«Вы расскажете мне, что вы делали в том месте и в той странной одежде?» — спрашивала его она.

«А вы рассказали мне, почему вы однажды надели желтое платье, когда должны были носить черное?»

Так они зашли в тупик. Что дальше?

Лорд Манстер, стоявший рядом, отвлек ее, предложив свою руку:

— Пойдем поближе и послушаем, что скажет мистер Хендерсон. Павильон для избранных и эликсир Руссо тесно связаны, ибо каждый должен обеспечить успех другого. Вас интересуют капиталовложения в этот курорт?

Она чуть не сказала «нет», что у нее нет средств на такую роскошь, как инвестирование курорта. Но, как богатая вдова, она наверняка должна была иметь их. И не только это, но и проявить интерес к предприятию, которое имело такое важное значение для него, и этим заставить его продолжить разговор.

Накануне за ленчем у его сестры больше всего говорили о политике, на что Лорел и надеялась, однако ее ожидание оказаться в окружении «радикальных реформаторов» не оправдалось.

Группа, собравшаяся за обеденным столом, включая леди Девонли, осуждала многое в политике, проводимой новой королевой. Говорили, что, будучи женщиной, Виктория предоставляла слишком много свободы своим министрам, вигам и что в недалеком будущем влияние класса землевладельцев сменится системой, при которой даже самый бедный рабочий будет иметь голос в правительстве.

Лорел подумала, что вряд ли такое возможно, но понимала, что лучше не высказывать своих мыслей. Лорд Девонли больше всего опасался, что потеря власти приведет к утрате богатства. Лорд Манстер только поворчал. Вот, мол, к чему это приводит, когда корону надевают на голову наивной молоденькой девчонки.

Несмотря на неуважительный тон, это не был разговор предателей. Эти люди были традиционалистами, тори, а не радикалами, и Лорел начинала сомневаться, права ли была Виктория относительно своего кузена. Но вполне возможно, что Джорджу Фицкларенсу хватало ума скрывать от сестры и общих знакомых свои радикальные взгляды.

Может быть, он и его приятели-демагоги встречались тайно… Скажем, в заброшенных домах старой части города, куда люди, подобные лорду и леди Девонли, не решались ступить.

Куда накануне заходил переодетый Эйдан.

— А вы, Лорел? Вас интересует инвестиция, которую я имею в виду? — повторил свой вопрос Фицкларенс, прерывая ее размышления.

Она растерялась.

— Ну да, очень. Может быть, вы посоветуете мне, что надо делать, чтобы участвовать в таком предприятии.

Он расправил плечи.

— Я был бы с-счастлив. Этот проект очень важен для меня, от него зависит моя жизнь. Я вложил в него слишком много и уверен в успехе.

Мистер Хендерсон начал водить слушавших его по вершине холма с места на место, описывая, что и где будет находиться. Лорел с Фицкларенсом следовали за ним. Фиц взял ее под руку. Земля здесь была бугристой, и этот жест не казался неприличным, если не считать факта, что у его спутника была жена. Лорел постоянно думала о бедняжке Мэри Уиндем-Фокс, оставленной дома с детьми в то время, как ее супруг затевал интрижку с другой женщиной.

С ней в данном случае.

Она сдержала желание выдернуть свою руку.

— Я сомневаюсь, — спокойно сказала она, — что этот проект будет очень прибыльным делом.

— О, моя д-дорогая, он значит для меня бесконечно больше, чем просто деньги. Я хочу внести свою лепту в обустройство этого города, помочь создать что-то в-вечное. Наследие, можно сказать.

Он посмотрел вдаль, и неожиданно его лицо стало моложе, радостнее, и на нем появилось мечтательное выражение. У нее невольно дрогнуло сердце.

— Очень благородная цель, сэр. Я убеждена, что это предприятие оправдает ваши надежды.

— Вы думаете, они установят мемориальную доску с моим именем где-нибудь на з-здании?

Боже мой, неужели в его глазах были слезы? Не произнес ли он эти слова с легкой дрожью?

Следовало ли верить в эту трогательную беззащитность, или он унаследовал от матери актерский талант?

Скрывая свое недоверие, она ответила:

— Я не сомневаюсь в этом. Судя по вашему сотрудничеству с месье Руссо, вы обязательно достигнете успеха.

Она почувствовала, как его рука напряглась. Краем глаза он увидел французского ученого, стоявшего рядом с лордом и леди Харкорт, Джулианом Стоддардом и другими.

— А, вы, наверное, имеете в виду мое участие в расходах на создание эликсира. Сегодня вам предоставляется второй шанс попробовать творение господина Руссо.

Лорел взглянула на его карие глаза с отяжелевшими от алкогольных излишеств веками. Она поняла, что он забыл их разговор в театре, когда признался в сотрудничестве с Руссо и ему подобными, желавшими войти в «новый век».

Тогда он тоже был пьян и уже не помнил, что говорил. Что в его словах было правдой? Если он действительно хотел создать значительное наследие, зачем он лгал о своих отношениях с Руссо?


— Вам и вправду уже лучше?

