Маккенна потянулся к пуговицам на ее платье, его пальцы двигались вдоль передней застежки, расстегивая корсаж. Позволив расстегнутому платью упасть на пол, Маккенна ухватился за сорочку Алины и снял ее через голову. Она вся покрылась гусиной кожей, пока, голая и дрожащая, стояла перед ним. Ей потребовалась вся ее воля, чтобы не попытаться прикрыться, спрятать такие несравнимо разные части своего тела.

Маккенна коснулся тыльной стороной ладони ее груди, и его пальцы двинулись вниз к ее подрагивающему, напряженному животу. Он погладил ее прохладную кожу, затем удивительно ласково обнял ее, шепча что-то нежно и неразборчиво в ее растрепанные волосы. Она ухватилась за лацканы его сюртука, уткнувшись лицом в его накрахмаленную рубашку. Он был бесконечно нежен, вытаскивая шпильки из ее волос, и роняя их на устланный ковром пол. Вскоре длинные пряди свободно висели, щекоча ее спину тяжелым шелком.

Скользнув ладонью под ее подбородок, Маккенна запрокинул ее голову и прижался ртом к ее губам в долгом, обжигающем поцелуе, от которого у нее подогнулись колени. Он подхватил ее, крепко прижав к своему телу, кончики ее грудей мягко терлись о тонкую ткань его сюртука. Губы ее беспомощно приоткрылись под его губами, но Маккенна хотел большего, продолжая чувственно посасывать и целовать ее влажными, горячими поцелуями, пока язык его врывался в теплые глубины ее рта.

Его ладонь собственнически пробежалась по ее спине к округлым ягодицам. Обнаружив чувствительное местечко чуть ниже позвоночника, он прижал ее еще ближе к груди, пока она не ощутила набухшую выпуклость его возбужденного естества, натянувшую его брюки. Он намеренно неторопливо потерся о нее, словно хотел продемонстрировать ярую готовность своей плоти соединиться с ее. Она слегка всхлипнула у его губ. Не дав ей времени подумать, Маккенна скользнул рукой к ее ягодицам и между ее бедер, одной ногой умело раздвинув ее ноги. Он надежно прижимал ее к своему телу, а его пальцы разделили ее сокровенную плоть, лаская и поглаживая ее потаенную мягкость и оставляя ее открытой и уязвимой.

Балансируя на его руке, Алина слегка выгнула спину, когда он скользнул в нее двумя пальцами. «Еще», требовало ее тело, извиваясь, чтобы втянуть его глубже. Она хотела чувствовать всего Маккенну над собой, рядом с собой, внутри себя, наполняющего пустоту. Еще больше его и еще, пока между ними не останется ни единого мучительного миллиметра расстояния.

Маккенна прижимал ее тело, пока его копье не расположилось прямо у укромной расселины между ее бедер, слегка потершись об нее в такт медленным движениям пальцев. Он притянул ее к себе, потирая о твердокаменный выступ своих чресел, лаская ее изнутри и снаружи в ленивом, но безостановочном ритме. Он прижался щекой к ее волосам, и губы его целовали темные локоны, пока не добрались до влажных от пота корней. Алина чувствовала, как напряглось и затрепетало ее тело, удовольствие усиливалось, и она была почти на пороге высвобождения. Его рот снова завладел ее губами, его язык мягко проникал в нее в поцелуе, от которого ее затопило мучительным блаженством. О, да… о да…

К ее разочарованию, Маккенна отнял свой рот от ее губ и убрал пальцы как раз в тот момент, когда нарастающее ощущение почти достигло апогея. – Не сейчас, - прошептал он, когда она неистово задрожала.

- Ты мне нужен, - сказала она, едва находя силы, чтобы говорить.

Его влажные пальцы обвели плавную линию ее шеи. – Да, я знаю. И когда я выпущу тебя из постели, ты, наконец, поймешь, как сильно ты нужна мне. Ты узнаешь все способы, какими я хочу тебя… и до какой степени ты принадлежишь мне. – Маккенна приподнял ее и уложил на кровать, на выглаженные льняные простыни. Все еще полностью одетый, он склонился над ее обнаженным телом. Его темная голова опустилась, и она почувствовала прикосновение его губ на своем колене.

Это было последнее место, где она хотела ощутить его рот, на самом уродливом из своих шрамов. Похолодев, Алина запротестовала и попыталась откатиться от него. Маккенна с легкостью поймал ее, сжав ее бедра ладонями. Придавил ее к матрасу, а его рот вернулся к ее колену. – Ты не должен делать это, - сказала Алина, сжавшись. – Мне бы не хотелось, чтобы ты так делал… правда, не нужно доказывать…

- Заткнись, - нежно сказал Маккенна, продолжая целовать ее ноги, принимая ее шрамы, как сама она так и не смогла сделать. Он прикасался к ней повсюду, руки его гладили и ласкали ее съежившуюся плоть. – Все хорошо, - пробормотал он, потянувшись вверх и погладив ее упругий живот успокаивающими круговыми движениями. – Я люблю тебя. Всю тебя. – Его большой палец обвел ее пупок, и он начал покусывать нежную кожу на внутренней поверхности ее бедра. – Откройся мне, - прошептал он, и она отчаянно покраснела. – Откройся, - настойчиво повторил он, и бархатные поцелуи дерзнули двинуться выше.

