Ирина Хохлова - Возвращение любви

Но за что меня любить? Что во мне такого особенного? Оказывается, что-то есть, если такая славная девушка делает такие признания. Да и не она первая.

От волнения не сиделось на месте. Появилась бредовая мысль выпрыгнуть из окна и бежать наперегонки с поездом. То-то Ира будет смеяться. Мне так хотелось совершить что-то невообразимое, чтобы доставить ей радость. Такое чувство я испытывал до этого разве что по отношению к Елене…

Ах, эта Елена! С чего она вдруг вспомнилась мне? Неужели из-за того, что я обнаружил в Ире, общие с нею черты? А что, если я сам, пусть даже непроизвольно, наделил Ирину чертами Елены?

Эта мысль ошеломила меня и я постарался изгнать Елену из памяти. Но, увы, воспоминания неподвластны нашей воле — они появляются, когда их меньше всего ожидаешь, и могут не отпускать уже до самого конца жизни. Тем не менее, мое усилие не прошло даром: возбуждение вызванное словами Иры, несколько улеглось.

В вагон-ресторан, где уже обедали попутчики, я вошел остывшим. Мы встретились с Ирой взглядами и она чуть таинственно улыбнулась. Она явно не хотела, чтобы я афишировал наши отношения.

Сейчас трудно припомнить, о чем мы говорили весь оставшийся день. Кажется, Ира вернулась к теме противоречий между мужчиной и женщиной, но теперь в ее голосе звучали нежность и теплота. Она и впрямь решила, что встретила свою судьбу.

Да, припоминаю ее полушутливые укоры всем мужчинам мира, что они-де не привыкают держать слова, данного женщине.

— Но то, что мужчина иногда нарушает свои обещания, объясняется исключительно его любовью к свободе, — с улыбкой отвечал я. — И с этим ничего не поделаешь. Этот порок неисправим. С ним остается только примириться.

— В таком случае, почему те же самые мужчины возмущаются неверностью жен? — обвив руками мою шею, вопрошала она. — Бывает, измена мужу — это протест против человека, который не держит слова.

— Ну, извини, — на этот раз возмутился я, сам не заметив, как легко перешел на «ты». — Обещание обещанию рознь. Одни обещают благоденствие для всего человечества, другие — что женятся. Кого бы ты осуждала строже за невыполненное обещание?

— Разумеется, вторую категорию, — без раздумий заявила Ира.

— А я — первую. В этом — суть полового диморфизма. Мужчины мечтают сделать счастливыми как можно большее количество людей. Женщины — сохранить счастье только для себя.

— Это от того, что женщины более практичны.

— Нет, это от того, что мужчины более человеколюбивы.

Полусерьезный разговор доставлял нам обоим удовольствие. Хотелось продлить эти мгновения.

Но на небе уже серебрились звезды. А этой ночью я и Сергей должны были сойти на станции, где нас уже ждали.

— Ирочка, — стараясь по возможности смягчить удар, начал я, — через шесть часов нам с другом надо будет выгружаться.

— Никуда ты не уйдешь, — прильнула Ирина ко мне так крепко, точно меня у нее отнимали. — Можно договориться с проводником, и ты доедешь со мной до Туапсе. А там — восхитительный отдых у моря. Это будет наш медовый месяц.

— Но меня ждут, меня будут встречать. Я не могу нарушить слова.

— Даже ради меня? — в ее зеленых глазах возник испуг.

Как объяснить, что за невыполнение условий контракта меня просто пристрелят?! И начхать будет нанимателю на мои чувства! Изволь отрабатывать полученный задаток, а все остальное прибереги до лучших времен!

— Не могу, — прошептал я.

— Вы все такие!

Мы сидели в нашем купе на нижней полке. Ирина взобралась с ногами на скомканное одеяло и обхватила руками колени. Сергей и Ольга ушли играть в карты с проводником.

— Выйди, мне надо раздеться, — потребовала Ира и расстегнула две пуговицы кофточки.

