Тамара Аэрленд Стоун - Время между нами (ЛП)

Переведено специально для группы ˜”*°•†Мир фэнтез膕°*”˜ http://vk.com/club43447162

Переводчики: tavlstor, olesya_fedechkin, SashaWidy, mari4, 375447726279, katyfka, juliatur, ibarri

Редактор: mari4

Beta-ридер: Таловская Ирина

Время - самое длинное расстояние между двумя местами.

Теннесси Уильямс

Октябрь 2011

Сан-Франциско, Калифорния

Даже с этого расстояния я вижу, как молодо он выглядит. Моложе, чем тогда, когда я увидела его в первый раз.

Они с друзьями последнюю пару часов катались на скейтах по парку Лафайетт¹ и сейчас развалились на траве, попивая Gatorade и передавая друг другу пачку Doritos.

— Извините.

Восемь голов шестнадцатилетних парней поворачиваются в мою сторону, на их лицах отражено недоумение, сменяющееся любопытством.

— Это ты Беннетт? — спрашиваю я и жду, пока он кивнет, хотя и без того уверена, что это он. Я узнаю его везде. — Можно мне поговорить с тобой, всего минутку? Наедине?

Он хмурится, но встает и переворачивает скейтборд, чтобы тот не скатился по склону. Я замечаю, что он оглядывается на друзей и пожимает плечами, пока следует за мной до ближайшей скамейки. Он садится на ее противоположный край, как можно дальше от меня.

Все в нем так знакомо, все такое родное, что я чуть было не придвинулась ближе, по привычке, как сделала бы раньше. Но сейчас между нами шестнадцать лет, и этого достаточно, чтобы удержать меня на том краю скамейки, где я сижу.

— Привет. — Мой голос дрожит, я ловлю себя на том, что накручиваю прядь вьющихся волос на палец, тут же одергиваю себя и убираю руку, крепко сжав обеими ладонями деревянные рейки скамьи.

— Ээ.. Привет? — отвечает он. Он изучает меня, между нами висит неловкое молчание. — Извините, я вас знаю?

Мне так и хочется сказать «да», но я останавливаю себя и сжимаю губы, отрицательно качаю головой. Он не знает меня. Пока не знает.

— Я Анна. Вот, держи. — Я залезаю в сумку, достаю запечатанный белый конверт и, улыбаясь, протягиваю ему.

Он берет его и несколько раз переворачивает, разглядывая.

— Я подумала, что безопаснее все изложить в письме. — Следующие мои слова самые важные. Я долго готовилась, и эта часть должна быть идеальной, но я все равно обдумываю каждое слово, чтобы быть до конца уверенной. — Я легко могу сказать сегодня что-то не так, и если я это сделаю, мы можем вообще никогда не встретиться.

Он резко поднимает голову и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Никто и никогда раньше не говорил ему ничего подобного, и после одной этой фразы он понимает – мне известен его секрет.

— Я лучше пойду. — Я встаю. — Прочитай его, когда будешь один, ладно? — Я оставляю его сидеть на скамейке и спускаюсь по склону с холма. Я внимательно слежу за парусником, скользящим по заливу Сан-Франциско, лишь бы не позволить себе обернуться. Я несколько лет ждала этого момента и думала, что почувствую облегчение, но это не так – я все еще так же скучаю по нему.

То, что я только что сделала, может изменить все или не изменит ничего. Но я должна была попытаться. Мне нечего терять. Если мой план не сработает, моя жизнь просто останется прежней. Безопасной. Комфортной. И абсолютно нормальной.

Но не такую жизнь я тогда выбрала.

 Март 1995

Эванстон, Иллинойс

Я трясу руками, чтобы разогнать кровь, наклоняю голову, вперед и назад, пока не слышу легкий щелчок, глубоко вдыхаю воздух этого раннего утра, он такой холодный, что при движении начинает покусывать. И все же я чувствую тихую благодарность – он теплее, чем на прошлой неделе. Подтягиваю ремень, включаю висящий на нем плеер, музыка Green Day гремит в ушах. Я срываюсь с места.

Бегу привычным маршрутом по своему району, пока не достигаю беговой дорожки, огибающей зеркальные просторы озера Мичиган. Вот и последний поворот, я вижу перед собой весь путь, ведущий к треку Северо-Западного университета, и замечаю человека в зеленной футболке. Мы бежим навстречу друг другу, наши хвосты – его седой, мой непослушный – покачиваются из стороны в сторону, мы поднимаем руки и машем друг другу.

— Доброе утро! – говорю я, когда мы пересекаемся.

Солнце медленно поднимается над озером, я поворачиваю к футбольному полю, и как только мои ноги касаются упругой поверхности трека, я чувствую новый прилив энергии, заставляющий меня ускорить бег. Я уже пробежала половину круга, когда плеер меняет трек, эта новая песня переносит меня в кафе, где мы провели вчерашний вечер. Выступавшая там группа была великолепна, они успели сыграть лишь первые ноты, а кафе уже взорвалось от восторга, все повскакивали с мест и начали в унисон качать головами, так что все границы между нами, местными старшеклассниками, и приезжими студентами Университета исчезли совсем. Я оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что я одна. Вижу пустые ряды металлических трибун, полные оставшегося после зимы снега, который никто не побеспокоился убрать, и позволяю себе запеть во все горло.

