– Ты доверяешь мне? – спросил он шепотом, хотя она всем своим существом доказала, что доверяет.

Фрея молча кивнула и ждала, что будет дальше. Она все равно ахнула бы от удивления, когда он ловко заткнул ей рот чистым носовым платком и поманил назад в постель. Фрея не заставила себя ждать, доведя и его, и себя до исступления. Она могла бы вскрикнуть от удовольствия, но издала лишь приглушенный стон, поведавший ему о том, чему научилась по части любовных утех, продемонстрировав обретенные навыки, что принесло обоим полное удовлетворение.

– Это наша последняя ночь, да? – спросила Фрея после того, как отдышалась. Она старалась не выдать голосом свою печаль.

– Да, придется расстаться, – подтвердил он с нескрываемой горечью.

В такое мгновение трудно избавиться от мысли, что тебя бросили. Она решила, что заставит Орландо дорого заплатить за отказ от мисс Роуан, которая могла бы стать для него всем. Пусть он забудет ее, когда она уйдет. Фрея обнаружила в своем непознанном воображении неведомые чувственные глубины, подвела его к камину и, несмотря на июньскую жару, снова растопила его, чтобы заниматься любовью при золотистом свете. Если Орландо забудет образ Утраты, окутанный светом камина, глядя ей в глаза, пока она ощущает внутри себя каждую частичку его существа, пока извивается под ним, значит, он бездушный, бесчувственный тип.

Возможно, Орландо не любит ее, но Утрата завладела его страстью. Возможно, больше они не смогут ничего дать друг другу, и это последнее наслаждение, которое ей доставляет мужчина. После него других у нее не будет. Орландо обрел опыт любви в браке, она не сомневалась, что до этого он не один год вволю наслаждался холостяцкой жизнью. Он найдет другую женщину, с которой утолит страсть, потом легко перейдет к следующей пассии.


Пораженная тем, что не сдерживает страсть после того, как Орландо посвятил ее в искусство любви, о существовании которого Фрея даже не подозревала, она встретила рассвет с ужасом и отвращением, что было не так просто скрыть. Он пытался втиснуть в одну ночь страсть всей жизни.

– Скоро придет Кейзиа, и я должен приготовить медный котел, – нарушил тишину Орландо, устало глядя на нее.

– Зачем?

– Чтобы ты могла искупаться. Давно пора укротить эти красивые, но непокорные волосы и снова одеться, как подобает леди.

– Мое платье разодрано в клочья, накидка выглядит не лучше, поэтому я не совсем понимаю, как смогу выйти из леса так, будто одета с иголочки.

– Ты недооцениваешь нас, – возразил он и снисходительно улыбнулся, видя ее гнев.

Ей хотелось ударить его.

– Неужели?

Фрея заметила, как он вздрогнул, почувствовав ее косвенный упрек из-за того, что он не отдал ей свое сердце. Ладно, он вынуждает ее уйти, опасаясь, что она пожелает остаться с мужчиной, который похитил ее сердце и забудет про нее. Она уйдет, ибо горда, но не позволит ему отмахнуться от нее.

– Значит, ждем Кейзиа. – Орландо пошел готовить медный котел для купания.

Фрея сидела у холодного камина и расчесывала спутавшиеся локоны редкозубой расческой, которую Орландо смастерил для нее, чтобы было легче заниматься этим делом.


Расстаться с мисс Роуан слишком легко и одновременно трудно. Рич удивлялся, как еще не сломал зубы, которыми часто скрежетал, думая об этом. Он вернул неразговорчивому другу Ройбену Саммеру лошадь и телегу и пошел пешком в противоположную сторону от своего дома. Слишком легко высадить ее у ближайшего постоялого двора, где останавливались экипажи, и слишком тяжело заставить себя уехать и не возвращаться, пока она не исчезнет навсегда.

Кейзиа позаботится о детях, пока он долго и бесцельно блуждает по сельским тропинкам, заросшим вереском, затем повернет в сторону дома. Тогда никому не удастся выследить его. Рич чувствовал себя так, будто вместе с ней терял половину своей жизни и уже не станет прежним без нее.

Рич стал думать об Аннабель и детях. Любовь к отважной жене не угасла, однако ужасная мысль, что мужчина может глубоко и страстно любить дважды в жизни, стала укореняться в его сознании. Он почувствовал себя жалким трусом. Он не глуп и, возможно, снова встретит любовь.

«Слишком поздно», – твердил его внутренний голос, когда он понял, что чувствовал сердцем каждую минуту безрадостного последнего путешествия. Утрата села в экипаж, Рич наблюдал это из укрытия поблизости. Она исчезла из его жизни, чудесное создание, как сон. Будет чертовски трудно найти ее под настоящим именем.

Невозможно поймать тень. Сколько знатных леди с такими же глазами и рыжеватыми волосами в этой стране? Слишком много, чтобы среди них найти именно эту, даже если бы он предпринял такую попытку. Рич остановился, не зная, куда идет, и чуть не повернул назад. Резвая лошадь даже сейчас сможет догнать громоздкий экипаж, но что он скажет ей? Он и без того привлек к себе больше внимания, чем за долгих шесть лет, скрываясь в лесу Лонгборо.

