Неожиданно откуда-то справа послышался короткий невнятный стон. Я подождала, надеясь, что мне показалось, а когда он повторился, похолодела. Доносился звук из крайнего, самого дальнего от дорожки окна, и я, вместо того, чтобы броситься бежать или звать на помощь, пошла на него. Прижалась животом к стене и осторожно заглянула внутрь.

В первый момент ничего не увидела. Комната была темная, небольшая, то ли раздевалка, то ли подсобка, на полу валялся ворох тряпок.

Но затем среди них я отчетливо различила голую женскую коленку, щиколотку с высоким замшевым ботинком, а после и обнаженную грудь, выглядывающую из-под задранной до подбородка шерстяной кофты. Однако видеть я могла только одну половину девчонки, поскольку вторую её часть закрывала спина парня в синей спортивной куртке и русым затылком, он с упоением целовал ей грудь, и девушка, закрыв глаза, снова застонала.

Её темные, почти чёрные волосы разметались по лежащей под головой руке парня, второй рукой он гладил ей живот. Им обоим было совсем мало лет. Пятнадцать, а может, даже четырнадцать.

Стоило уйти, очень неловкая ситуация, но я заворожено продолжала смотреть. У девушки на щеках играл лихорадочный румянец, и вся она, прислушиваясь к каждому движению, пребывала в таком невероятном напряжении, что воздух над ними, казалось, дрожал. От частого дыхания спина парня вздымалась, и плечи подрагивали. На дальней стене им в такт двигались тени.


И тут за спиной я ощутила чьё-то присутствие, отпрянула от стены, развернулась — Макс. Сколько он там стоял — неизвестно. Приложил палец к губам, показывая, чтобы я не шумела, и, ещё раз посмотрев на парочку долгим, задумчивым взглядом, потянул в сторону уходить.

Но тут с другой стороны здания из-за угла выскочил Артём, подбежал к окну, заглянул и, моментально оценив ситуацию, громко крикнул:

— Эй, малышня, как в поселок пройти?

— Берешь и идешь, — откликнулся отрывистый пацаний голос.

— А вы из поселка?

— Тебе-то что?

— Дело есть на сто рублей. Нет, ладно, на пятьсот.

— Что за дело?

— Телефон нужен. Городской. Срочно.

— Реально пятьсот?

— Двести сейчас дам, остальное, когда позвоним.

— Окееей, — со вздохом протянул парень.

Внутри послышались голоса и недолгая возня, после чего из окошка сначала выбралась девушка, а за ней и парень.

Девушка оказалась высокой, ростом почти с Макса и на полголовы выше своего парня. А тот, несмотря на тщедушную комплекцию, на лицо оказался несколько старше, чем мне вначале показалось.

— Ко мне пойдем, — сказала девушка и протянула ладонь.

Артём положил деньги.

— Вы откуда? — спросил парень.

— Из Москвы, — ответил Артём.

— Да ладно? — удивилась девушка. — Чё вы здесь забыли-то?

— Из-за разлива застряли. Уехать хотим.

— У…у…у, — парень обреченно махнул рукой. — Бесполезняк. Если только у вас нет вертолёта.

Артём бросил на меня смешливый взгляд:

— Вертолёта нет, но, может, где лодку раздобыть?

— Так вам лодка нужна или телефон? — спросила девушка.

— Нам всё нужно.

— С лодкой ничего не получится, — она заправила за уши длинные прямые волосы. — А телефон есть. Я — Юля.

— Рома, — представился парень.

Мы тоже назвались, и Макс побежал за Викой.


Путь через всю территорию занял минут пятнадцать. Строений было много, и сами мы бы долго там плутали. А когда проходили мимо одного из корпусов, где во многих окнах сохранились целые стёкла, и перед входом чернели костровища, Юля сказала:

— Это Логово. Здесь все собираются.

— Кто “все”? — Вика, подхватив под руку Артёма, с любопытством разглядывала ребят.

Мы с Максом шли за ними.

— Пацаны и девчонки с поселка и с Факела. Это дачи недалеко тут.

— Всю жизнь здесь тусим, а теперь, говорят, это место хотят продать и что-то тут построить, сволочи, — пробурчал Рома. — Мы своего за так не отдадим. Будет война.

— И много вас?

— Достаточно.

Через отсутствующую в заборе калитку мы вышли к огромному пустырю. Впереди в наступающих сумерках виднелись очертания городских домов и высокая труба водонапорной башни.

Оглянувшись на оставленный позади березовый лес, Вика с облегчением вздохнула:

— Не страшно вам здесь?

— А чего бояться? — Юля безразлично пожала плечами. — Все свои.

— У неё папаша — участковый наш, — Рома обнял её за талию.

— Кстати, — Юля повернулась к нему. — Отец говорит, в городе псих какой-то сбежал и теперь в наших лесах прячется.

— Фигня, — отмахнулся Рома. — Каждый год по весне такое болтают. Чтобы мы поменьше гуляли.

Вика резко остановилась

— Нет, это правда! Он на нас напал, — она махнула рукой в неопределенном направлении. — Там, возле автобусной остановки. Скажи своему папе! Пусть поймают его.