Я мчусь со всех сил, ощущаю, как пульсируют ноги, как колотится сердце, руки работают как сумасшедшие. Вдыхаю ледяной воздух. Выдыхаю пар. Наслаждаюсь этим тридцатиминутным уединением, когда есть только я, мой бег, моя музыка и мои мысли. Когда я наедине с собой.

И тут я вдруг понимаю, что я здесь не одна. Я замечаю кого-то на трибунах, этот человек сидит в третьем ряду по колено в снегу, и его невозможно не заметить. Он одет в черную меховую куртку, он просто сидит, опустил подбородок на руки и наблюдает за мной, на губах его играет легкая улыбка.

Я украдкой поглядываю на него, но бегать не прекращаю, делаю вид, будто меня не волнует его вторжение в мое святилище. Похоже, он студент Северо-Западного, возможно первокурсник, у него большая копна темных густых волос и приятные черты лица. Вряд ли он представляет угрозу, а если бы и представлял, я смогу за себя постоять.

А вдруг не смогу?

В голове сразу всплывают уроки самообороны, на которые меня отправил отец, когда я начала бегать рано утром. Коленом в пах. Удар ладонью в нос. Но прежде всего, нужно постараться избежать столкновения, например, просто показать нападавшему, что его присутствие обнаружено. Это звучит намного проще.

И вот я уже на повороте, слегка киваю ему и пристально смотрю, скорее всего, мой взгляд выражает некую смесь страха и упорства, словно я бросаю ему вызов, но в то же время и боюсь, что он его примет. Я пробегаю мимо, пристально глядя на него, и вижу, как он меняется в лице. Улыбка исчезает, теперь он выглядит грустным и подавленным, будто я только что все-таки применила навыки самообороны и ударила его в живот.

Я пробегаю круг и снова начинаю приближаться к нему, поднимаю глаза и смотрю на него. Он неуверенно улыбается мне, его улыбка такая теплая, словно он знает меня. И такая искренняя, что его тоже хочется узнать поближе. Ничего не могу с этим поделать. И улыбаюсь в ответ.

Я добегаю до следующего поворота, но не перестаю улыбаться, даже не успев об этом подумать, я оборачиваюсь, чтобы снова посмотреть на него.

Но его нет.

Я резко разворачиваюсь и продолжаю осматривать трек, ищу его, подбегаю к трибунам. На нижней ступеньке я на секунду застываю в нерешительности – а точно ли он там был, но потом все-таки собираюсь с духом и поднимаюсь.

Его здесь нет, но он точно здесь был. Доказательства этому прямо передо мной: там, где он сидел, примят снег, а на лавочке ниже остались два следа, именно там, где стояли его ноги.

И тут вдруг я замечаю еще кое-что.

Вокруг на снегу хорошо видны мои отпечатки, но его следов, ведущих к скамье и от нее, я не вижу - нет ничего, кроме толстого слоя нетронутого снега.

Я вбегаю в дом и поднимаюсь наверх, перепрыгивая через ступеньки. Включаю душ и стягиваю с себя одежду, насквозь пропитанную потом. В ожидании пока комната наполнится паром, выпиваю стакан воды. Мое отражение в зеркале аптечки становится нечетким, пропадает в облаке плотного пара, и когда оно исчезает совсем, я провожу ладонью по стеклу, оставляя мокрую, нечеткую полоску на зеркале. Я внимательно рассматриваю свое лицо. Вроде на сумасшедшую не похожа.

Торчу в душе и все размышляю, был ли он настоящим, можно ли о нем рассказать кому-нибудь, и сколько еще я буду продолжать разговаривать сама с собой, это же не нормально. Пока собираюсь в школу, его лицо постоянно всплывает в моей памяти, делаю все возможное, чтобы выкинуть его из головы, пытаюсь убедить себя, что я просто выдумала его. Но все заканчивается тем, что даю себе клятву – ноги моей не будет на этом треке всю оставшуюся неделю. Я знаю, что видела его. И никуда от этого не деться.

Обуваюсь и все так же стараюсь не думать об этом, еще раз оглядываю себя в зеркало. Запускаю руки в волосы, сжимаю свои кудри и встряхиваю головой. Бесполезно.

Перекидываю рюкзак через плечо, и практически заставляю себя последовать привычному утреннему ритуалу. Я встаю перед картой, что висит на самой большой стене комнаты, закрываю глаза и тыкаю пальцем в карту. Каллао, Перу. Отлично. Надеюсь, что хотя бы там тепло.

Узнав, что я мечтаю о путешествиях, папа прошлым летом целый час тайком трудился в гараже, прикрепляя карту мира к пенопластовой пластине.

— На ней ты сможешь отмечать все места, где побываешь, — сказал он и протянул маленькую коробочку с красными кнопками. Я стояла, смотрела на нее – на этот разноцветный кусок бумаги с изображенными на нем горными хребтами и всеми оттенками синего, обозначающими глубину океана – и видела карту мира, но в то же время я знала – это не мой мир. Мой мир намного, намного меньше.