— Что ты делаешь? — почему-то шепчу я, словно боясь спугнуть это странное ощущение покоя. Тусклый голубой свет, льющийся от телевизора, дрожит и подмигивает, окутывая нас каким-то нереальным голубоватым свечением.


— Проверяю, нет ли у тебя температуры. Похоже, ты бредишь…


Татка сводит в одну линию красивые ухоженные брови, обхватив мое запястье, чтобы проверить пульс.


— Брось! Со мной все в порядке… — наклоняюсь к ней и застываю вот так — щека к щеке, в миллиметре друг от друга.


— Тата-джан! Тата-джан! Мы уезжаем…


Дверь в комнату распахивается, что есть сил ударяется о фиксатор и отскакивает назад, едва не огрев малыша Гамлета. В последний момент успеваю ее поймать за ручку и придержать. Татка с шумом сглатывает.


Следом за Гамлетом в комнату входит и Ани.


— Сейчас не время для разговора, но завтра я жду вас обоих у себя. Когда вам будет удобно?


— Мам, да тут не о чем говорить…


— Это мы еще посмотрим. Буду ждать вас после работы.


Неожиданно для меня Татка отступает. Покорно кивает, утыкается взглядом в пол. А потом и вовсе переключается на Седу, которая никак не может справиться с колготками. Складываю руки на груди, наблюдая за тем, как ладно у Таты выходит обращаться с детишками. Из нее выйдет прекрасная мать. Да и супец в её исполнении получился что надо.


Прерывая странный ход моих мыслей, меня дергает за штанину Гамлет.


— Замок заел, — сообщает он, тыча пальцем себе в живот. Тут же две женские головы поворачиваются ко мне. Очевидно, чтобы проверить мою реакцию. Склоняюсь над парнем и помогаю ему справиться с заевшей молнией на ярко-голубой куртке. Может быть, у меня и нет собственных детей, но в свое время я здорово натренировался на брате, до которого родителям никогда не было дела.


— Проводишь нас до машины? — обращается к Татке мать. Та, конечно, кивает в ответ, бросая на меня умоляющий взгляд. Ладно-ладно. Я эту кашу заварил — мне ее и расхлебывать. Плетусь за ними следом, лишая тещу возможности начать допрос тотчас.


А уже на парковке меня ждет неприятный сюрприз.


— Клим! Ну, где бы мы еще встретились. А я тебе все звоню-звоню…


Оборачиваюсь на звук до боли знакомого голоса, с трудом удерживая улыбку на губах.


— Отец… Что ты здесь делаешь?


Мне приходится здорово контролировать свои интонации, чтобы не показать, как я «рад» этой встрече. Перевожу взгляд дальше, на переминающуюся с ноги на ногу девицу. Мою сестру.


— Нас затопило. Представляешь? Вода хлестала — дай боже. Я тебе звонил несколько раз, чтобы напроситься на ночлег, но безрезультатно.


— Да? Наверное, потому, что я забыл дома свой смарт.


Подумать только. Пожалуй, это со мной впервые. И что самое удивительное — я даже не вспомнил о телефоне. Ни разу за весь проведенный у Таты день. Страшно представить, сколько на нем пропущенных.


— Не представишь нас?


Старик в своем репертуаре. Все такой же обаятельный сердцеед. И толку, что самому уже хорошо за шестьдесят. Он настолько инфантилен, что даже не понимает, как глупо выглядит его поведение в таком возрасте.


— Мою жену Татевик ты знаешь, а это ее мать — Ани, и племянники. Седа, Гамлет и Наринэ. Ани, мой отец — Николай.


— Не знал, что вы поженились.


Отец очень пытается скрыть удивление в голосе, но актер из него никакой. Был бы лучше, может, и не спустил бы столько денег в покер.


— Как? И вы тоже не знали? — цокает Ани. — Разве это нормально? Жениться вот так, тайком?


— Нет, определенно, — соглашается старик, сверкая искусственной белозубой улыбкой, за которую я отдал целое состояние, и окидывая Ани полным интереса взглядом. Это еще что за дерьмо?! Нет, мать Таты, конечно, видная женщина, но она лет на тридцать старше любой из его потенциальных пассий.


Отвожу взгляд и наталкиваюсь на разъяренный Таткин. Широко улыбаюсь. Забрасываю руку ей на плечо, приближаю губы к уху и шепчу:


— Подыграй мне. Пожалуйста.


Она молчит. Но, слава богу, не делает ничего такого, что может разрушить мой план. Я не хочу оставаться с отцом один на один. Но и выпроводить его не могу. Потому как тем самым дам понять, что все еще на него злюсь. А мне и даром не надо, чтобы он знал о моих истинных чувствах. Детские обиды не к лицу взрослым мужикам вроде меня.


— Ну, тогда я поеду, пока дети здесь все не разнесли. Но завтра, — Ани поднимает вверх указательный палец, — я всех вас жду у себя. Рада знакомству, — кивает отцу напоследок.


— Взаимно! Очень приятно.


Отец перехватывает руку моей тещи и, облобызав ту, распахивает перед ее носом дверь старенькой, но чистой Тойоты. Сцепив зубы, помогаю Тате устроить малышню на заднем сиденье.


— Ты ответишь за то, во что меня втянул, — разъяренной кошкой шипит Тата. С силой дергает шлейки на автокресле и пристегивает застенчиво улыбающуюся Седу. А я вот правда хочу, но никак не могу избавиться от навязчивой мысли, что с таким темпераментом в постели она, наверное, просто — огонь. Впрочем, как и во всех других сферах жизни.


