— Конечно.

— И тогда я позвонила миссис Хейнз.

Лорен сникла.

— Она ничего мне не сказала, но я поняла, что она чем-то расстроена. И я попросила тренера Триппа поговорить с Дэвидом. Тебе ведь известно, что у него с Дэвидом сложились доверительные отношения.

— Да, мэм.

— Оказывается, ты беременна.

Лорен закрыла глаза и мысленно чертыхнулась. Дэвид же обещал никому не рассказывать! А теперь к концу дня об этом будет знать вся школа, если уже не знает. Отныне, где бы она ни оказалась, ребята станут показывать на нее пальцами и перешептываться.

После довольно продолжительной паузы миссис Детлас сказала:

— Сожалею, Лорен. Ты даже не представляешь, как сильно я сожалею.

— Что мне теперь делать?

Миссис Детлас покачала головой:

— Дать ответ на этот вопрос я не могу. Но скажу одно: за все время существования «Фиркреста» в нашей школе не было беременных выпускниц. Родители придут в бешенство, когда об этом станет известно.

— Повторится история Иви Кокрен?

— Да. Иви пыталась остаться, но у нее возникли с этим большие трудности. Полагаю, сейчас она живет со своей теткой.

— У меня нет родственников.

Миссис Детлас уже не слушала ее. Она открыла большой коричневый конверт и достала оттуда несколько листков.

— Я переговорила с директором школы «Вест-Энд Хай» и получила от них ответ. Ты можешь доучиться там этот семестр и закончить школу в январе.

— Не понимаю.

— Здесь, у нас, ты получаешь стипендию. Ее можно аннулировать в любой момент и по любой причине. А причину ты нам дала. Мы смотрели на тебя как на образец для подражания. Но в ближайшем будущем ты вряд ли подойдешь на эту роль. Мы считаем, что для всех будет лучше, если ты перейдешь в «Вест-Энд Хай».

— До конца семестра осталось всего шесть недель. Я переживу, если обо мне будут сплетничать. Пожалуйста, позвольте мне закончить «Фиркрест».

— Думаю, тебе придется нелегко. Ты даже себе не представляешь, какими жестокими могут быть девочки.

Как раз это Лорен хорошо знала. Еще до того, как она стала претворять в жизнь проект «не быть посмешищем», в те времена, когда она выглядела не так, как другие, и безграмотно строила фразы, никто не хотел с ней дружить. По наивности она думала, что сможет все изменить, когда переделает себя и станет такой же, как все. Сейчас же она поняла — правда в том, что она осталась для всех бедной девочкой из непрестижного района города, только до настоящего момента все это было скрыто под тонким слоем лакировки, называемой ложью.

Лорен готова была взорваться, возмутиться и проявить свою решимость, которая и помогла ей поступить в «Фиркрест», однако этот запал быстро прошел.

Ее трясло, она чувствовала себя опустошенной. Что она может сказать? Она, ученица частной католической школы, забеременела. Теперь она может служить для каждого не образцом для подражания, а предупреждением.

Берегитесь, иначе вы закончите так же, как Лорен Рибидо!

— Переходи в «Вест-Энд», — мягко сказала миссис Детлас. — Доучись семестр и заканчивай школу экстерном. Слава богу, у тебя достаточно заслуг.

«Там тебе и место». Лорен услышала эти слова так же отчетливо, как если бы они были произнесены вслух.

Однако в этом заключалась еще одна ложь.

Потому что ей нигде не было места.


Лорен вернулась в класс и занялась обыденными для старшеклассников делами: записала лекцию, заполнила в дневнике графы с домашними заданиями по предметам, поболтала с одноклассниками. Раз или два она даже улыбалась, но внутри у нее было пусто и холодно, а в душе поднимался гнев.

Ведь Дэвид обещал хранить их тайну! Он знал — они знали, — что рано или поздно секрет вылезет наружу, но она не ожидала, что это случится так скоро. Она еще не приготовилась к тому, чтобы во всеоружии встретить каверзные вопросы и сплетни.

К обеду гнев овладел Лорен полностью. Она разозлилась до предела. Не обращая внимания на оклики подруг, она пересекла школьный двор и решительно распахнула дверь тренажерного зала. Он был там вместе со своими приятелями. Они о чем-то разговаривали и весело хохотали, заглушая стук грузов и гантелей и тяжелое дыхание спортсменов.

Когда Лорен вошла в зал, все замолчали.

«Черт бы тебя побрал, Дэвид».

Она почувствовала, как у нее запылали щеки.

— Эй, — произнесла она, стараясь не выдать эмоций, которые владели ею. Пусть все видят, что она такая же успешная старшеклассница, как и все.

Дэвид медленно направился ей навстречу. Он сразу как-то сжался и стал похож на загнанного зверька.

— Пока, парни.

Ему никто не ответил.

Лорен и Дэвид молча шли через двор к футбольному полю. День был холодным и ветреным, трава казалась серой под слоем инея. В воздухе витал слабый аромат яблок.

