— Заканчивай уже, — Макс угрожающе посмотрел исподлобья. — Хватит уже твоего дерьма.

— Погоди, не лезь. Я только начал. Сейчас я за тебя договорюсь. Слышь, Вик, а сколько Максу нужно денег, чтоб ты его полюбила? Одной же лодкой наверняка не обойдется?

— Заткнись, — прошипел Макс.

— Не, ну, а что? Я же не отказываюсь стать спонсором этого романтического проекта, но мне нужно понимать долгосрочность вложений. И рентабельность, — не вынимая рук из карманов, он сделал широкий, дразнящий шаг к ним. — Вот это я, понимаю, игра. Новая и увлекательная. Будете моими Симсами. А потом вам и питомца заведем.

— Думаешь, если деньги есть, то имеешь право вести себя, как сволочь и безнаказанно опускать людей? — на Викиных щеках играл гневный румянец, в глазах заблестела ненависть.

— Да, — запросто ответил Артём. — Если бы не я, ночевала бы ты сегодня на улице.

— Ну и пошел к черту. Больше я не намерена унижаться и одалживаться.

— Как же ты будешь жить, если перестанешь унижаться и одалживаться?

— Ты сейчас довыступаешься, — предупредил Макс.

— Уже передумал? — Артём наигранно вскинул брови. — А когда я тебе это предложил, обрадовался, как ребенок.

Резким движением Макс схватил его за отворот куртки и, упершись локтем в подбородок, со всей силы припечатал к стене.

— Осторожней. У меня плечо, — нагло провоцируя, Артём улыбался.

— Перестаньте! — влезла между ними я. — Не нужно ругаться здесь. Приедете домой, там разберетесь.

Оба опустили глаза и посмотрели на меня так, словно я сквозняк, залетевший в окно. Потом Артём вызывающе сказал:

— Если найдем лодку, то первой на ней поедет Витя.

Макс оттянул его подальше от меня.

— Я тебе не Симс, ясно?

— Конечно. Ты просто воображаемый чел, — внезапно отбив снизу его руки, Артем перешел в наступление: толкнул в одно плечо, потом в другое, в грудь и снова в плечо. Макс попятился. — Чел, который приходит и уходит тогда, когда этого захочу я. И делает то, что решу я, а не какая-то доморощенная актриска.

— Дай ключи от машины, — потребовал Макс. — Возьму вещи.

— Ты уже один раз ушел в Москву. Недалеко, правда.

— Дай ключи!

— Сейчас я тебе дам ключи, а вы заберете все деньги и смотаетесь.

— Что? — Макс потрясенно застыл. — Кажется, это не у меня паранойя. Вика правильно сказала. Без денег ты никто. Всем, что у тебя есть, ты обязан родителям. Сам знаешь, что это правда, вот и лезешь к другим в жизнь, потому что своя у тебя пустая и бессмысленная.

С огромным усилием Артём преодолел начавшееся было заикание:

— М-мы с тобой два сапога одной пары. Без меня тебя не существует.

— Хочешь игру? — Макс недобро прищурился. — Будет тебе игра. Вика, идём.

— Куда? — она немного успокоилась и с некоторой опаской посмотрела на Макса.

— Ты просила лодку. Мы идем за ней.

— Правда? — обрадовалась она. — Ты сможешь найти Лодочника?

— Обещаю, первая домой поедешь ты!


Глава 16


Привалившись спинами к холодной шершавой стене, вытянув ноги и запрокинув головы, мы погрузились в вечность. В тёмную, спокойную, заполненную огненным светом и прохладой ночного весеннего ветра вечность.

Ничто не происходило и ничего не менялось. Не было ни забвения сна, ни ясности бодрствования. Вечность была пропитана нашим опустошенным молчанием и усталостью. В ней на стенах плясали серые тени настоящего, прошлого и будущего. В ней не было места эмоциям и страстям, в ней, пребывая в движении, ничего не имело значения. Ни гулкое биение чужого сердца, ни тяжелый вздох, ни ноющая боль в натертой ноге. В вечности не существовало ни добра, ни зла, ни правых, ни неправых, ни ошибок, ни раскаяния, ни любви, ни ненависти.

Я поняла, зачем Артём это сделал, но Макс не понял. И Вика тоже. А когда люди не понимают причин, получается жестоко. Оставалось надеяться, что,

немного придя в себя, Макс оценит результат случившегося: Вика возненавидела Артёма. Однако не начни он унижать Макса при ней, наверняка ссоры удалось бы избежать.

Это был серьёзный промах, и Артём сам знал об этом.


А потом маятник времени снова запустился, и мы пошли их искать. Но не обнаружили ни в комнатах, ни среди тусующихся компаний, ни возле Пандоры. Они ушли по-настоящему, и где собирались спать — неизвестно.

Мы же остались ночевать в Пандоре, возвращаться в комнаты не имело смысла. Я уснула на разложенных сидениях моментально, стоило только пригреться, дыша под натянутым на голову пледом, а проснулась ещё до рассвета. Потрогала соседнее кресло, оно было прохладное. Тёмным, недвижным силуэтом, закинув руки за голову, Артём полулежал на капоте.