«Идем, будем жить вместе, стань моей любовницей и рабыней в этом лесу вдали от родных. Ты будешь жить скромно, вот все, что я могу тебе обещать». Рич заставил себя идти дальше, подумав, что его гостье будет лучше без него. Эти слова звенели в его ушах, мысль, что он должен измениться, чтобы заслужить ее, не давала покоя и подрывала уверенность в себе. Он стал сомневаться, правильно ли поступил, однако, покоряясь трусливому побуждению, шел дальше. Хэл считался законным наследником высокого титула, более того, был законным маркизом Лунди по праву рождения. Как он сможет должным образом воспитать маркиза, ответственного за свои земли и людей, если сын Аннабель бегает по лесу Лонгборо, точно дикий мальчишка, которому однажды достанется узкая полоска земли и ремесло, полученное в наследство от отца?

А еще озорная маленькая дочка. Любая черта Сэлли была отмечена печатью Сиборнов. Она унаследовала огонь и решимость от обоих родителей. Рич думал, не поступает ли он эгоистично, пряча детей от всего мира, хотя и знал, чем грозит так называемому маркизу Лунди само существование Хэла, и понял, что поступил верно. Ребенок не выжил бы под опекой подкупленной няни или врача, которые и устранили бы препятствие на пути Фрэнсиса Мартагона. Хэл легкая добыча.

Теперь сыну пять лет. Рич стал догадываться, что уединенная жизнь в лесу может закончиться и уже точно закончилась бы, если бы ему удалось разоблачить кузена Хэла и доказать, что тот кровожадный мошенник. Тогда Ричард Сиборн мог бы без опасений начать поиски своей леди с янтарными глазами и дать ей все, что до сегодняшнего дня по трусости своей не осмелился предложить. Он позволил ей уехать и будет тосковать по ней каждый день. Утрата вряд ли примет его, даже если он попросит ее руки, стоя на коленях целый месяц.

Будь все проклято, Рич оказался самым большим глупцом в сравнении с бедным сумасшедшим королем Георгом, у которого среди беспросветного безумия иногда наступали мгновения просветления. Все дело в вынужденном риске, против которого восставал осторожный внутренний голос. Определенно он должен выступить против узурпатора титула маркиза Лунди и обеспечить будущее сыну и дочери, затем, если окажется не слишком поздно, найти собственное счастье с лесной нимфой.

Рич нахмурился, пока шел, не глядя по сторонам, и думал о подстерегающих его опасностях. Он не отец мальчика, не может стать опекуном, если не докажет, что Фрэнсис Мартагон злодей. Чтобы пойти на риск и открыть правду о Хэле перед законом и себе равными, Рич должен быть уверен, что не оставит любимого сына уязвимым перед кузеном, желавшим его смерти.

Страх перед такой возможностью чуть не заставил его передумать и остаться в лесу, пока Хэл не станет совершеннолетним. К тому времени Сэлли будет уже достаточно взрослая и сможет появиться в обществе, если не сбежит с одним из смазливых кузенов Ройбена Саммера или не решит вести жизнь в духе одичавшего Сиборна. Он вздрогнул и решил отбросить такую возможность. Его детям нужна семья и женская забота.

Если ему удастся настигнуть Фрэнсиса Мартагона и предотвратить опасность, угрожавшую Хэлу, если он снова станет джентльменом и подходящей парой для гордой придирчивой леди, тогда, возможно, удастся найти мисс Роуан и убедить в том, что он хочет жениться на ней. Столько препятствий и никакой гарантии. Может ли женщина принять мужчину после того, как он с унизительной откровенностью дал понять, что у них нет будущего, а Орландо Крейвен не собирается вступать в брак вторично.

А какая прекрасная жизнь начнется, если она простит его. Станет гостеприимной леди, достойной королевы, и лучшим украшением чудесного дома, который его родители сделали очагом Сиборнов. Она точно создана для роли хозяйки этого дома. Он понимал: женщина, подобная ей, ему не встречалась и не встретится. Ричу хотелось быть достойным ее любви после того, как он понял, как сглупил, обещая Анне больше не любить и не вступать в брак.


Мисс Каролина Бредсток в задумчивости постукивала пальцем по столу и смотрела на гостью, проведшую у нее полтора месяца, с откровенностью, которой ее семья все время смущалась. В девочке, сидевшей напротив нее за столом, все еще оставалось много загадочного. Однако сейчас она не сомневалась, что леди Фрея Бакл попала в еще большую беду, чем призналась двоюродной бабушке, придя к ней в непристойной одежде, с потрепанным кошельком, в котором осталось всего несколько пенсов.

Если бы эта девочка не была так похожа на своих родителей, мисс Бредсток усомнилась бы, что бледная, тихая и изысканно вежливая особа – печально известная Фрея Бакл. До нее доходили слухи, письма старых друзей и знакомых, которые не упустили возможности позлорадствовать над тем, что ее племянница стала посмешищем, считая герцога Деттингема своей собственностью. Но эта Фрея была не похожа на ту девушку, которую ее знакомые аристократы выставили на осмеяние. Видно, она беспечно уступила герцога хромой старой деве. Правда, поговаривали, будто та оказалась столь холодной, что ни один горячий мужчина не взял бы ее в жены, если бы ни кругленькое наследство ее дедушки.