— Как ты мог так поступить? — наконец нарушила молчание Лорен. Ее голос прозвучал неожиданно мягко. Она-то думала, что закричит на него, возможно, даже ударит его, но сейчас почувствовала, что на это у нее нет сил, что их отобрал сковавший душу холод и страх.

Дэвид взял ее за руку и повел к трибунам. Они сели на жесткую скамейку. Не обнимая Лорен, он устремил взгляд вдаль и тяжело вздохнул.

— Ты же обещал, — снова заговорила она, на этот раз громче. — И кому? Тренеру Триппу! Все же знают, что у него язык без костей. Почему ты не подумал…

— Отец со мной больше не разговаривает.

Лорен нахмурилась. Она не знала, что сказать.

— Он назвал меня тупым идиотом. Нет! Законченным недоумком. Это его точные слова. — При каждом слове у него изо рта вылетал пар.

Гнев Лорен тут же угас, а ее сердце затопила нежность. Она взяла его за руку и прижалась к нему. Лорен знала, все то время, что они с Дэвидом встречались, он очень переживал из-за недостатка внимания со стороны отца. И это их по-своему сближало: родитель, который недостаточно любит своего ребенка.

«Спидстер» был гордостью Дэвида и его отрадой не потому, что машина вызывала зависть у других мальчишек или нравилась девчонкам. Автомобиль был дорог ему тем, что это была любимая машина отца. И наибольшую ценность для Дэвида имели те часы, что он проводил с отцом в гараже. Только там они и общались.

— Он даже отказывается заниматься «спидстером». Он говорит, что нет смысла устанавливать колеса, если на машине собирается ездить сопляк, который ни к чему не стремится. — Дэвид наконец-то решился посмотреть на Лорен. — Мне очень нужно было с кем-то поговорить. С мужчиной.

Лорен его отлично понимала. В какой-то момент одиночество стало для него невыносимым, и он дал слабину.

— Ладно, прости, что набросилась на тебя.

— А ты прости, что рассказал тренеру. Я же просил его молчать.

Они долго сидели молча, прижавшись друг к другу, прежде чем Лорен сказала:

— По крайней мере, мы вместе.

Тихо, голосом, в котором не было ни капли уверенности, Дэвид произнес:

— Да.


Войдя в подъезд, Лорен слишком поздно заметила, что ее поджидает миссис Мок, и поняла: разговора не избежать.

— Лорен, — мрачно произнесла та, — я сегодня ходила к твоей маме на работу.

— Да? Вы застали ее?

— Ты же знаешь, что нет. Ее начальница сказала, что она уволилась. Уехала из города.

Лорен будто согнулась под тяжестью этих слов.

— Да, я собираюсь теперь работать полный день. Обещаю…

— Не могу, детка, — покачала головой миссис Мок. Лорен видела, что ей неприятно сообщать плохую весть, но она продолжила: — Тебе не по средствам арендовать квартиру. Моему начальнику надоели эти постоянные задержки квартплаты. Он требует, чтобы я выселила вас.

— Пожалуйста, не надо.

Лицо миссис Мок исказила страдальческая гримаса.

— Я бы рада тебе помочь, девочка, но что я могу сделать?! Прости. — Она вернулась в свою квартиру, дверь за ней со скрипом закрылась.

Если еще хоть один человек скажет ей «прости», подумала Лорен, она закричит. Только крики не помогут.

Она медленно поднялась наверх, прошла в квартиру и в сердцах захлопнула за собой дверь.

— Думай, Лорен, — сказала она себе прежней, той девочке, которой было под силу взять любую вершину. — Думай!

В дверь постучали.

Наверняка это миссис Мок забыла предупредить ее, что квартиру нужно освободить к завтрашнему дню.

Лорен открыла дверь и заговорила:

— Я не могу…

На темной лестничной площадке стояла Энджи.

— Ой, — вырвалось у Лорен.

— Привет, Лорен. — Радушие, светившееся в улыбке Энджи, причинило Лорен едва ли не физическую боль. — Может, пригласишь меня войти?

Лорен представила, как Энджи Малоун ходит по вонючему, вытертому ковру, садится — нет, не решается сесть — на продавленный диван, оглядываясь по сторонам, делает выводы и тоже начинает жалеть ее.

— Нет. Не приглашу. — Лорен сложила руки на груди и преградила ей путь.

— Лорен, — строго, по-родительски произнесла Энджи, и Лорен отступила в сторону, пропуская ее.

Энджи прошла в квартиру, Лорен побрела за ней, глядя на свое жилище глазами Энджи. Пожелтевшие от сигаретного дыма стены с облетевшей штукатуркой; немытые окна с неприглядным видом на соседнее здание. Вокруг такая грязь и убожество, что даже страшно предлагать гостье присесть.

— Хочешь колу? — неуверенно проговорила Лорен, переминаясь с ноги на ногу. Поймав себя на этом, она замерла.

К ее изумлению, Энджи села на диван. Причем не на краешек, чтобы не запачкать свою одежду.

— Я не хочу колу, но все равно спасибо.

— Кстати, о работе…

— Да?

— Мне надо было позвонить.

— Да, надо было. И почему же ты не позвонила?

Лорен нервно сплела пальцы.