Мигнув фарами, Тойота скрывается за поворотом паркинга.


— Я уже задубела. Сколько мы будем тут стоять? — закатывает глаза Ника. Если мне не изменяет память, сестре пятнадцать, или что-то вроде того. Когда отец в очередной раз женился, последнее, о чем я думал, так это о том, что его новоявленная женушка может залететь. Потому как, ну, правда, зачем таким бабам дети? Папик, который оплатит все счета — да, но ребенок? Эльвира сумела меня удивить. Конечно, не тогда, когда свалила от отца к мужику помоложе, оставив ему ребенка, но вполне, когда родила Нику.


Пожимаю плечами и, не спуская руки с Таткиных плеч, шагаю к лифтам.


— Рад, что тебе хватило ума жениться на такой женщине, как Татевик.


Тата улыбается. Сначала отцу. Потом мне. Не могу сказать, что мне это нравится. Как не нравятся и его замечания. Я уже давно не нуждаюсь ни в них, ни в его одобрении.


— Да, я счастливчик.


— Еще какой! Не знаю, говорила ли тебе жена, но мы успели с ней познакомиться поближе за время разработки клапана. Она внесла огромный вклад в это изобретение.


Она внесла? Перевожу взгляд на Тату, но не успеваю ничего уточнить. Двери лифта распахиваются. Мы проходим в мою квартиру, я предлагаю отцу чувствовать себя как дома, а сам оттесняю Татку в кухню и закрываю дверь.


— Даю тебе ровно пять секунд, чтобы объясниться! Ты зачем впутываешь меня в эту… в эту ложь?!


— Послушай, ты, наверное, не знаешь, но у меня с отцом не самые лучшие отношения…


— И что?! Зачем ему врать о том, что ты женился? А-а-а-а… Постой, я, кажется, догадываюсь! Ты хотел лишний раз поставить его на место? Дать понять, что он значит для тебя так мало, что ты даже не посчитал нужным известить его о своей женитьбе?! Вот так, запросто. Не считаясь с моими чувствами! Проклятый эгоист! — она бьет прямо в цель, надо сказать, и это так же удивительно, как и лишне. Знал бы я, как прервать бесконечный поток ее слов, сделал бы это в ту же секунду, а впрочем… Одним стремительным движением оттесняю Тату к стене и делаю то, что уже давно хотелось. Накрываю ее рот губами. Веду языком, заставляя их приоткрыться, и с жадностью выпиваю ее дыхание. С губ Татки срывается то ли всхлип, то ли вздох. Руки поднимаются для того, чтобы меня оттолкнуть, я в этом уверен, но в последний момент замирают у меня на груди. Пальцы сжимаются, комкая старую растянутую футболку. И она всем телом подается ко мне. Она со мной совпадает. Каждой впадинкой, каждым изгибом. Бедром раздвигаю Таткины ноги, она такая легкая, что я как пушинку поднимаю ее вверх. Я говорил, что равнодушен к сексу? Забудьте! Хочу ее так, что нет сил. Дергаю вниз бретельку майки, оголяя грудь. Опускаю взгляд вниз и едва слюной не капаю — потому что она совершенна. Как я, мать его, и думал. Наш брак — случайность чистой воды. Но в нем определенно столько плюсов, что с каждым часом мне все меньше хочется разводиться.


В ушах шумит от желания, звуков нашего надсадного дыхания, шуршания одежды и… кошачьих воплей вперемешку с девичьим визгом. Отстраняюсь от Татки, трясу головой, чтобы прийти в себя.


— Ах, ты сволочь мохнатая! Ах, ты… пап, он нассал в мои угги! — орет где-то за дверью Ника. Тата хохочет и упирается лбом мне в грудь.


— Тат… (293f8)


— Ммм?


— А давай не будем разводиться. По крайней мере, пока.


— Ты шутишь? — она откидывается в моих объятиях и удивленно вскидывает брови.


— Почему сразу — шучу? Партнерские браки — не такая плохая штука.


— Ты просишь меня быть твоим… эм… партнером?


— Почему нет? Можно просто попробовать. Ты одинока. Я одинок. Мы женаты…


— Думаешь… этого достаточно?


— Мы же не узнаем, если не попробуем, так?


Глава 8

Тата


«А давай не будем разводиться… — говорил он. — Партнерские браки… — говорил он», — бормочу себе под нос, стирая воду с пола. Господин Терентьев изволил купаться и налил в ванной — будь здоров. А вот вымыть за собой пол не посчитал нужным. Пообещал, что утром это сделает горничная. Но, конечно, как только за ним закрывается дверь, я сама хватаюсь за швабру. Необходимость убраться за ним отлично подпитывает мою злость. К тому же мне довольно приятно осознавать, что никакой он не идеал. Так, обычный мужик. Вон, даже зубную пасту бросил открытой. Засыхай, мол, подумаешь…


Подхожу к огромной мраморной раковине, чтобы закрыть пузырек, но рука замирает в воздухе. На самом деле здесь полным-полно места. Клим явно не фанат мужской косметики. Пена для бритья и лосьон после — вот и весь его нехитрый набор. А как бы мило здесь смотрелись мои многочисленные баночки с кремами и прочая женская дребедень? Кошусь в сторону собственной косметички, за которой мне пришлось спуститься к себе, когда стало понятно, что отделаться от Клима у меня не получится. Вздыхаю. Отжимаю швабру, ставлю в угол и мстительно расставляю принесенное из дома добро. Раз уж он хотел, чтобы все поверили в то, что наш брак настоящий…