Застонав, она раздвинула ноги, чувствуя, как желание снова растет. Рот Маккенны зарылся в незащищенный грот, языком обводя набухшую почку ее плоти, затем скользнул ниже, чтобы исследовать пахнущий солью вход в ее тело. Алина почувствовала, как потяжелело ее тело, чувства хлынули потоком, все ощущения сконцентрировались на осторожных, мучительно легких прикосновениях между ее ног. Маккенна отодвинулся и слегка подул на ее влажную плоть, затем дотронулся кончиком языка до бутона ее плоти. Руки ее сжались в кулаки, голова откинулась назад, она приподнимала бедра, в горле ее закипали умоляющие стоны. Когда она подумала, что больше не сможет выносить эту искусную пытку, он проник в нее тремя пальцами, жесткие костяшки впивались в скользкий тоннель. Она не могла думать, не могла двигаться, тело ее затопило удовольствием. Он продолжал посасывать ее плоть, а его сплетенные пальцы двигались, проникая в нее, пока она не издала резкий крик, содрогаясь от исступленного восторга.

Пока она задыхаясь лежала на постели, Маккенна встал и стащил сюртук, взгляд его был прикован к ее распростертому телу. Он раздевался перед ней, сбросив рубашку, открывая мускулистую грудь, поросшую черными волосами. Его крупное тело, безусловно, было создано для силы, а не для изящества. И все же в длинных линиях его мышц и сухожилий и его широких плечах была какая-то природная грация. Он был мужчиной, с которым женщина чувствовала себя в безопасности, и в то же время восхитительно уязвимой.

Присоединившись к ней на постели, Маккенна скользнул большой ладонью по ее шее и навис над ней, раздвигая ее ноги. Дыхание Алины перехватило, когда она почувствовала, как его обнаженное тело полностью прижимается к ней… твердые, покрытые волосами руки и ноги, поразительно широкая грудь и места, где атласная кожа обтягивала вздувшиеся мускулы. Маккенна сжал ее правое бедро, осторожно, чтобы не задевать шрам на колене.

Она удивленно коснулась рукой его щеки, погладив гладковыбритую кожу. Момент был таким нежным, таким прекрасным, что из глаз ее полились слезы. – Маккенна… я никогда не смела и мечтать об этом.

Его густые ресницы опустились, и он прижался лбом к ее лбу. – А я смел, - хрипло сказал он. – Тысячи ночей я мечтал о том, как буду заниматься с тобой любовью. Ни один мужчина на свете не ненавидел рассвет так, как я. – Он поцеловал ее губы, шею, розовые кончики ее грудей. Слегка подвинувшись, он начал языком ласкать ее сосок, и когда она в ответ затрепетала, он протянул руку вниз, чтобы направить себя в нее. Он вошел в нее, наполняя, пока они не прижались друг к другу, бедром к бедру. Оба ахнули в момент единения, твердая плоть погруженная в мягкую, глубокое, невыносимо сладостное слияние их тел.

Алина прошлась руками по изогнувшейся спине Маккенны, когда он скользнул ладонями ей под спину, ловко притягивая ее к себе в ритме сильных толчков. – Никогда не сомневайся в моей любви, - неровным голосом произнес он.

Она, ненасытно вздрагивая с каждым его влажным, безжалостным выпадом, покорно прошептала сквозь распухшие от поцелуев губы. – Никогда.

Лицо Маккенны одновременно блестело от пота и светилось от волнения. – Ничто в моей жизни не сравнить с тем, что я чувствую к тебе. Ты – все, чего я хочу… все, в чем нуждаюсь… и это никогда не изменится. – Он глухо застонал, когда началась бурная разрядка. – Боже… скажи мне, что знаешь это… скажи…

- Знаю, - прошептала Алина. – Я люблю тебя. – Острое наслаждение пронзило ее снова, и его сила заставила ее замолчать, вынуждая ее плоть сжимать его пульсирующим жаром.

Позже Алина смутно осознала, что Маккенна уголком простыни стер тонкую пленку пота и слез с ее лица. Прижавшись к его голому плечу, она закрыла глаза. Она чувствовала себя пресыщенной, измученной, и переполненной всеобъемлющим облегчением. – Я так устала, Маккенна…

- Спи, любовь моя, - прошептал он, гладя ее длинные волосы, приподнимая влажные пряди на затылке. – Я буду здесь и присмотрю за тобой.

- Ты тоже поспи, - сказала она слабым голосом, ее ладонь медленно скользнула по его груди.

- Нет. – Маккенна улыбнулся и нежно поцеловал ее в висок. Его голос был хриплым от удивления. – Не сейчас, когда реальность все равно лучше того, что я могу увидеть во сне.

Была середина дня, когда Гидеон Шоу вернулся в свои апартаменты в «Ратледже». Он чувствовал себя уставшим, раздраженным, лицо его посерело, и ему так хотелось выпить, что он едва мог мыслить. Но вместо этого он осушил столько чашек кофе, что его хватило бы, чтобы потопить баржу. И еще он курил, пока от запаха сигар его не начало тошнить. Было очень странно, чувствовать усталость и одновременно возбуждение. Однако, обдумав альтернативу, он решил, что придется привыкать к этому ощущению.

Войдя в резиденцию, Гидеон тут же наткнулся на своего камердинера, который сообщил ему поразительную новость. – Сэр… похоже, мистер Маккенна не отплыл в Нью-Йорк, как было запланировано. Собственно говоря, он пришел сюда. С женщиной.

Гидеон бесстрастно посмотрел на камердинера. Надолго задумавшись над известием, он озадаченно нахмурился и потер подбородок. – Осмелюсь спросить – это была леди Алина?