Слышался лишь мерный шум дождя.

Кашемировый пуловер Мэрилин промок насквозь, волосы распустились, но она не шевелилась. Обливаясь слезами, она убрала седые пряди со лба этого громадного, яростного, иногда жестокого, упрямого человека, ее мужа — и отца всего того, что для нее было самым дорогим на свете. Ессе homo[23], подумала она. Мэрилин не была уверена, что точно понимает смысл этого латинского изречения, тем не менее оно каким-то образом объясняло те разноречивые чувства, которые она испытывала к нему в течение долгих десятилетий.

В сейфе, находящемся в спальне, Джошуа оставил детальные инструкции по проведению его похорон, что можно было, с одной стороны, рассматривать, как проявление эгоизма, но с другой — сильно облегчило задачу тем, кто не знал, какие отношения сложились у Большого Джошуа с Богом.

Заупокойная месса состоялась в церкви Пастыря Доброго. Его похоронили как христианина.

В понедельник вечером в театральной академии состоялся мемориальный вечер Джошуа Ферно, конечно же, запланированный самим усопшим. Прибыли представители старого и нового Голливуда — одни были одеты в линялые джинсы с золотыми цепочками, другие — в темные костюмы. Здесь были Лоретта Юнг, Фред Астер, Грир Гарсон, Джейн Фонда, Генри Фонда, Арт Гаррисон, Дерилл Занук, Гручо и Джоан Кроуфорд, Уоррен Бетти, губернатор и миссис Рейган.

В течение получаса, который промелькнул за пять минут, на экране были показаны отобранные покойным кадры из его детищ — любимых фильмов Джошуа, три из которых были награждены Оскаром. Затем, согласно указаниям покойного, на сцене появились его дети. Билли, прилетевший из Нью-Йорка, где он работал в Банке Койнов, прочитал главу из первого романа отца. Би-Джей громко продекламировала заключительную сцену из второго романа. Сари прочитала отрывок из «Вечного бдения» — фильма, который Джошуа считал своим наивысшим достижением. Ее выступление нередко прерывались рыданиями слушателей.

Джошуа спланировал, что его старший ребенок завершит мемориальный вечер словами прощания лейтенанта Несбитта из созданного им киносценария по роману «Остров». В семье недоумевали, откуда у Джошуа была такая уверенность, что Линк после стольких лет разлуки приедет на этот вечер. Но выяснилось, что Линк не приехал по чистой случайности. Занимаясь изучением жизни Кемаля Ататюрка, Линк путешествовал на джипе по пустынным районам на севере Турции, и отчаянные телеграммы Би-Джей и Маури Моррисона не смогли его найти.

Поэтому перед микрофоном появилась Мэрилин и тихим, с хрипотцой голосом прочитала отрывок. Зал отреагировал слезами и всхлипываниями, когда она дошла до прощальных слов лейтенанта Несбитта, которые были первыми за вечер словами, не сочиненными Джошуа Ферно: «И хотя у меня есть дар пророчества и разгадывания тайн, множество других знаний, и я верю, что могу сдвинуть горы, — я ничто».


Когда Линк вернулся наконец в цивилизацию, он отправил три обстоятельных письма брату и сестрам. Соболезнование, адресованное Мэрилин, было кратким: «Я оплакиваю его. Какие бы недостатки ни были у моего отца, он их знал и никогда не отрицал их. Второго такого не будет».

Хотя слова Линка совпадали с собственными мыслями Мэрилин, они ее мало утешили. Почему Линк был так краток? Не было ли его письмо выражением простой вежливости при нежелании писать ей? Может быть, он думает, что она не оплакивает его отца?

Мэрилин и раньше нередко предавалась мрачным раздумьям.

Но став вдовой, она обнаружила в себе качества, о существовании которых не подозревала. Могла ли она предположить, что смерть Джошуа настолько подействует на нее? В конце концов он никогда всецело не владел ее сердцем, они уже больше года не спали вместе, она самостоятельно делала себе карьеру. Неужели она не сможет выжить? Однако Джошуа своим уходом словно вынул из нее сердцевину.

Их владение в Мандевилль каньоне всегда представляло собой тяжелое финансовое бремя. Мэрилин объявила о его продаже. Однако в 1972 году цены на виллы в Южной Калифорнии упали, достойные покупатели не появлялись. Мэрилин бродила по лабиринту комнат, которые казались пустыми без громогласных высказываний покойного мужа, без его тяжелых шагов, без его партнеров по картам. Мэрилин распорядилась больше не качать воду в ручей. Без его обходящегося в копеечку журчания деревья в каньоне, казалось, погрустнели.

Когда поток соболезнований спал, Мэрилин стала есть возле камина в спальне. Из комнаты она выходила, лишь когда надо было ехать на телестудию. Без Джошуа, который пекся о ее престиже, «Рейн Фэрберн шоу» утратило для нее всякую привлекательность, и она продолжала работать чисто по инерции.

Нолаби, у которой ухудшилось зрение, в силу чего она отказалась от вечерних поездок на автомобиле, приезжала во второй половине дня и постоянно сетовала по поводу степени безразличия ко всему, в которое погрузилась ее дочь. Рой использовала телефон, пытаясь вывести вдову из депрессии, — именно к такому способу прибегала и сама Мэрилин, стараясь поддержать сестру после смерти Джерри.

