– Здравствуйте, Анастасия Олеговна, – поприветствовал ее все тот же голос. Настя лихорадочно пыталась вспомнить, кто бы это мог быть, но на ум ничего не приходило. – Вы можете говорить?

– Да, пожалуйста. Здравствуйте. Я вас слушаю.

– С вами говорит отец вашей ученицы Меркуловой Лидии. Дочь очень расстроена, что вы покинули их класс. Только-только она начала разбираться в предмете, и тут такая незадача. Нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы вы переменили решение?

Надо же, поразилась Настя. Со всех сторон обложили. Интересно, откуда у него номер моего сотового? Неужели директор дала? Могла бы у меня хоть разрешения спросить. – Извините, нельзя, – стараясь изо всех сил говорить вежливо, отказалась она. – Мне надо готовиться к экзаменам в аспирантуру и диплом на носу. Кстати, откуда у вас номер моего телефона, если не секрет?

– Ну, узнать ваш номер – не проблема, у меня большие возможности. Значит, отказываетесь категорически. Но тогда, может, индивидуально с ней позанимаетесь? Хоть пару раз в неделю. С оплатой проблем не будет.

Деньги! – пришла в голову мысль. Новые туфли и теплая куртка, в этой уже руки торчат из рукавов. Нет, сначала джинсы, сколько можно их штопать. И Анне Ивановне смогу почаще помогать.

С тетей Вадима Анной Ивановной Настя сумела за эти годы подружиться. Был момент, когда у них с матерью Вадима в материальном плане стало так плохо, что она сама позвонила Насте. Попросила, чтобы та заняла им денег: у них после платы за квартиру и лекарства не на что купить еды. Настя, конечно, тут же отдала все, что у нее было. После этого она сама им позванивала и, как только у нее заводились деньги, немного отстегивала. Подобревшие сестры стали приглашать Настю на чай с домашними плюшками, так напоминавшими ей бабушкины. За круглым столом, покрытым узорчатой скатертью, Настя, замирая от счастья, слушала рассказы Анны Ивановны о детских годах Вадима, его болезнях и шалостях. А сама все не сводила глаз со стены, увешанной фотографиями. Заметив ее интерес, Анна Ивановна однажды достала из секретера несколько семейных фотоальбомов, в которые Настя погрузилась с головой. Перелистывая страницы, заполненные его фотографиями, она испытывала состояние человека, попавшего в сады Эдема. Она просмотрела все альбомы по нескольку раз и даже умудрилась выпросить большую фотографию семнадцатилетнего Вадима – он теперь постоянно был с ней.

Одно смущало Настю во время этих чаепитий: его мать, в глазах которой застыла неутихающая боль. В разговоры она не вмешивалась, лишь выжидающе смотрела на Настю большими, черными, как ночь, глазами, словно ждала ответа на свой немой вопрос. Лишь однажды, когда Настя была уже у выходной двери она, прикоснувшись к ее руке, тихонько попросила: – Вы не могли бы передать Вадиму, чтобы он сегодня не задерживался в институте. Надо помочь Дениске, он опять получил тройку по математике.

Потрясенная Настя так и застыла у двери, потеряв дар речи. Подошедшая Анна Ивановна обняла сестру за плечи и увела в комнату.

Да, размышляла Настя, держа трубку, деньги очень нужны, очень. Согласиться, что ли? – Но мне негде заниматься с вашей дочкой, – нерешительно сказала она. – Своей квартиры у меня нет, а в университете запрещают репетировать.

– Это не проблема. Можете заниматься у нас. Мой водитель будет вас привозить и отвозить, куда скажете.

– Ну, если так. Ладно, я согласна. Но при условии, что Лида будет выполнять мои задания. И, кроме того, у нее огромные пробелы в математике: делает грубые ошибки в элементарных преобразованиях.

– Для меня это новость. Все годы с математикой у нее не было проблем, одни пятерки. Только с вашим приходом это всплыло. Но надо что-то делать: дочка собирается в строительный университет, хочет пойти по моим стопам. А там математика с физикой главные предметы, особенно на младших курсах. Может, заодно и тут ее подтянете?

– Нет, за математику я не возьмусь, это слишком большая ответственность.

– Тогда, может, кто из ваших преподавателей согласится? По прежним временам я нанял бы ей педагогов из строительного вуза, и никаких проблем с поступлением не возникло. Но с вводом ЕГЭ это теряет смысл, нужны настоящие знания. Помогите, Анастасия Олеговна, я в долгу не останусь.

– Хорошо, я попробую завтра поговорить на кафедре математики. Запишите, какие учебные пособия по физике издательства АСТ надо купить, и давайте начнем заниматься по средам и пятницам. Часов с пяти Лиду устроит?

– Как скажете. Куда за вами подъехать?

Настя назвала адрес. Он поблагодарил ее и попрощался, заверив, что послезавтра приедет сам и обсудит условия оплаты. Сунув мобильник в карман, девушка стала медленно подниматься по лестнице. Вот и пошла я по стопам мамы, думала она, радуясь и досадуя одновременно. Не зря говорят, яблоко от яблоньки недалеко падает. Лишь бы Лида учила, а то, если завалит ЕГЭ, папаша может потребовать деньги обратно, а я их потрачу. Нет, надо сразу этот вопрос обговорить. А может, не стоит связываться? Но деньги так нужны, – тех, что присылают за аренду, стало катастрофически не хватать. Ладно, начну, а там посмотрим.