— Да? — девушка скептически посмотрела на неё из-под широких бровей. — Даже если и он, то всё равно ловить сейчас некому. До отлива мой отец тут один на весь район. А как этот псих выглядел?

— Да никак, — Вика передернула плечами. — Мерзкий тип. Улыбочка тошнотворная, гадливая, глазки блестящие, сальные, зубы жёлтые и петушок синий на башке, аля восьмидесятые.

— Так это же Колюня, — обрадованно рассмеялась Юля. — Он дурачок. Безобидный. Ему только полапать.

— Серьёзно? — Вика недоуменно вытаращилась на неё. — И ты это так спокойно говоришь?

— А что такого? Он ещё никому ещё ничего плохого не сделал. Просто зажмет, потискает и отпускает.

— Он же дурачок, — добавил Рома. — Убогий.

— Выгодно быть убогим, да, Котик? — Артём дружески подмигнул Максу.

— Не то слово, — откликнулся тот.

Пройдя пустырь, мы попали во дворы, а после на широкую со светофором и магазинами улицу.

— Где здесь поесть можно? — Макс завертелся в разные стороны, осматриваясь.

— В бургерной или в пицце на соседней улице, — ответил Рома. — Есть банкетный зал, но он далеко.

— В Марципане ещё можно, — сказала Юля. — Это кондитерская рядом с моим домом.

— Там кофе есть? — поинтересовался Артём.

— Я хочу пиццу, — запротестовал Макс.

— В Марципане кофе вкусное, — Юля вздохнула. — Но там дорого.

— Замечательно, — обрадовался Артём. — Идём в Марципан.

— Я хочу нормальную еду, — уперся Макс.

— Пицца — ненормальная еда.

— А пирожные — нормальная?

— Давайте сначала позвоним, а потом уже и решим, — попросила я, потому что из-за волнения совершенно не могла думать о еде.

Всю дорогу только и представляла, что скажу тёте Кате, и мучилась оттого, что придется соврать. Звонить с чужого телефона маме за границу было бы некрасиво. Я понятия не имела, сколько это может стоить. Поэтому решила позвонить тёте Кате и сказать, что я потеряла телефон, и поэтому несколько дней дозвониться мне не получится. Но, поскольку родители приезжают уже в четверг, я спокойно переживу эти три дня без телефона. Такого грандиозного обмана в моей жизни ещё не было, и, готовясь к нему, я чувствовала себя ужасно.


Дом Юли напоминал пятиэтажку, только с четырьмя этажами. Поднялись на третий, вошли в квартиру, сняли куртки. Юля крикнула:

— Мам, я с друзьями.

Из кухни выглянула пухленькая мама в фартуке, махнула рукой и, не ответив на наше приветствие, снова исчезла.

Телефон — база и переносная трубка, стоял в коридоре на полочке. Юля с Ромой ушли на кухню, а мы вчетвером столпились вокруг него.

Я хоть и рвалась звонить больше всех, уступила очередь остальным, малодушно оттягивая неприятный момент. Уж очень не хотелось, чтобы все слушали моё враньё и видели, как покрываюсь красными пятнами.

Артёма же присутствие посторонних ничуть не смущало. И он взялся звонить своей адвокатше первым.

Голос у Карины был громкий, а дикция прекрасная. Сначала она слушала Артёма спокойно, но потом начала посмеиваться и вставлять колкости, и когда, наконец, он попросил её как-нибудь помочь, ответила, что это отличный урок для легкомысленного раздолбая и посоветовала научиться справляться со своими проблемами самому. Возможно, она и пошла бы на попятную, но Артём заносчиво фыркнул и сам оборвал связь. После чего позвонил Кострову.

Слов было не разобрать, но стало ясно, что в обмен на помощь Костров предлагает какие-то условия, и я поняла, что речь снова зашла о той самой передаче, о которой ему как-то говорила Полина. В итоге Артём бросил ему беззаботно: «Да пошли вы все», сунул трубку мне в руки, и ушел на кухню просить кофе.

А я взяла телефон и, чтобы никто не слышал, вышла на лестничную клетку.

— Тёть Кать, это Вита. Не удивляйтесь, я от подружки звоню. У меня телефон потерялся. Со мной всё хорошо. Позвоните, пожалуйста, маме и скажите, что у неё не получится со мной связаться. Но всё в порядке.

— Как потерялся? — тётя Катя тяжело дышала, видимо, шла по улице. — Где? Мне казалось, ты болеешь и никуда не ходишь.

Кровь отхлынула от головы.

— В магазине. Я в магазин ходила. За хлебом.

С удивительной лёгкостью соврала я.

— Ладно, не расстраивайся. Родители приедут, новый тебе купят.

— Я совсем не расстраиваюсь, боюсь, только мама паниковать начнет.

— Это да, — со вздохом согласилась тётя Катя. — Может, тебе зайти к Анастасии Фёдоровне, и мама позвонит тебе туда?

— Анастасия Фёдоровна в больнице, — на радостях выпалила я хоть что-то правдивое.

— Очень жаль. Я бы приехала, но сейчас никак не могу. На работе дурдом творится.

— Я сама отлично справляюсь, — заверила я. — Вы только маму успокойте.

— Будет сделано, — бодрым голосом пообещала тётя Катя. — Держись там. Осталось всего три денечка. Пока.