Я удивилась:

— Откуда ты знаешь?

Она казалась немного смущенной:

— Меня мучило любопытство, и я спросила Джейсона. Просто для себя лично. Дело в том, что ты никогда не пройдешь через то, через что пройду я. Ты никогда не испытаешь мое одиночество, мое неприятие, мой стыд. Ты никогда не узнаешь, как себя чувствует человек в такой ситуации. Но если бы это случилось, тебе лучше знать — ты не должна закатывать рукава и зарабатывать себе на жизнь. Ты должна выжать из него каждый чертов цент, ободрать его дочиста, оставить после себя только кровь!

Я наклонилась над салатом, а Джейн заказала еще один бокал белого вина. Я всегда хотела видеть Джейн на высоте, чувствующей себя настоящим человеком, но я никогда не хотела видеть, как она превращается в хищника.

60

Джесика следила в бинокль за Крисом в то время, как он занимался живой изгородью, тянувшейся вдоль верхних террас розового замка. Сама она стояла за французскими дверями внутри небольшого рабочего кабинета, поэтому он не мог бы увидеть, что она следит за ним. Она знала, что он вернется, сказала она сама себе… если даже только на выходные. Он не окончательно покинул ее.

Тем не менее, конец был близок. Она видела Грега приблизительно раз в месяц, когда он приходил забрать что-то, но в какое именно время, она не помнила. Он обычно оставлял чек для нее на кухонном столе, иногда на большую сумму, иногда на меньшую. Для нее это не имело значения. Когда денег было меньше, она и Дженни ели яйца вместо рыбы, или только овощи, которые она выращивала позади дома. Если было достаточно денег, она оплачивала счета за электричество и газ, если же нет, она просто отсылала счета на квартиру Грега без комментария. Пару раз она оставалась без электричества и жгла свечи. У нее было достаточно одежды для себя — она никуда не ходила, где нужно было быть одетой по последней моде, и она научилась шить для Дженни.

Она предполагала, что Грег все еще платит за дом, так как никто не приходил, чтобы выселить ее. Она думала, что он не будет рисковать и терять такую ценную часть их собственности, тем более, что цены на недвижимость в их районе удваивались каждый год.

Так как она уже больше не читала газеты, она даже не знала, что последняя картина Грега, в которой он сыграл частного сыщика, была выпущена и имела большой успех. Кэтти, которая иногда навещала ее и рассказывала последние новости, была в ярости. — Неужели ты даже не смотришь телевизор? По некоторым каналам показывают фильмы, ты ведь знаешь.

Тогда ей пришлось сказать Кэтти, что ее телевизор разбит и вряд ли она его когда-нибудь починит. И тогда Кэтти предложила ей деньги. Она отказалась их принять. Она подумала, что Кэтти не понимает, что это не из-за гордости и не потому, что она не хочет никого ни о чем просить, ни Грега, ни свою мать, ни даже свою дорогую подругу Кэтти. Кэтти сказала, что она понимает, понимает, чем забита голова Джесики.

— Ты не можешь прятаться, Джесика. Ты также не можешь прятать Дженни. Вы обе не можете продолжать жить как в таинственной сказке. Внешний мир вторгнется в ваше существование. Грег может воспользоваться тобой, как-то. Или твоя мать заболеет и тебе придется признать, что она может умереть, прежде чем ты докажешь, что ты была права. И Дженни, она скоро должна пойти в школу, должна выходить в свет. Время подкрадывается к нам. Все меняется. Люди меняются. Может, Крис женится на ком-нибудь еще, и где тогда ты будешь? Не надо мечтать о счастливом конце. Что происходит со сказкой, когда нет счастливого конца?

На этот раз ей нечего было ответить Кэтти, и она просто улыбнулась ей. В следующий свой визит Кэтти рассказала ей, что подготовительные работы к «Белой Лилии» начались, поэтому счастливый конец был близок. Сейчас это уже вопрос нескольких месяцев — и все будет закончено. Это будет «Увидимся, мама?» и «До свиданья, Грег», и будет счастливый конец с Крисом. Было еще не слишком поздно. Если бы Крис действительно ее бросил, то он бы не был там наверху, на холме, в их розовом замке, и не обрезал бы самшитовые изгороди.

Она увидела, как он срезал несколько розовых роз и вошел в дом. Поставит ли он их в воду? Может, он хочет увидеть ее и принести ей их сюда вниз?

Подошла Дженни и потянула ее за юбку, требуя к себе внимания.

— Мамочка, поиграй со мной.

— Подожди, Дженни, — сказала она, — через несколько минут, Дженни, дорогая.

Она хотела увидеть, выйдет ли Крис из дома снова… продолжит ли работать с ножницами. Или спустится с холма с розами в руке. Через несколько минут, разочарованная, она опустила бинокль. Очевидно, он не собирался ни выходить снова из дома, ни звонить ей.

61

Я уговорила Энн позавтракать со мной, но на самом деле, мне хотелось, чтобы она покинула Вэллей и встретилась со мной в Бистро Гарден. За ленчем мы заметили двух друзей Нэнси Рейган за соседним столиком — Бетси Блумингдэйл и Джэерри Зипкин — и это сразу же испортило настроение Энн. Она все еще была политически ориентирована, и у меня возникла идея. Не так давно она жаловалась, что Джордж очень занят на киностудии и что он проводит очень мало времени с ней и с детьми дома. Все, что нужно было Энн — это чем-то ее занять.