Сари звонила по трансатлантической связи каждые три-четыре дня. На какое-то время отзывчивость дочери помогала Мэрилин выходить из депрессии.

Би-Джей часто навещала Мэрилин.

— Ты не должна поддаваться меланхолии, Мэрилин, — говорила она, качая головой. — Ты должна преодолеть это в себе.

В начале апреля Би-Джей предложила Мэрилин провести пару недель в Англии.

— Это очень удобное время для меня. Маури влез по уши в одно сложное дело. — На ее широком доброжелательном лице вспыхнул румянец.

— А как же с моим шоу? — усомнилась Мэрилин.

— Можно найти замену на пару недель, — решительно сказала Би-Джей. — Мы побудем у Сари и Чарльза в Лондоне. Умыкнем Tea, и я научу тебя, как портить внуков.

— Я не могу так сразу бросить шоу.

— Если бы ты заболела, ведь шоу не было бы?

— Но я не больна.

— Мэрилин, мы все тоскуем по Большому Джошуа, но отцу не понравилось бы, что ты так пала духом.

— Ты хочешь сделать из меня викторианскую леди… А вообще… было бы очень здорово увидеть малышку.

— Мы возьмем ее в Истборн. — За энтузиазмом Би-Джей скрывался какой-то подвох. — Я никогда не была в Истборне.

Мэрилин дала согласие на поездку. Она понимала, что получила этот отпуск благодаря стараниям Би-Джей, и была признательна подруге. Впервые после смерти Джошуа ей удалось преодолеть в себе апатию.

Всю неделю до отъезда Мэрилин занималась приготовлениями и покупкой подарков, и ей некогда было думать, какой еще сюрприз готовит ей Би-Джей.

72

Истборн — это морской курорт в шестидесяти с небольшим милях к юго-востоку от Лондона, где меловые скалы Дувра переходят в прибрежную равнину. С трех террас открывается вид на канал: благотворное воздействие прогулок по этим террасам было главной причиной того, что Фирелли в свое время обосновался в этом тихом приморском городке.

Мэрилин и Би-Джей первые десять дней провели в Лондоне у Сари и Чарльза, в большом ухоженном доме близ Гайд-парка. Мэрилин наслаждалась общением со своей нашедшей счастье в браке дочерью и зятем (Мэрилин и Би-Джей единодушно согласились, что женитьба сотворила настоящее чудо с Чарльзом), но в еще большей степени поднимала ее дух черноволосая внучка Tea. Вместе с Би-Джей Мэрилин возила малышку в лакированной детской коляске в Гайд-парк, в Кенсингтонские сады, в кафе-мороженое. У подруг был план свозить девочку на уик-энд в Истборн, но в четверг у малышки заложило крохотный, но определенно имеющий отношение к роду Ферно носик, и Мэрилин сказала:

— Поездку придется отложить.

— Это смешно, — ворчливым и несколько тревожным голосом возразила Би-Джей.

— Как ее брать, если она простужена?

— В таком случае оставим ее на одну ночь здесь… Мэрилин, предупреждаю тебя: я не собираюсь упускать шанс рассказывать всем о посещении музея Фирелли.

Чарльз предоставил возможность поклонникам Фирелли и любителям серьезной музыки по выходным дням посещать комнаты на первом этаже дома Фирелли в Истборне.

В библиотеке, музыкальной комнате и гостиной хранилось множество памятных вещей. Сотни золотых тарелок, серебряных подносов, драгоценных сувениров с памятными надписями почти на всех языках мира. В библиотеке находились книги, многие из которых имели пометки, сделанные рукой маэстро. Можно было посмотреть фотографии, где коренастый улыбающийся дирижер был снят вместе с давно умершими представителями европейских королевских семейств и великими мира сего — Верди, Пуччини, Рахманиновым, Малером, Стравинским. Над каминной доской в гостиной висел портрет Фирелли с поднятой дирижерской палочкой; художнику удалось схватить и запечатлеть черты молодого Чарли Фрая, покорившего своим искусством королеву Викторию. А на противоположной стене висел несколько слащавый портрет Алфеи.

Исполняющая обязанности смотрителей музея супружеская пара, чрезвычайно взволнованная тем, что принимает такую знаменитость — кинозвезду Рейн Фэрберн, тещу молодого мистера Фирелли — устроила для двух женщин банкет, подав им жаркое с аппетитной хрустящей картошкой и очень вкусный сладкий пирог с кремом. День был отвратительный — холодный, ветреный, низкие облака грозили дождем. Мэрилин не отказалась бы и вздремнуть, однако Би-Джей убедила ее, что необходимо прогуляться, чтобы сбросить избыточные убийственные калории. Надев теплые свитера под плащи, они, невзирая на ветер, отправились на прогулку в сторону моря.

Начался прилив. Узкий пляж был защищен волноломами, однако каждая седьмая волна перехлестывала через них. В воздухе висела соленая влага. Пальцы у Мэрилин, хотя она была в перчатках, заледенели, щеки горели. Она не уставала повторять про себя, что, приехав в Англию, необходимо спокойно воспринимать такую погоду. Тем не менее Мэрилин отметила, что решившихся на прогулку людей было очень немного. Всех, кто изредка проходил мимо, Би-Джей неизменно называла «типичными англичанами». Однако она замолчала, увидев, что к ним приближается мужчина.