Когда послезавтра отец Меркуловой привез ее в свой особняк, Настя онемела. В ее понимании это был не дом, а дворец, не комнаты, а анфилады. Маленький Эрмитаж! Куда там домик папы-шашлычника, которым она когда-то так восхищалась на море, – перед этими апартаментами тот выглядел жалкой хижиной. Какие-то немыслимой красоты залы с арочными переходами, подогревными полами, устланными роскошными коврами, мебель из стекла и бронзы, – все это заставило ее почувствовать себя жалким плебеем в заштопанных джинсах, недостойным даже взирать на такое великолепие.

– Здравствуйте, Анастасия Олеговна, – услышала она девичий голос и оглянулась. Лида Меркулова в атласном халатике приветливо улыбалась ей. – Проходите в мой кабинет.

Лидочкин кабинет представлял собой просторную комнату – вдоль ее стен тянулись книжные полки, а у окна стоял большой компьютерный стол. Еще там имелись красивый кожаный диван и стеклянный журнальный столик, на котором стояли фарфоровая чашечка, кофейник и тарелочка, полная миниатюрных бутербродов.

– Угощайтесь, Анастасия Олеговна, – предложила маленькая хозяйка. – Перекусите, а потом будем заниматься. Вы ведь из университета.

И как это будет выглядеть, подумала Настя, я буду есть, а она на меня смотреть? – Только вместе с тобой, – твердо заявила она, – мне одной неловко.

– Но я недавно обедала. Ладно, я тоже кофе выпью. – Девочка сбегала куда-то и принесла такую же чашечку. – Это из Японии, ручная работа, – сказала она, заметив, что Настя заинтересовалась изображенным на чашке драконом. – А если посмотрите донышко на просвет, увидите гейшу.

Настя посмотрела. И правда, в почти прозрачном донышке просвечивалось женское лицо с высокой прической. Это каких же денег стоит одна такая чашечка, подумала она. А все остальное? Неужели строитель, пусть даже занимающий высокий пост, может столько зарабатывать? Наверно, он хозяин какой-нибудь фирмы, что строит шикарные многоэтажки? Тогда, конечно, он имеет бешеные деньги, ведь квартиры в них такие дорогие. – Я что ли завидую? – спросила она себя. – Нет, ничуть, – подумала с облегчением. Жить в таком дворце: это сколько комнат надо прибирать ежедневно, сколько пыли вытирать, – пока одни полы пропылесосишь, выдохнешься. Хотя у них, наверно, есть прислуга. Нет, для меня предел мечтаний однокомнатная квартира, не требующая долгой уборки, чтобы можно было заниматься чем либо более продуктивным.

– Анастасия Олеговна, скажите правду, как я написала тот зачет по электростатике? – Лида пытливо посмотрела на молодую учительницу. – Только правду! А то мне иногда ставят пятерку, хотя я точно знаю, что решила неправильно. А как правильно, не объясняют.

– Плохо, Лида, – честно ответила Настя. – Ты не решила ни одной задачи. Давай сначала повторим основные формулы и графики, а потом разберемся с твоими ошибками.

И они погрузились в физику. Три часа пролетели незаметно. Когда за окном стало темнеть, в комнату вошел Лидочкин отец. – Думаю, на сегодня достаточно, – решительно заявил он. – Я ожидал, что вы позанимаетесь пару часов, а вы, похоже, потеряли счет времени. Давайте, Анастасия Олеговна, я отвезу вас домой и по дороге обсудим условия оплаты.

Когда в машине он спросил у Насти про гонорар, она только пожала плечами. – Не знаю, – честно призналась девушка, – я прежде никогда не занималась репетиторством. Мама занималась, она английский преподавала в институте. Но сколько она брала за уроки, я не спрашивала. Решайте сами. Сколько можете, столько и платите.

– О, вы не так просты, как кажетесь! – сказал он, отсмеявшись. – «Сколько могу» – верно, вы догадались, что я могу немало.

– Ничего я не догадалась, – насупилась Настя. – Я не это имела в виду. Можете вообще ничего не платить, мне просто нравится заниматься с Лидой. Я люблю, когда не надо заставлять, когда человек сам хочет больше знать. А она как раз из таких.

– Ладно, ладно, не сердитесь. – И он протянул девушке конверт. Настя, не глядя, сунула его в сумку – ей было неудобно при нем считать деньги.

– Неужели даже не пересчитаете? А вдруг недостаточно? – Он с любопытством взглянул на нее.

– Я же сказала: платите, сколько считаете нужным. До свидания! – И выбравшись из машины, Настя поспешила в свой подъезд. Когда у себя в комнате она вытащила из конверта деньги, то даже уронила их на пол от неожиданности: сумма за одно только занятие была равна половине месячной платы за ее квартиру. Надо отказаться, подумала она, собирая рассыпавшиеся купюры, сказать, что это слишком много. Хотя, с другой стороны, что для папы-олигарха такие деньги? Мелочь! А пусть платит, – вдруг решила Настя, – не обеднеет. Зато хоть оденусь. Куплю завтра цыпленка-табака и торт «Золотые купола» – вот вкусный! И устроим с Юркой пир. После университета сбегаю сначала в обувной, а потом в гастроном. И Анне Ивановне денег занесу. Решено! Она сунула деньги в сумку и пошла на кухню готовить ужин.