— Почему бы тебе не заняться политикой, Энн? Я имею ввиду по-настоящему. Управлять чем-то. Начни на местном уровне. Ты ведь занималась контролем за арендной платой. Это могло бы послужить тебе базой для начала.

— А как же дети?

— Ну, они уже не маленькие. Бекки — девять, а Пети — сколько… четырнадцать? Тебе бы лучше подумать о синдроме опустевшего гнезда.

Энн покраснела от смущения и слабо улыбнулась:

— На самом деле, я подумывала об этом. Но я не имела ввиду политику. Я больше думала о чем-то связанном с общественным питанием… что я могла бы делать дома, где я могла бы по-прежнему присматривать за детьми и управляться по дому. Я говорила об этом с Джорджем.

— Ну, и? — спросила я быстро. — Что он сказал?

— Он думает, что это прекрасная идея. Он считает, что работа сделает меня более интересным человеком. Он всегда говорит, что любой с моей энергией должен иметь больше сфер деятельности.

— Джордж прав.

— У тебя тоже полно энергии, Кэтти, но ты не очень-то занята на киностудии. Может, тебе подумать о том, чтобы вместе со мной создать предприятие общепита? Я бы готовила, а ты бы доводила дело до конца.

О, Энн, я бы с удовольствием, если бы я не была… беременной.

Я увидела, что лицо Энн стало почти бешеным:

— С тобой все в порядке? О чем ты думаешь? Любая женщина с четырьмя детьми, которая только бы подумала о пятом ребенке в твоем возрасте, должна была бы проверить, все ли у нее в порядке с головой.

— А чем тебе не нравится мой возраст? Я не такая уж древняя. Когда ребенок родится, мне будет только тридцать шесть. Сейчас женщины рожают даже после сорока. Существуют всевозможные тесты.

— Но зачем? Что ты пытаешься доказать?

— Я не пытаюсь ничего доказать. Мы — Джей и я — можем дать ребенку так много — нашу любовь, братиков и сестренку, наш хороший, счастливый дом и, конечно, полное материальное благополучие. Люди, которые могут себе это позволить, должны иметь большие семьи.

Энн обратилась к меню и не глядела на меня, пока я говорила.

— Не знаю, Кэтти. Иногда я думаю, что ты боишься, несмотря на свою смелую речь. Каждый ребенок для тебя — спасательная веревка — это дает тебе уверенность, что Джейсон надежно привязан к тебе навечно.

Она подняла глаза от меню, посмотрела на меня и серьезно сказала:

— Ты должна знать, что это делается не так… Думаю, я закажу паштет. Хочу попробовать, хорош ли он здесь. — И потом она улыбнулась и мягко сказала: — Хотя ты и беременна, но ты не захочешь послушать совета своей старшей сестры о воздержании, давай закажем бутылку шампанского и выпьем за нового маленького Старка, который должен появиться на свет.

Я заказала шампанского, но я знала, что Энн ошибалась. Я не старалась привязать Джейсона к себе еще крепче. В этом не было нужды. Мы были одним целым сейчас, даже больше, чем это было в самом начале. Я хотела этого ребенка, потому что мы обещали его друг другу! Этот ребенок заменит того, которого мы потеряли под ножом акушерки в первые годы, когда нам пришлось пожертвовать настоящим ради будущего.

Энн пробовала паштет с интересом ученого. — Неплохо… Я думаю отведать здесь коньяк. Но какой?

— Возможно, ты могла бы заказать…

— Думаю, я проэкспериментирую сама. Это очень волнует. Ты будешь удивлена.

— Нет… Я думаю, я понимаю…

— Поговорим о понимании, Кэтти. Я хотела бы понять, что происходит с этой картиной? «Белой Лилией»? Почему они так долго возятся с ней?

— Таков кинобизнес, Энн. Я думаю, что вся подготовительная суета занимает больше времени, чем все остальное. Как только они начнут съемки, вероятно, все пойдет более быстро и гладко. Разве Джордж не объяснял это тебе?

Энн не спеша намазала маслом кусочек поджаренного хлеба и с хрустом откусила его.

— Нет, не думаю, что Джордж знает, как это происходит. Он пытается позаботиться обо всем остальном для Джейсона, в то время как Джейсон полностью поглощен фильмом.

Всегда чувствительная к критике в отношении Джейсона, я остро взглянула на Энн:

— Конечно, Джей полностью захвачен работой. Это самая большая вещь, какую он пытается сделать с тех пор, как имеет киностудию. Очень много затрачено для успеха фильма. Миллионы и миллионы до того, как он будет закончен.

Мы посмотрели друг на друга, думая об одном и том же. Но я не беспокоилась. Я помнила: Джейсон сказал мне однажды что-то о том, что не надо ставить на карту все. Я была уверена, что у Джейсона было прикрытие на случай неудачи.

Энн потягивала шампанское и ковыряла вилкой в салате, выбирая отдельные кусочки вместо того, чтобы есть все подряд. Ее медлительность слегка раздражала.