— Я не думаю, что Студии Старков нужно кого-то подкупать. Не тем видом бизнеса мы занимаемся, — говорил он монотонным голосом. — Я не знаю, виновен Грег или нет. Естественно, мне бы хотелось последнего. Но если есть хоть какое-то подозрение его виновности, я не хочу покупать свободу для этого человека. Разве наша картина важней, чем те молодые, несчастные девочки? Разве она может стать ценой их жизней?

Я подумала, что ничего другого Джейсон сказать не мог, по крайней мере, другого я не ожидала. Я еще не настолько отдалилась от него, не настолько перестала ощущать его чувства и эмоции, чтобы ошибиться в его реакции, в его оценке событий. Мне было не нужно большего, но я не ожидала и меньшего. Но была еще Джесика.

Наконец, заговорила и она.

— Все думают, что он — отец Дженни, а будут думать, что у моей дочери отец-садист. Но это не так.

Только я и Энн знали, что Грег не был отцом ее дочери. Знал и Джейсон. Остальные только догадывались.

— Поэтому ты будешь выгораживать его? — сказала Энн. — Ради Дженни.

— Сделаешь все, чтобы он оказался невиновным?

— Ты понимаешь, что ты говоришь, Энн! — закричала я. — Джесика не сделает ничего подобного. Единственное, что ей остается, сказать что он — не отец Дженни.

Это было бы слишком, если бы Джесика выступила за этого мерзавца.

— Подождите минуту, — сказал Джордж. — Грег — наш партнер. Нам не нужно никого подкупать, не нужно лгать, чтобы выгородить его, но пока его вина не доказана, если он вообще виноват, мы должны поддержать его. Это наша обязанность. В этом наша порядочность. Даже закон не дает мгновенного ответа, а все ставит под сомнение. Он не виновен, пока его вина не доказана. А пока не доказана его вина, он невиновен.

— Он виноват, — сказала Джесика, и все мы остолбенели.

— Ты не можешь говорить об этом наверняка, — сказал Джордж, — ведь тебя там не было, — мягко добавил он. — Но если мы его не поддержим, и ты в том числе, общественное мнение сразу восстанет против него. Я думаю, нам нужно сделать заявление, что мы его поддерживаем. Это наша обязанность.

— Да, — сказал Джейсон, — это необходимо.

— Я все уладил, и его должны отпустить под залог, — сказал Дэйв Риклаус. — Завтра его, вероятно, освободят. Он просил передать тебе, Джесика, что он вернется домой. В Бэл Эар. Он хочет произвести впечатление респектабельного, преданного, порядочного семьянина.

— Нет! — воспротивилась я. Мы с Джесикой были уверены в его виновности. Выступить за него в глазах общественности — это одно, но это уже было слишком.

— Пусть, — ответила Джесика. — Я обязана ему. Я обязана пустить его.

Она пошла домой, но Дженни оставила у нас.


Посреди ночи я неожиданно вскочила. Зачем она оставила у нас Дженни? Она собиралась убить Грега! Поэтому. Именно такое у нее было намерение. Я знала это. У нее было ружье, и Джесика решила повторить то, что сделала Дженни Элман. Она решила встать в окне спальни и застрелить его, когда он будет проходить по дорожке.

— Джейсон!

Он немедленно проснулся.

— Да? — в ожидании спросил он.

— Джесика! — произнесла я, он повторил: «Джесика?», как будто хотел услышать что-то другое.

— Она собралась убить Грега. Это действительно так. Я знаю. У нее есть ружье.

— Все будет в порядке, Кэтти.

— Но почему ты так уверен?

— Я позвонил Крису Марлоу. Я подумал, он ей будет необходим. Крис пообещал приехать.

Через час я снова проснулась. Был ли Джейсон прав? Все ли в порядке? Уже столько всего произошло и продолжает случаться. Что если Грег вернулся домой и обнаружил там Джесику и Криса? Грег был сумасшедшим, зверским маньяком. А что, если Джесика совершила ошибку и приняла Криса за Грега, когда он появился среди ночи? И застрелила его вместо Грега. Ведь никто наверняка уже никогда не скажет, Дженни Элман застрелила мужа по ошибке или намеренно.

100

Она сидела на стуле в темноте спальни, ожидающая и измученная. Дэйв Риклаус сказал, что Грега освободят завтра утром, ближе к полудню. У нее мало времени, есть только небольшая отсрочка приведения приговора в силу. Поэтому Джесика сидела здесь, заставляя себя хоть немного вздремнуть. Еще есть несколько часов. Огни розового дома еще горели. Автоматическое освещение не погаснет до утра.

Джесика не заметила автомобильных фар, но проснулась от хлопка входной двери. Нет! Еще слишком рано! Только не сейчас! Нет сил предстать перед ним! Джесика не могла! Она прижалась к двери, прислушалась к шагам на лестнице. Мужество покинуло ее, уступило место страху. Джесика не была готова. Пока не готова. Ее позвал голос: «Джесси! Джесси!»

Не может быть! Но дверь распахнулась, он вошел, и Джесика упала в его объятия. Крис!

— Я позвал тебя, боялся, что спутаешь меня с Грегом и снесешь мне голову.

— Это могло произойти. Ты глупый! Как ты пробрался?

Крис достал ключи, которые Джесика когда-то дала ему.

— Что ты делаешь здесь?

