В то же мгновение Керк открыл дверь своей комнаты и появился на пороге с ручным пулеметом системы «стен» в руках. Это оружие было немного поменьше, чем «брен» внизу. Владелец бунгало явно еще не ложился и был одет. Своим появлением он лишь усилил мое раздражение, поскольку помешал мне ворваться в его комнату столь же неожиданно и бесцеремонно, как он — в мою.

— Не стреляйте, это всего-навсего я, — мне не пришлось слишком напрягаться, чтобы наполнить свой голос сарказмом.

— Я вижу, — и он указал на другую дверь в глубине короткого коридора. — Ваши друзья там.

При других обстоятельствах в этих вполне безобидных словах я бы не заподозрила никакого подвоха, но после случившегося мне показалось, что они недвусмысленно выражали уверенность Керка, что перед сном я способна обойти спальни всех мужчин.

— Я прекрасно знаю, где мои друзья, — выпалила я. — Я пришла к вам.

— Вот даже как? В таком случае входите, пожалуйста, — он отступил в сторону, пропуская меня. Затем, извинившись, отошел к небольшому столу, стоявшему возле его кровати, и положил на него пулемет. Дверь он нарочно оставил приоткрытой. Так же подчеркнуто я прикрыла ее.

Спальня Керка была больше и обставлена лучше моей. В ней не было ничего роскошного, обычная мебель, добротная и удобная. На окнах не было защитных ставней, и мне были видны верхушки гевей, серые и неподвижные в свете прожекторов. На середине кровати, завешенной черной противомоскитной сеткой, лежало что-то продолговатое, что в первое мгновение я приняла за человека. Но затем я углядела в этом предмете «голландскую жену» — эдакий круглый, упругий валик, предназначенный для того, чтобы спящий мог закинуть на него ноги. На шифоньере стояла фотография в ажурной серебряной рамке — симпатичная молодая женщина (вероятно, англичанка) с двумя маленькими детьми.

Керк, молча, внимательно наблюдал за мной, наморщив лоб. Мне показалось, что он презирает меня за этот осмотр его спальни.

— Я слушаю вас, мисс Пауэлл, — произнес он наконец.

— Я бы хотела поговорить с вами о том, что произошло внизу.

Он сделал движение рукой, как бы отметая эту тему:

— Я ведь уже принес вам свои извинения, если вас это беспокоит.

— Может, это мне следовало бы извиниться?

— Такое мне и в голову не приходило.

— Значит, нам не о чем разговаривать, что бы вы ни думали по этому поводу?

— Милая девушка, не все ли вам равно, что я могу думать?

— Мне абсолютно все равно. — И снова, оказавшись лицом к лицу с этим человеком, я не могла вовремя найти подходящих слов. Я начала расхаживать взад-вперед по комнате, полы халата трепыхались у ног.

— Дело в том, что я не люблю, когда у кого-нибудь — даже у совершенно чужого для меня человека — складывается неверное мнение обо мне.

— Отойдите от окна, — предостерег Керк.

— Мы никому ничего плохого не делали. И вообще… Это, конечно, вас не касается, но Дэн Лэндис — мой бывший муж!

— В самом деле? — вежливо переспросил Керк.

— Да, именно так. И более того: вскоре мы собираемся вновь пожениться.

Это было некоторым преувеличением, так как я еще не приняла твердого решения, хотя Дэн в последнее время прожужжал мне все уши. Но в данном случае небольшая неточность не могла повредить. Наоборот, она помогала значительно укрепить мою репутацию, тем более, что и все остальное было почти правдой.

Мы с Дэном поженились несколько лет назад, неожиданно и тайно. И для каждого из нас это был первый брак. Мы вынуждены были заключить его без огласки, так как по тогдашнему моему контракту я не имела права выходить замуж. А быстро — опять-таки из-за секретности.

Прямо скажем, это был брак на скорую руку. Хотя мы и были влюблены друг в друга, он оказался недостаточно прочным, чтобы выдержать первые же испытания. Как и любой другой брак, в котором муж и жена не могут или не хотят пойти навстречу друг другу. Не слишком благоприятствовала супружеству шаткость наших карьер… Развод прошел так же тихо, как и женитьба. Даже мои родители не знали об этом, иначе никогда бы не поняли меня: их-то союз после тридцати пяти лет совместной жизни был по-прежнему прочен и безупречен. До сих пор о моем замужестве знали только я и Дэн. И вот я рассказала обо всем Керку — практически первому встречному, человеку, которого впервые увидела только сегодня. Трудно понять, почему я проболталась именно ему. Я сама удивлялась, почему это до сих пор испытываю неловкость за произошедшее в моей спальне. Я обычно бывала уверена в том, что мне нечего стыдиться. А на этот раз я испытывала стыд, и все из-за Керка. Это не добавляло симпатии к нему.

Моя откровенность не оказала на него никакого впечатления. Он произнес все тем же равнодушным тоном:

— Примите мои наилучшие поздравления. Мне показалось, что Лэндис вполне приличный парень.

— И это все, что вы можете сказать? — настаивала я. — Не думаете ли вы, что я лгу?

