Кэтрин Лэниган - Все или ничего

— Да ладно, Мо, не прикидывайся! Ты все прекрасно понимаешь. Когда не остается никакой загадки… это же скука смертная!

— Загадки? В Майкле никогда не было никаких загадок.

Как раз за это я его и люблю. Мне нужен надежный, предсказуемый человек.

— Сколько лет мы знакомы, Морин, я ни разу не слышала от тебя таких речей. Вся твоя жизнь — сплошное творчество, поиски нового, необычного. Ты постоянно что-то меняешь, ты сама не знаешь, что тебе нужно. Сейчас тебе хочется заснять меня на вершине горы, а через минуту — у подножия.

— Ну, это другое дело. Не путай работу с личным. К тому же я знаю, чего хочу от жизни. Мне нужна семья, нужен настоящий дом. Я готова к замужеству. Ты хоть представляешь себе, какие у нас с Майклом были бы отношения, если бы у меня в голове гулял ветер?

— Да-а-а. Просто атомные!

Морин нахмурилась.

— Лучше скажи: хаотические. Майкл — моя судьба. Мне необходим порядок, какая-то логика в жизни. Майкл — как раз такой мужчина, который мне нужен. Он респектабельный, преуспевающий, добрый, щедрый… и он меня любит.

— Да, но я что-то не видела документального подтверждения вашего брака.

Битей прекрасно понимала, что бьет по больному, но считала, что не вправе молчать.

Морин тут же перешла в оборону.

— А что твой журналист Джон? — спросила она, имея в виду приятеля Битей.

— Он сейчас в командировке в Оттаве. Тоскует без меня Ты знаешь о наших планах не хуже, чем я, Мо. Мы поженимся следующей осенью. Я еще года два поработаю моделью, а потом мы уедем в горы. Джон будет писать свой роман, а я нарожаю детей. У нас все решено, Мо. Мы оба движемся в одном направлении. А вот Майкл тебе не пара…

Ты заслуживаешь лучшего.

— Я не умею фантазировать, как ты. У меня все четко.

— У тебя-то — да. А у Майкла?

Официанты убрали грязные тарелки и принесли мороженое, заказанное Морин для своих тружеников. Мысли о Майкле вызывали головную боль. Морин знала, что Битей права, но признаваться в этом не хотелось. В последнее время их отношения становились все более натянутыми.

Вот уже больше двух лет Майкл Грэйсон был ее любовником и работодателем. На тринадцать лет старше Морин, он в сорок один год возглавлял самый крупный и прибыльный женский журнал в стране (в 1983 году «Ультра вумен» побил тираж «Космополитена»). Одновременно работая на «Тайм», Майкл писал почти во все деловые журналы страны.

Половина одиноких женщин Нью-Йорка грезила об этом преуспевающем разведенном красавце. Многие завидовали Морин только потому, что она была близка к Майклу. «Подружка Майкла Грэйсона» — она ненавидела это прозвище.

Оно затмевало ее собственную пятилетнюю славу фотографа.

А Морин дорожила своей личностью и не желала быть просто придатком мужчины.

Они жили отдельно: Морин убедила себя в том, что ей нужна независимость. Майкл тоже считал, что так лучше.

Насколько она знала, он ей не изменял, и у нее не было причин в нем сомневаться. Хотя, говоря по правде, при таком напряженном режиме работы он просто физически не мог завести себе еще одну любовницу.

В этом году Морин исполнилось двадцать восемь. Подходя к своему тридцатилетнему рубежу, она, как большинство людей, задумывалась над прожитой жизнью. И ей становилось ясно, что она несчастлива. Она ждала от Майкла большего. Ей хотелось иметь дом и детей, хотелось нормальной семьи. Но, как нередко бывает, чем настойчивее становилась Морин, тем больше Майкл от нее отдалялся. Где бы она ни была — в Африке, в Австралии или в Нью-Йорке, — они постоянно ссорились.

Морин понимала: пора что-то менять, иначе жизнь будет неполной. Семья всегда много для нее значила. Родители девушки погибли в морской катастрофе, когда ей исполнилось двадцать пять лет. Ее единственным родственником был брат отца. Мак, живший за тысячи миль, в Техасе. В детстве она каждое лето отдыхала на его ранчо, но после окончания колледжа Скидмора стала видеться с дядей всего раз в году, когда он приезжал в Нью-Йорк на рождественские праздники.

Первое время после смерти родителей она чувствовала себя такой одинокой и беззащитной. Тогда ей тоже были необходимы перемены. Хорошенько поразмыслив, Морин бросила работу фотожурналиста в нью-йоркской «Дейли ньюс» и перешла на более выгодное место в «Ультра вумен». Высокий заработок вернул ей уверенность в себе и в завтрашнем дне, а Майкл заполнил зияющую пустоту в сердце.

Теперь пришло время решать, чего же она на самом деле хочет от жизни. Она уже не оплакивала прошлое и не страшилась будущего. Мысленно окидывая взглядом свою нынешнюю жизнь, Морин понимала, что сама во всем виновата. Слишком долго она приносила личные потребности в жертву финансовому благополучию… Носилась со своей независимостью и только теперь осознала, что это была лишь иллюзия.

Больше двух лет назад Майкл сказал ей, что когда-нибудь они поженятся. Тогда она ему поверила, но теперь не желала ждать. Для нее «когда-нибудь» уже наступило.

