Джейн ожидала, что я рассмеюсь, но я не могла. Я уже так давно не смеялась, а весь бред о Джо, который несла Джейн, свел меня с ума.

— И ты хочешь еще пригласить его на свадьбу матери?

— Да. Я даже позволю ему прийти с подружкой.

«Сумасшедшая».

— Ты свалилась с печки, — сказала я ей.

— Она хочет стать детям приемной матерью.

«О Боже! Старые поэты были правы: в какой неразберихе мы живем!»

— А Джесика? — спросила я. — Я думаю, в таком случае, она придет с Грегом, которого уже давным-давно не видит.

Мой тон был более ироничным, чем саркастическим.

— Ах нет! Джесика, вероятно, не будет совсем. Ты совсем не знаешь ничего об этом. Мать Джесики хватил удар.

Нет, только не это. Я всегда боялась, что случится что-нибудь подобное. Я боялась, что если когда-нибудь придет день объявления независимости Джесики, это уже не будет иметь никакого значения.

— Ее уже привезли из больницы домой, но она почти полностью парализована. Это отнимает время и нервы, но Джесика ездит каждый день, чтобы посидеть возле матери.

«Конечно. На месте Джесики что еще остается делать?»

81

Джесика смотрела на мать, недвижимо лежащую в большой постели. Патриция выглядела такой маленькой и беспомощной, наполовину парализованной и разбитой. Джесика приходила сюда каждый день в последние две недели, как только Патриция вернулась домой из больницы, и весь ее страх, который она испытывала многие годы, улетучился, превратился в ничто. Эта женщина, это разбитое, бездействующее существо, бормочущее несвязную чепуху, перестало быть привидением, доминирующим над ее жизнью, прекратило вызывать в Джесике постоянное сопротивление, желание сделать наоборот, пропало горькое чувство страха, неуверенности. Она больше не могла ненавидеть мать. Не стало предмета, достойного ненависти. Судьба сыграла злую шутку, приведя мать и дочь к такому финишу. Эту разбитую старую женщину больше нельзя было принимать всерьез. Своим параличом мать парализовала и всю прежнюю жизнь своей дочери. Этим параличом мать сказала свое последнее слово. Она победила в последний раз.

Мать бредила:

— Рассказывала ли я тебе, что отец, бывало, брал меня в Сан-Симеон? А там в это время всегда была Марион Дэйвис. Я никогда не пойму, что мистер Слоун видел в ней. Она была артисткой, ты знаешь. Именно там я встретила Говарда. Я не помню его последнего имени. Но он сильно увлекся мною. Отец хотел, чтобы я вышла замуж… как же его звали, но он был такой упрямый человек. И очень странный. Твердый орешек, я всегда так считала, — бормотала она.

С достигнутой победой и освобождением от влияния матери уже мало значило, разведется она с Грегом или нет. Значение имела только Дженни. Джесика получила все, что заслужила. Прежняя Патриция говорила ей, что она была маленькой недостойной дурочкой. А маленькие недостойные дурочки заслуживают только того, что они получают. И вот она заслужила того, что имела сейчас, сидела и слушала, оставаясь дочерью Патриции Блэмонд и женой Грега Навареса. Оставаясь навсегда. Что касается ее победы, то существует ли вообще такое понятие? Могут ли когда-нибудь она и победа встретиться вместе? Да, и это уже случилось. Этому было доказательство. Дженни.

Бедная Дженни. Она, Джесика, сама стелила эту суровую постель их жизни, а ложиться в нее рядом с Джесикой вынуждена и Дженни.

82

Я посчитала, Эллен Вилсон было нужно восемнадцать лет, чтобы найти себе нового мужа. Ее первый брак распался, когда мы учились первый год в колледже, а сейчас уже 1983. Но, как будто наверстывая потерянное время, эта ее свадьба стала, действительно, грандиозным кутежом. Это была свадьба в истинно техасском стиле. Судья, законный символ Старого Запада, руководил церемонией. И само место, ранчо Дьюка, было выбрано как нельзя лучше. Это было подлинным Далласом, который всегда показывали по телевидению. Только сейчас мужчины носили белые галстуки, а женщины современные платья разных фасонов. На огромных вертелах красовались сочные туши баранов и телят, приготовлением которых занимались не ковбои, а одетые в смокинги повара. Гости сидели за столами, накрытыми скатертями серебряно-золотистых тонов, как было принять на ранчо Дьюка, и сервированными серебряными приборами. Ночь вокруг нас с ее причудливой растительностью светилась тысячами крохотных огоньков. И повсюду композиции из желтых роз Техаса.

Свадебное торжество в воскресенье вечером было кульминацией всех празднеств. А некоторые гости приехали только на него. Например, Сесиллия и Гард. Сесиллия была одета во все белое, выглядела снежной королевой, а может быть и невестой. Но с этим было все в порядке, потому что настоящая невеста была одета в золотистые тона, подобно скатертям на столах. Это не было случайным — она не была молода и девственна.

Мне казалось, что в любой момент мог появится Генри он был другом и клиентом жениха. Это произвело бы взрыв — Сесиллия и Генри снова вместе на свадьбе в техасском стиле, но в этот раз в присутствии Гарда, мрачного, зловещего привидения.