— С чего бы мне так думать? — удивился он. — Наверно, я недостаточно ясно изложил свою позицию. А она такова: я заключил контракт с вашей группой на использование моей плантации для съемок, потому что мне нужны деньги. Естественно, я чувствую определенную ответственность за вашу безопасность, пока вы находитесь у меня дома. Но мне нет никакого дела до вашей нравственности. И до тех пор, пока ваши поступки не подвергают опасности вас самих или плантацию, я на них не намерен обращать внимания. Надеюсь, мой ответ успокоил вас?

— Вы даже не представляете, насколько. Если я правильно поняла, вам наплевать, даже если я буду спать с вашим боем.

— Нет, возразил он серьезно, — боюсь, такое поведение может повредить плантации. Я не хотел бы думать… В общем, мисс Пауэлл, наверное, лучше для нас обоих пожелать друг другу спокойной ночи. Прошу меня извинить! — он нарочито зевнул и стал расстегивать рубашку.

Все ясно: он попросту хочет выставить меня из комнаты. Но мне-то не хотелось уходить, я еще не все высказала.

Я пришла к нему к намерением расставить все по местам и не собиралась сдаваться и уходить, не добившись своего. Каким образом я заставлю Керка изменить его мнение обо мне, я не представляла, но решила сделать это во что бы то ни стало.

В возбуждении я снова стала ходить по комнате и ляпнула первое, что взбрело мне в голову:

— Я не привыкла, чтобы моей нравственностью или безнравственностью интересовались посторонние. Готова поспорить в любое время, что по этой части я вам не уступлю.

Керк в ответ стянул с себя сорочку.

Никакого белья, даже майки под ней не было, и я увидела мускулистую, коричневую, как мореный дуб, грудь.

Я знала, что лучше бы остановиться, что я выгляжу в этой сцене отвратительно, и тем не менее запальчиво продолжала:

— Я не слепая. Видела вашу экономку Сити. Экономка! Соблазнительная штучка, ничего не скажешь.

Керк сделал шаг вперед:

— Пожалуйста, не стойте у окна.

— Я буду стоять там, где мне нравится. Я…

Тугой поток воздуха чуть не оторвал мне голову. Резкий звук выстрела донесся, как мне показалось, спустя несколько мгновений. А может быть, мое сознание слишком поздно восприняло то, что произошло. На миг я застыла у окна от удивления, не в силах пошевелить даже пальцем.

Вероятно, я продолжала бы стоять у окна, по крайней мере, до второго выстрела, если бы не Керк.

Если я была само оцепенение, то он был само действие. Он рванулся ко мне и бросил меня на пол с таким грохотом, что задрожали стены. Это был наш первый физический контакт, не считая рукопожатия.

Несмотря на смешанные чувства, пронесшиеся во мне, я ощутила всю силу и ярость обнаженной груди, прижавшей меня к ковру. Инстинктивно я прильнула к Керку.

Наши тела соприкоснулись буквально на мгновение.

— Вы, глупышка! Оставайтесь на месте! Не двигайтесь!

И разорвав мое безумное объятие он, низко пригибаясь, пошел к выключателю. На этот раз я с охотой повиновалась ему.

Взглянув вверх я обнаружила место, куда вошла пуля: из рваной дыры в потолке тоненькой струйкой сыпалась штукатурка. Я обратила внимание на то, что это отверстие было там далеко не единственным.

Это было все, что я успела рассмотреть. В следующий момент свет в комнате погас. До того, как мои глаза привыкли к темноте, Керк был снова рядом со мной.

В руках у него был «стен». Уперев его на подоконник, он выпустил огненную очередь по окружающим деревьям и стрелял до тех пор, пока в магазине не осталось ни одного патрона. Потом вдруг, одним рывком, восстановилась тишина. Я прошептала, обращаясь к его силуэту:

— Вы попали в него?

— Не думаю. Скорее, только отпугнул. Утром посмотрим. — Его голова повернулась ко мне, но выражения лица рассмотреть было нельзя. И, честно говоря, я была рада этому.

— Вам очень повезло, мисс Пауэлл. Теперь вы будете более осмотрительной.

— Конечно, — согласилась я покорно.

Упрек Керка, разумеется, относился ко всем моим поступкам в тот вечер. Я так и не сумела ничего сделать, чтобы как-то восстановить свою репутацию в его глазах. Наоборот, казалось, что бы я ни делала, давало обратный эффект.

— Мне уже можно подняться?

— Конечно.

Он не помог мне — отошел в другую часть спальни, и я слышала, как он перезаряжает пулемет.

Создав между нами расстояние, он как бы подчеркивал, что сожалеет о нашем яростном сближении и не желает возобновлять его даже в виде протянутой руки помощи.

Я была глубоко унижена.

Мне хотелось сказать ему что-то такое, что позволило бы ослабить это чувство, но в голову не приходило ничего подходящего.

Керк чувствовал мое замешательство:

— Думаю, что этой ночью мне больше не о чем беспокоиться. Он упустил свой шанс и не будет здесь околачиваться. Спокойной ночи.