— Сначала еврейская кухня, потом Бекки — и еврейская церковь. Вы что тут, все обратились в новую веру?

Я почувствовала, что сказано мною все это было очень безжалостным тоном, Энн даже рассердилась.

— Никто не говорил мне, что я обратилась в другую веру. Бекки сама захотела стать еврейкой, это ее право. А что в этом плохого? Что плохого, если мы с Пети тоже обратимся в другую религию? Это совсем неплохо, если семья имеет религиозные устои, неважно какого она вероисповедания. Лично мне кажется, что церковь — более достойное место, чем Голливудский бульвар, заполненный наркоманами.

В этом была вся Энн. Никаких полутонов. Или так, или иначе. Ее путь так ясен. А мой так запутан. Я не могу решить даже для себя, хочу я или нет возвращаться в кабинет Гэвина в понедельник? Он становился опасным местом для меня.

Когда я вернулась домой, то обнаружила, что на обеде было больше человек, чем я планировала. Вдобавок к Дженни Мэган привела свою подругу Фаун. Получилось так, что едва оказавшись на пороге нашего дома, Фаун немедленно позвонила матери и попросила разрешения не только поужинать, но и переночевать у нас. Мать Фаун щедро разрешила. И Митчел притащил своего друга, Хилана. Хилан тоже обратился к родителям за разрешением поужинать у нас, правда, спать у нас он не был намерен, к сожалению (хотя с чьей стороны взглянуть на это).

В честь Дженни, Фаун и Хилана Лу приготовила биточки и спагетти, которые вряд ли можно было назвать одним из моих любимых блюд. Стол в комнате был уже накрыт для завтрака. Там и меня ждало место.

— Я уйду до обеда, Лу.

— Нет, вы не уйдете.

Я молча ждала, что Лу продолжит, зная, что рано или поздно она скажет все.

— Звонил мистер Старк. Он очень сожалеет, что не может пообедать вместе с вами.

Она засунула руку в карман, выудила оттуда обрывок бумаги.

— Он сказал, что вы должны встретиться с ним на обзоре материалов. В девять часов.

У меня брови поползли вверх от удивления. Обзор материалов? Ах, ну, конечно, отбор, а не обзор. Мы собирались встретиться с Даннами на обед, а затем заняться отбором материалов в студии МГМ.

— Стол здесь явно мал для такого количества человек, Лу. Почему мы не обедаем в столовой?

— Чего это ради! — решительно возразила она. — Повсюду будут разбросаны спагетти, а там такой сказочный ковер. Вы хотите, чтобы он пришел в негодность?

«Ты так мудра, Лу. Ты можешь определить всю женскую суть с первого взгляда».

Я села за стол, взяв только тарелку с сыром.

— Почему вы не едите спагетти и тефтели? — сердито спросила Лу. — Чем плоха вам эта еда?

— Я на диете. А ты почему не подвинешь стул и не присоединишься к нам?

Она уклонялась от ответа, выкручивалась, прикидывалась, оправдывалась.

Никто никогда не видел, чтобы Лу нормально ела.

— А я уже.

Мне казалось, что она набивает себе желудок сладостями весь день, пока не нее никто не смотрит. Ее ничто не удерживало от сладостей. В ее возрасте и одиноком, незамужнем положении она могла наносить организму любой вред, какой только пожелает.

Митч и Хилан пытались сгрести себе в тарелки все содержимое огромной чаши со спагетти и тефтелями.

— А ну-ка, остановись. Не жадничай. Оставь остальным, — сказала я Митчелу.

— Мы растущие мальчики, — закричал Митч, рисуясь перед своим дружком. — Нам нужно больше мяса, чем этим девчонкам.

Они с Хиланом откровенно рассмеялись.

— Грубияны, — сказала Мэган.

— Я думаю, что они больше делают вид, чем являются ими на самом деле.

— Я тоже растущий мальчик, — сказал Мэтти, встал на стул, чтобы положить себе еще тефтелей.

«Боже, и он беспокоится о своей причастности к клану мужчин», — подумала я. А Лу посадила его на место и пустила чашу по кругу. Мики хватал тефтели руками, и Лу шлепала его за это. Мэган проворчала: «И этот — грубиян», после чего я сказала:

— Возьми нож и вилку для мяса, Мики.

Неожиданно я подумала, что вместо моих бессмысленных раздумий насчет того, следует мне закончить или продолжать консультации у психиатра, мне бы было лучше находиться дома и обучить своих детей самым элементарным правилам поведения и хорошим манерам.

— Оставь его в покое, — сказал Митч. — Мужчина должен есть по-мужски, — и они с Хиланом снова зашлись в смехе.

Над Митчелом довлело сегодня чувство мужского превосходства. Я потрепала его темно-каштановый чуб.

— Это что еще за разговоры! Здесь все равны, у всех равные права, и каждый получит свою долю тефтелей. Хорошо?

Мэган и Фаун смотрели на Митчела и Хилана с превосходством взрослых.

— Мама, ты знаешь, что делают мальчишки в нашей школьной столовой? Они кидают пищу друг в друга. И им уже по 14–15 лет. Ты можешь себе это представить?

— Необузданное никакими условностями поведение, — засмеялась я.