Мне показалось, что Сесиллия думала об этом тоже. Я видела ее глаза, беспокойные и нервные, бегающие и высматривающие что-то. А может быть, она рассматривала все атрибуты этой техасской свадьбы, так напоминавшей ее собственную на студии «XX сенчури». Но о чем бы ни думала Сесиллия, Генри уже не появится. Эллен сказала мне, что Генри был в Монте-Карло, занимаясь очередным банком. Отказавшись от студии, он переключил свое внимание на банковскую промышленность.

Когда глаза Сесиллии встретились с моими, ее блуждающий взгляд остановился, свет его померк и в янтарных зрачках появилось притворство и лицемерие. Она, естественно, не дождалась от меня того же. Мы улыбнулись друг другу, две приятельницы, стремящиеся быть вежливыми. Меня пронзило горькое чувство сожаления. Я почувствовала, что действительно хочу, чтобы Генри был здесь. Но это не имело ничего общего с моими личными чувствами. Меня просто преследовала мысль, почему Сесиллия постоянно следует спасать? Почему бы ей не пострадать, как это происходит со мной сейчас? Я страстно желала, чтобы Генри появился для полного сохранения сценария. Тогда был бы закономерный его конец.

Я отвернулась, сконфуженная и ничтожная, какой была все эти дни, и натолкнулась на Перси Хьюларт, стоявшую рядом. Она и Хью прилетели вместе с Сесиллией и Гардом. Перси выглядела такой же увядшей, какой чувствовала себя я. Она была одета, как обычно, в черное и белое, и цвет лица соответствовал цветам одежды: темные глаза, как две черных вишни, смотрели из белых, плотно обтянутых кожей глазниц. Я только приготовилась обнажить зубы в щедрой улыбке, как Перси заговорила первая низким, хриплым голосом.

— Мы не были дружны, и, я думаю, это вряд ли когда могло случиться. У меня вообще нет друзей. Но ваш муж вел себя с нами так, как будто был одним из них. Во всяком случае, он был с нами честным и справедливым. Поэтому я хочу кое-что сказать вам. Остерегайтесь этого Гарда! Он не тот человек, который позволит одержать над собой верх!

Я смотрела, как она уходила к Хью, стоящему неподалеку, широко улыбающемуся, напоминающему маленького мальчика на великолепном вечере, где угощают мороженым и шоколадным тортом. Затем я увидела спину Гарда, который вел Сесиллию, как куклу на веревочках. Нет, это была не кукла. Огромная, великолепная, выведенная напоказ собака с рыжей шерстью.

Я почувствовала, что меня как будто ткнули в самое сердце. «Она права! Перси была права!»

Конечно, Гард был не тем человеком, который позволит взять верх над собой. Я отыскала взглядом море одетых в белое мужчин и среди них фигуру Джейсона, стоящего в кругу высоких техасцев, потягивающих вино и разговаривающих. Его лицо было напряженным и задумчивым. Знал ли он, что нужно опасаться Гарда и держать себя с ним начеку? Знал ли он, что Гард не так прост? Что он не позволит одержать над ним победу? Или он думал, кто ударит из них первым? Гард? А может быть, я… его собственная жена? Но затем я успокоила себя мыслью, что Перси говорила не о физической угрозе. Нет, конечно же, нет. Люди, подобные Гарду, не убивали людей в физическом смысле слова. Наверняка, Перси имела в виду психологическое противостояние: один бизнесмен хочет привести к краху другого бизнесмена. А затем мое волнение совсем развеялось при мысли, что Джейсон боролся с Гардом ради Сесиллии. А ему бы самому следовало остерегаться Гарда.

Джо был подавлен, сопровождая свою подругу, одетую в бежевые тона. Я была рада, что на ней было все именно бежевое — так бледно она выглядела по сравнению с сияющей Джейн, блистательной в своем серебристом наряде, великолепно причесанной. Они с матерью очень гармонировали в цвете одежды. Я смотрела на Джейн, как она ритмично вытанцовывала в сопровождении высоченного Дейла Вэкслера, отец которого был крупным нефтяным магнатом, а на свадьбе — свидетелем жениха. Его считали одним из самых блистательных мужчин. Джейн говорила мне, что он недавно развелся, хотя на самом деле это было не так. При взгляде в глаза Дейла Джейн излучила такой же свет, как ее блестящее серебристое платье. Может быть, это был вызов?

Джордж и Энн также энергично танцевали буги, пока Энн не опустила руки и не пробормотала:

— Все, больше невмоготу. Выдохлась! — и выбежала из танцевального зала. Ее глаза сияли почти так же ярко, как глаза Джейн. Джейн, должно быть, поговорила с Энн перед свадьбой о ее манере одеваться, и на Энн было броское, экстравагантное платье, которое она приобрела у новоявленного сверхсовременного японского модельера, чьим стилем были геометрические формы и яркие цвета. Было трудно поверить, что это была моя сестра из Огайо, которая зарабатывала с трудом себе на жизнь в Южной Калифорнии. На этой изысканной свадьбе в Техасе она превратилась в токийскую леди, презирающую условности. Невероятно все это — сон!