничего никогда не просила, – сказала девушка, чувствуя сильную боль внизу живота.

– Зато моего сына обдираешь умело. Еще и додумалась забеременеть. Только бездарные и тупые девки рожают детей, чтобы не заниматься ничем умным, кроме вонючих пеленок.

– Вы о чем говорите? Я и мужа не прошу! Но это вас не касается. Если так раздражает, то я не задерживаю. Даже больше скажу! Я не желаю вас видеть. Никогда. И я клянусь, все расскажу Даниилу. Пусть знает о вашем недостойном поведении в отношении его жены и ребенка.

– Да он сам меня попросил передать тебе… это, – сказала Наталья Александровна и стала выкидывать все, что было в пакете: платье, нижнее белье, тонкую кофту, шорты, футболки и документы девушки.

Женщина с огромным удовольствием доставала вещи Нади, уже кидая на пол. Надежда сглотнула, совершенно ничего не понимая и стараясь не психовать, но это было невозможно в данной ситуации.

– Не узнаешь? Это те тряпки, в которых ты ходила до встречи с Даней. Вот. Забирай их. Твоего больше ничего нет в том клоповнике, где вы снимали квартиру. Она продана с моей помощью, а все твои вещи, купленные моим сыном, выкинуты на свалку.