Пока Джайлс Хендерсон объяснял систему цистерн, труб и насосов, которые направляли бы термальные воды, вытекавшие из-под холмов, в бассейны будущего павильона, Эйдан подошел к Мелинде.

— Если вы устали, я отвезу вас домой.

Она кокетливо покачала головой:

— Не говори глупостей. Я чувствую себя великолепно. Тем более в такой прекрасный день.

Эйдан взглянул на западный край неба, где собирались темные тучи.

— Пока гроза еще далеко. — Он снова посмотрел на Мелинду, ее глаза блестели, и лицо порозовело. — Вы выглядите изумительно и настолько молодо, чтобы могли бы соблазнить мужчину вдвое моложе вас.

— Вероятно, многие потянутся в Бат, когда построят павильон.

— Надеюсь, — кивнул Эйдан.

Вдруг резкий мужской голос привлек его внимание к стоявшим перед Хендерсоном людям.

— Кажется, не все разделяют ваши восторги.

— Не было бы проще поместить курорт у основания холма? — снова выражал недовольство Джеффри Тафт. — Тогда стали бы более простыми инженерные работы и осуществление проекта без конца бы не откладывалось.

— Но, поступив так, мы потеряли бы этот ни с чем не сравнимый пейзаж, — широким жестом указал Хендерсон.

— Признаюсь, я тоже испытываю подобные сомнения, — заговорил Девонли. — Но мистер Хендерсон прав. В наше время люди предпочитают проводить досуг в комфортной обстановке.

— А что ты думаешь? — шепотом спросила Мелинда Эйдана. — Не сделали они глупость, расположив павильон здесь, или эти технические приспособления невозможно установить в другом месте?

— Оба вопроса хороши. — Он предложил ей руку, она с благодарной улыбкой слегка оперлась на него, и он вывел ее из толпы. — Но нечто другое разжигает мое любопытство. Что же такое случилось, что вы отказались от этой земли?

Мелинда замерла, ее лицо исказилось от досады.

— Как ты узнал?

В ответ он только поднял бровь.

Она поджала губы.

— Даже ребенком ты был слишком наблюдательным для своего возраста.

— Человек зачастую узнает больше, ничего для этого не предпринимая, и нельзя быть уверенным, что полученные знания пригодятся тебе в будущем. — Он остановился и взял в ладони ее руку. — Так вот… земля. Почему вы ее продали? Наверняка дело не в финансовых проблемах?

— Боже, нет у меня денежных затруднений. И я не продала землю, а пожертвовала ее.

Настала его очередь удивляться.

— Вы отдали ее насовсем?

— Правильнее было бы сказать «обменяла», отдала в обмен на большую долю акций в павильоне для избранных. О, не смотри на меня так. Бат — мой дом, и я верю в этот проект. Его успех обеспечит прекрасное будущее этому городу.

— Поверьте, Мелинда, в лучшем случае это рискованное дело. Почему вы не посоветовались со мной? Неужели у вас не нашлось по крайней мере опытного адвоката, чтобы посмотреть документы?

Она рассердилась:

— Неужели надо напоминать тебе, что я не ребенок и Фенвик-Хаус и все, что относится к нему, принадлежит мне по праву. Просто я делаю то, что считаю правильным.

Он пристально посмотрел на нее. Так вот какие дела она вела с «Бат корпорейшн». Обсуждала пожертвование земли, на которой будет построен павильон. Если это осуществится…

И она явно не хотела, чтобы он знал об этом.

— Почему вы мне ничего не сказали? — спросил он. — Вы мне не доверяете?

— Не в этом дело. Мне просто не хотелось, чтобы меня отговорили. Как я уже сказала, я финансово независима и вполне способна принимать решения сама. Ты ищешь чьего-то подтверждения собственным решениям? Нет. Тогда почему этого ждут от меня? Просто потому, что я женщина?

— Леди и джентльмены, если нет больше вопросов, — объявил Джайлс Хендерсон, — мы все можем попробовать эликсир месье Руссо.

Оживившиеся лакеи внесли в самый большой полосатый шатер бочонок и сняли с него крышку. Руссо сам начал половником разливать по чашкам воду с отвратительным запахом. Взволнованные гости окружили его.

Эйдан едва не выбил чашку из руки Мелинды. Сколько шарлатанских снадобий подносил его отец к губам его матери в последние месяцы ее жизни, а тем временем она таяла, а счастье семьи разрушалось. Но он придержал язык, когда, откинув голову, Мелинда осушила снадобье. Чашка попала и в его руки.

Лорел тоже попробовала эликсир. Она сморщила нос и, обернувшись, через плечо посмотрела в другую сторону. Не собиралась ли она выплеснуть напиток на траву? Ему хотелось, чтобы она это сделала. Фиц подставил ладонь под дно чашки, заставляя ее выпить все до конца. Лорел послушалась.

Что-то больно ударило в грудь Эйдана. Эта женщина была для него загадкой, вызывала у него подозрения, злила его… и все же единственным его желанием было защитить ее. Накануне она почти сорвала операцию министерства, а его первым порывом было обеспечить ей безопасность.