Дженни тщательно пережевывала пищу, прежде чем заговорить, проглатывала ее, никогда не говорила с полным ртом.

— Манеры мальчиков ужасны. Вы не находите, миссис Старк.

Я едва сдержала улыбку. Чувство полового превосходства было присуще не только мальчикам.

— Зато твои манеры великолепны, Дженни. Я думаю, что мальчикам за этим столом нужно поучиться у тебя.

Она озарилась удовлетворением от похвалы.

Лу положила в тарелку Мики немного бобов. Он оттолкнул их, выбросил из тарелки сначала на стол, потом на пол и посмотрел на старшего брата в ожидании одобрения. Я была готова сама шлепнуть его по рукам, но в этот момент Лу пробормотала:

— И она еще хотела, чтобы они ели в столовой, эти дикие животные.

Зазвенел телефон. «Она», так Лу относится ко мне. Я выскочила из-за стола прежде, чем Мэган смогла взять трубку, и ответила на звонок сама. Я разговаривала в кухне, потому что в комнате для завтрака было слишком шумно.

Это был Гэвин! Я впервые слышала его голос по телефону и испытала что-то вроде сенсации — как будто танец бабочек, порхающих вокруг и внутри меня, охватил все мое существо. Я рассердилась на этих бабочек и сказала:

— Вам не следует звонить сюда.

— А почему бы нет? Доктор имеет право позвонить своему пациенту, — ворчал он.

— Вы позвонили мне по поводу моего следующего визита, доктор? В следующий понедельник?

— Я звоню из дома, — сказал он. — Ты не одна? Ты не можешь говорить?

— В данный момент да, — принимая меры предосторожности, сказала я. — Я действительно не могу. А что случилось? Чего вы хотите?

— Как неприветливо! Я просто хотел узнать, как обстоят наши дела?

— Мы обедаем. Дети, я, гости моих детей и Лу.

— Я весь вечер буду дома. Вы бы не могли зайти ко мне, когда закончите обед?

— Нет.

— Я буду ждать тебя.

«Как быстро мужчины теряют разум, — подумала я. — Как быстро он сдался мне, утонул в моей трясине». Только несколько дней назад Гэвин говорил о каких-то этических нормах, о невозможности подобного общения с замужними женщинами, а сейчас он звонит мне домой и уговаривает бросить семью и устроить с ним тайное свидание.

— Нет, я не могу. Я должна присутствовать на отборе материалов. В девять часов. Я встречаюсь с мужем.

Последовало минутное молчание. Слово «муж», очевидно, вернуло ему рассудок. Но затем он сказал:

— Зайди на полчаса перед отбором материалов.

Он тут же положил трубку, почти что молниеносно. Казалось, что этой торопливостью Гэвин хочет преодолеть последние условности, угнетавшие его. Я была довольна. Мужчина с идеалами был всегда надежен, порядочен, но уязвим. А мужчина с принципами и уязвимостью сделал меня такой беззащитной и чувствительной. А это приводит к обязательствам, а я уже имела обязательства перед Джейсоном. И не стоит связываться с доктором Гэвином Ротом.

Затем я стала думать о его жилище. Я сказала ему, что не приду, но он едва ли поверил мне. Хотя я не спрашивала у него адреса, я знала его. Я записала его еще раньше… на случай экстренной медицинской помощи.

Конечно, если я пойду туда, у нас найдется, о чем поговорить. Он был психиатром и было интересно знать его точку зрения на определенные вещи. Это очень важно, особенно с тех пор, как я не могу обсудить с мужем определенные проблемы, например, теорию о мужском превосходстве. Врожденное это или воспитанное? А еще: почему Энн представляла жизнь ровной, ясно очерченной и определенной дорогой, а у меня была сплошная путаница?

Взбудораженная, я не могла сосредоточиться на беседе за столом. Лу вышла за десертом, оставленным в холодильнике, а я неожиданно услышала, как Митч сказал всей компании:

— …так врезал ему изо всей силы, — и все засмеялись, даже Мэган и Фаун.

— Это замечательно, Митч, — сказала я, хотя не слышала начала рассказа. — Никогда не слыхала о таком веском аргументе в споре.

Лу принесла поднос со сладостями, я помогла раздать их. Затем я подняла глаза и увидела Джейсона в дверях. Холл у него за спиной не был освещен, и в этой полутьме Джейсон казался прежним, не переменившимся, сердце мое забилось. Могло сложиться впечатление, что со здоровьем у меня не все в порядке: внутри клокотало, прыгало, переворачивалось.

Я пыталась раскрыть глаза и увидеть его таким, каким он был сейчас. Хотя внешне он мало переменился. Непокорный чуб стал почти седым и более прибранным с годами. И пиджаки или костюмы на нем стали более элегантными, цвета беж, как того требовала современная мода.

Что он делал здесь? Он должен быть занят где угодно. А к девяти часам подойти на отбор материалов.

— Вот чудо! — крикнула я только для детей. — По-смотрите, кто пришел к нам на обед. — И только Лу, бросившая на меня темный, мрачный взгляд, должно быть, заметила язвительность в моем тоне.

— Как жаль, что вы немного опоздали. Все тефтели съедены.