— Мне позвонил Джейсон Старк. Он сказал, что я, вероятно, тебе нужен.

«Нужен. Очень нужен. Спасибо, Джей».

— Откровенно говоря, я пришел сюда с единственной целью. Я боялся, что ты застрелишь Грега, и решил предотвратить это. Не могу позволить тебе этого ради Дженни. Пусть она идет по жизни, как я… не зная правды.

Сердце у Джесики остановилось. «Он пришел только ради Дженни?»

— Именно это я и была намерена сделать — убить Грега. Я сидела и ждала его. Стоило мне увидеть его приближение, как я тут же застрелила бы его. Я готова убить его! Я боялась, что ему все сойдет с рук, он освободится и начнет делать то же самое. Бить молодых девочек, может быть, даже убивать их. Энн Морган сказала, что я обязана поддерживать Грега все это время до суда, так как все думают, что он — отец Дженни. Энн считала это честным и справедливым, но я-то знала, что это не так, потому что мне известна вся правда, и я уверена — Грег заслуживает смерти. Я хочу уничтожить его, убрать прочь, чтобы его даже не считали отцом Дженни.

Но затем я поняла, что путь, который я выбрала, это трусливый путь, а я прошла уже и так слишком долгую дорогу. Застрелить его — и никакой конфронтации. Застрелить — и никакого суда. И мир будет знать, что у Джесики Блэмонд больше нет мужа-злодея. И никогда не будет. Но я решила прекратить быть трусихой, а встать и прямо ему в лицо сказать: «Я не намерена выгораживать тебя и покрывать твою ложь, притворяясь, что мы — дружная семья». Я решила не делать этого ради Дженни: очень просто убить его, а она всю жизнь будет мучиться, убила я Грега по случайности или из ненависти. Нет, я хочу, чтобы он предстал перед судом. Недостаточно того, чтобы только я вынесла приговор. Пусть его судят люди. Что касается Дженни, я расскажу ей, когда она станет старше, что отец ее — человек, которым она может гордиться. А пока объясню, что человек — это то, чего он достигает сам, а не кем были его отец и мать, чтобы ее не угнетал никакой груз, жизнь ничем не была омрачена, ведь все заключается в ней самой. Я надеюсь, из нее вырастет отважная, сильная личность, которая не боится жизни.

Я знаю, поздно… уже слишком поздно, но мне хочется выпрямиться и сделать нужную вещь — для себя самой.

Джесика взглянула в лицо Криса, но, кроме негодования, не различила в нем ничего. Слишком поздно. И для них слишком поздно. Ведь он же сказал, что пришел ради Дженни.

Смелая улыбка появилась у нее на лице.

— Так что все будет в порядке. И у Дженни будет все хорошо. Ты можешь вернуться, если уж не с легким сердцем, то во всяком случае, успокоенным.

Глаза Криса сузились, как всегда бывало, когда он думал или улыбался. Джесика наблюдала, как он боролся с тем, что в ее словах было просто малодушие перед ним, перед их дочерью. Ирония судьбы! Она всегда боялась матери: того, что мать подумает, что скажет. Патриция постоянно стояла между ними, а сейчас она даже не понимала, что происходит.

Она никак не могла повлиять на происходящее и даже обвинить Криса, что он так и не смог простить ее. Слишком поздно, и Джесика так спокойно отпускает его.

А так ли это? Может быть, Джесика слишком долго ждала, что что-то переменится? Изменится для них: Дженни, самой Джесики и Криса.

Она протянула руки навстречу.

— Я знаю, что из-за страха я потеряла пятнадцать лет своей жизни и пять лет нашей. Но это не может длиться вечно. Не пора ли положить конец этим потерям и смотреть не в прошлое, а оценить настоящее, а потом и будущее? Я постараюсь измениться, повзрослеть. Неизменным будет одно: я люблю тебя, — Джесика улыбнулась. — Дай мне возможность доказать любовь. Ты тот человек, который все время вытаскивал меня из прошлого. Не так ли? А не хочешь ли ты и сам проститься с прошлым, и мы вместе устремимся в будущее? — Джесика смотрела ему в глаза, стараясь засмеяться. — Ты не пожалеешь, я обещаю тебе. Я, мы обе с Дженни так любим тебя. Чем дальше живем, тем больше любим. Ну, что ты скажешь на это?

Она очень старалась. Ей хотелось убедить его, втянув даже Дженни в это дело. И все-таки Крис сопротивлялся внутри несколько секунд, прежде чем улыбка сузила его глаза.

— Звучит неплохо.

— Давай пойдем в розовый дом и подождем там утра, — предложила Джесика.

— Мне кажется, что уже утро. Смотри. — Крис подвел Джесику к окну. — Огни там погасли.

Он был прав. И вообще нужно остаться дома, встретиться с Грегом и сказать ему, что Джесика не намерена находиться с ним, пока разбирается дело, что ему придется пережить все это одному. Именно так жил Грег все эти годы, с пустым сердцем, без любви к кому бы то ни было, именно так, в одиночестве, суждено ему жить и дальше.

Крис и Джесика отправились в розовый дом, ей очень хотелось самой зажечь в нем все огни. Это было бы впервые за долгие-долгие годы, когда свет в замке зажегся бы человеческой рукой. Это был бы салют ее счастью, торжество. Ее принц вернулся.