Я хотела встать и поговорить с ним, успокоить немного и сказать, что, возможно, им обоим небольшая встряска пойдет на пользу, но вылезать из-под пледа было очень холодно, а мышцы во всём теле ныли так, что малейшее движение доставляло страшную боль. Решила, что поговорю утром и снова провалилась в сон.


Мне снился Дубенко, я бежала от него по лесу и, оборачиваясь, кидала горстями в лицо эмэндэмки, а он ловил их ртом или отбивал бейсбольной битой. Во сне я его не боялась, просто дразнила, потому что знала, что он никогда не догонит, ведь на моей ноге была выбита татуировка «Беги». Я выскочила из леса к переливающейся на солнце реке и увидела лодку. В ней сидела Вика. Я запрыгнула с разбега к ней, и мы поплыли по ровной, блестящей глади вперед, в неизведанную солнечную даль. Далеко-далеко, куда-то на край света.

Я не должна была оглядываться и смотреть назад. Но что-то очень сильно тянуло, так сильно, что сияющий горизонт сгустился в близорукую тёмную дымку. Изо всех сил я старалась вглядеться в неё, но кроме тумана больше ничего не различала.

Наконец, не выдержала и посмотрела на оставленный берег.

Там в чёрном капюшоне и чёрной блестящей маске стоял Артём. Его лица видно не было, но я знала, что это он. Просто стоял и смотрел вслед удаляющейся лодке. Я перевела взгляд на Вику, и она, разозлившись оттого, что я нарушила запрет, толкнула меня. Я упала в реку, вода обступила со всех сторон. Медленно погружаясь, я стала тонуть.


В этот момент Артём разбудил меня. Потряс за коленку и сказал, что Седой приехал забрать машину. Ещё плохо соображая, я сгребла свои вещи и на время, пока они грузили Пандору на эвакуатор Седого, перебралась на груду бетонных плит неподалёку.


В голове со страшной скоростью восстанавливались события вчерашнего дня, которые с трудом получалось отделить ото сна. Но по тому, как болело всё тело, не оставалось сомнений в том, что это происходило на самом деле.

Вспомнился дальнобойщик, Гашиш, лапающий Вику Колюня, теплицы с анютиными глазками и слепая старушка. Однако самым неприятным, горьким послевкусием этих воспоминаний стала ночная ссора с Викой и Максом.


Теперь среди этого лёгкого весеннего утра, оглушительного щебета птиц и упоения оживающей после зимы природы всё, что случилось, казалось каким-то мелким, незначительным и нелепым. Будь они сейчас здесь, мы бы обязательно помирились. Все бы помирились. Но их не было.

Кроме того, я так и не понимала, каким образом попаду домой до родительского возвращения. А то, что это нужно было сделать любой ценой, сомнений не вызывало. До четверга оставалось ещё два дня, план с Лодочником казался призрачным и несерьёзным, а всё, что мы знали о разливе, исходило от странных, ненадежных людей, встретившихся нам на пути, и достоверность слов каждого из них, вызывала большие сомнения.


Я достала влажные салфетки. Протерла ими лицо, подмышки, грудь. Почистила зубы, прополоскав рот остатками воды из Викиной бутылки, и почувствовала себя значительно лучше. Спутавшимся волосам определенно требовалась расческа, но её отсутствие вполне можно было пережить, потому что когда застреваешь бог знает где, бегаешь по лесам, спишь в машине и не можешь вернуться домой, становится не до красоты. Я просто ещё сильнее взбила их руками и решила, что на время вынужденного бомжевания примерю на себя образ Хелены Бонем Картер, и тогда вообще не нужно будет беспокоиться насчет причёски.


Когда Седой наконец увез Пандору на погрузчике, Артём с деловым видом подошел ко мне:

— Пора выдвигаться, а то они нас обгонят.

Выглядел он, несмотря на свои ночные терзания, намного свежее и бодрее меня. Чёлка забрана наверх, глаза полны решимости, рукава куртки по-деловому засучены.

— Куда выдвигаться?

— Ты не помнишь? Мы должны найти Лодочника первыми.

— Серьёзно? Собираешься ответить на этот детский вызов?

— Теперь это вопрос принципа, — он подал руку и поднял меня с плит. — И потом, ты ведь хочешь попасть домой?

— Куда же мы пойдем?

— Сначала в парикмахерскую, там работает знакомая сестры Лодочника, мне сейчас Седой сказал, а дальше сориентируемся по обстоятельствам.

Быстрым шагом Артём направился к тропинке, ведущей к пустырю. Я побежала за ним.

— Ко мне вчера мальчик подходил, сказал, что знает, как его найти. Но из-за всех этих ссор, я совсем забыла. Пятьсот рублей просил. А у меня осталось только двадцать.

— Кстати, ты случайно не знаешь, сколько у Вики денег с собой?

— Нет, а что?

— У Макса по моим прикидкам должно быть около трех тысяч. Если он, конечно, не утопил их, когда за мальчиком нырял. На какую сумму вы вчера поели?

— Ой, — я сразу же вспомнила о пирожках, а потом о старушке и той женщине, которой мы заплатили за то, чтобы она ухаживала за ней. — У него ничего не осталось.

— Как это? Здесь, в этом забытом богом месте, вы потратили на пиццу три тысячи? — Артём непонимающе захлопал глазами. — Сколько же нужно было съесть?