Морин оглядела свою команду — все поели — и встала.

— Послушайте все! У нас изменились планы.

В зале стало тихо.

— Мы выезжаем завтра рано утром, в пять часов. Мы улетаем в Нью-Йорк десятичасовым рейсом.

Верона взвизгнула:

— Ты слышала, Салли? Мы едем домой! Я Так соскучилась по Рэнди, просто ужас!

Салли кивнула и бросила взгляд на Морин, выходящую из столовой.

— Что-то она не очень рада, а?

— Да, не особенно, — согласилась Верона.

Салли чуть прищурила свои васильковые глаза, обдумывая поведение Морин.

— Казалось бы, она тоже должна соскучиться по своему дружку, верно?

— Ну да.

— Любопытно!

Самолет приземлился в аэропорту Кеннеди. По своему обыкновению, Майкл прислал за Мории и за всей командой три лимузина. Битей села в машину к Морин, потому что они ехали не домой, как остальные, а сразу в офис «Ультра вумен» на Пятьдесят седьмой улице.

Битей хотела сама просмотреть снимки, как только их напечатают в фотолаборатории. Это было оговорено в ее контракте, и, несмотря на усталость, она не собиралась отказываться от своих с трудом завоеванных прав.

Битей было двадцать четыре года. В возрасте, когда большинство моделей заканчивают карьеру, она ее только начинала. По примеру супермоделей, таких как Шерил Тигс и Кристи Бринкли, Битей нанимала себе лучших менеджеров и адвокатов. Она не желала быть просто девочкой-моделью, она хотела большего: выйти замуж за Джона, родить двоих, а может, и троих детей, помочь будущему мужу осуществить свою мечту — написать роман. Битей не привыкла полагаться на волю случая и уже сейчас вовсю трудилась на свое будущее.

Морин молча обдумывала предстоящий разговор с Майклом. Когда самолет пролетал над водопадом Виктория, она с трудом сдерживала слезы: у нее было такое чувство, что она уже никогда не вернется в Африку. Морин гордилась проделанной работой, но ведь можно было сделать гораздо больше! Такой уж у нее характер — всегда требовать от себя и от окружающих по максимуму. Но ведь Верона и Салли ничуть не жалеют, что возвращаются домой, наоборот, они счастливы. Даже Битей не слишком огорчилась. Только она, Морин, хотела остаться…

Наверное, она зря нагрубила Майклу. Он был прав, что заставил ее вернуться. Раньше, когда она просила его продлить командировки, он всегда шел ей навстречу, но ведь всякому терпению есть предел. Майкл весь в работе, в постоянном напряжении, а она только добавляет ему неприятностей.

Битей взглянула на Морин:

— О!

— Что?

— Я смотрю, глазки у тебя затуманились. Что, совесть замучила?

— Вовсе нет. — Битей иногда просто пугала своей способностью читать ее мысли.

— И правильно. Нечего себя казнить. Жаль, что мы не успели сделать снимки на водопаде! Я до сих пор не могу успокоиться. Если будет нужно, я тебя поддержу.

— Спасибо, — Морин улыбнулась, — но надеюсь, все обойдется.

Лимузин остановился. Морин, не дожидаясь, пока шофер откроет дверцу, выскочила из машины и кинулась к стеклянным дверям офиса «Ультра вумен».

Битей ошеломленно смотрела ей вслед.

— Черт! — бросила она, когда Морин исчезла в здании, и пошла за подругой.

Морин направилась прямо к Майклу в кабинет. Стучаться она не стала. Майкл, как всегда, разговаривал по телефону. При ее появлении он поднял голову и кивнул.

Она ослепительно улыбнулась, но он, не обращая внимания, продолжил разговор:

— Ну сколько тебе можно говорить, Стэн? Сделай хоть раз так, как мне надо, и не будем спорить!

— Майкл… — Морин подошла и положила руку ему на плечо. Он потянулся вверх и чмокнул ее в щеку, обняв за талию.

— Ладно, кончай, Стэн. — Майкл швырнул трубку на рычаг. — Я соскучился по тебе. — Он схватил девушку, усадил ее к себе на колени и страстно поцеловал.

— Я тоже, — откликнулась Морин.

Он посмотрел на нее и засмеялся:

— У тебя нос обгорел!

— Что? Ах да, там сейчас жарко и сухо.

Он ласково столкнул ее с колен.

— Вот как? Ну, у нас здесь тоже пекло. Где пленка?

— Сейчас отнесу ее в лабораторию.

— Ты что, не забросила ее по пути сюда?

— Нет, Майкл, я хотела сначала повидаться с тобой. Я подумала, ты рассердишься…

Он раздраженно вздохнул:

— Я еще не так рассержусь, если не получу эти снимки к шести вечера.

— О Господи! Я пять минут как приехала, а ты уже завелся! — Она резко отвернулась и выскочила из кабинета.

— Морин… Мо! — закричал Майкл. Но тут зазвонил телефон. Он схватил трубку, понимая, что это срочно. У него все звонки были срочными.

Морин ждала пробных отпечатков вместе с Битей. Как она и ожидала, снимки получились отменные. Это была лучшая ее работа. Она сосредоточенно разглядывала каждую деталь. Произведение искусства в области модной индустрии!