Я испытывал странное желание ринуться на нее, такую хрупкую и беззащитную, сжать в объятиях и целовать, целовать… Ирина, вероятно, ждала этого от меня, потому что, хотя с губ ее слетали гневные, обидные слова, зеленый огонь любви в глазах не угасал.

И вдруг… Это было почти как галлюцинация: на месте Иры я увидел Елену! (Господи, как давно это было!) Она сидела перед телевизором на диване в точно такой же позе — обхватив руками колени, и в ней, как сейчас в Ире, тоже было что-то от сжатой пружины.

«Ну, зачем ты лжешь себе? — вдруг властно зазвучал во мне голос. — Ведь Ты же не любишь эту девочку. Ты любишь в ней те черты, которые напоминают Елену. Одну Елену ты всегда любил. И одну ее всегда будешь любить».

Внутреннее несогласие с этим голосом было так велико, что я скрежетнул зубами. Очевидно, мои глаза в тот момент были страшными, потому что Ира, вскрикнув, закрыла лицо ладонями.

Тяжело дыша, я поднялся и вышел в коридор. Поезд сильно качало. Чтобы не потерять равновесия, я схватился за оконный поручень и сжал его с такой силой, что потемнело в глазах.

Не помню, сколько времени я так простоял. Должно быть, очень долго. Из служебного купе явились веселые Сергей и Ольга. Сергей только-только рассказал какой-то анекдот, и та беззаботно хохотала. Заметив меня, оба смущенно умолкли. Должно быть, мой вид слишком явно свидетельствовал о происшедшем разладе.

Ольга вошла в купе первой, чтобы приготовиться ко сну, а Сергей остался со мной.

— Я так понимаю, не выгорело у тебя, — посочувствовал он.

В ответ я лишь пожал плечами. Ира уже была мне безразлична и я радовался тому, что наш роман не зашел слишком далеко. Мне нравился только зеленый огонь у нее в глазах. Этот огонь напоминал о Елене — единственном человеке, которого буду любить всегда.

Что было бы, если б я легкомысленно воспользовался Ириным порывом? Кошмар! А если бы еще родился ребенок? Видимо, судьба хранила меня. Спасибо ей, судьбе!

— Ты особенно не переживай из-за того, — тем временем утешал меня Сергей. — Попробуй вступить с нею в переговоры. Если удастся, это верный признак, что она в конце концов капитулирует. Главное, быть настойчивым.

Я непонимающе смотрел на него. О чем это он?

— Я сейчас сбегаю к проводнику, договорюсь. Он достанет пару бутылок водки, — подмигнул Сергей. Тогда и закрутится. Будет у нас пылкая ночь любви и пития…

— Да что-то мне не хочется, — расстроил я его наполеоновские планы. — И ты лучше вспоминай любимую жену, которая ждет не дождется верного муженька с сезонных работ.

— Дурак, ты, Углов! — вспылил Сергей. — Дураком был, дураком и помрешь. Хочешь совет от чистого сердца?

— Не хочу.

— Воспринимай жизнь проще. Наша жизнь — это болото. Так вот, над болотом лучше парить мотыльком, нежели увязнуть по горло.

Знал бы Сергей о моем опыте погружения в таежное болото! Но говорить с ним и тем более спорить, не было никакого желания. Я упрямо продолжал смотреть в окно, хоть в наступившей темноте, кроме редких станций, не было видно ни зги.

Сергей нахохлившимся петухом проскользнул в купе и громко лязгнул дверью — вот, мол, до какой степени он меня презирает. Я чуть не рассмеялся, он принадлежал к тем людям, которые не могут обижаться долго. Пока доедем, он уже забудет о нашей размолвке и все пойдет по-прежнему.

Спустя час и я вошел в купе. Ольга беззаботно спала, посапывала, Сергей с бормотанием ворочался. Только с Ириной полки не доносилось ни звука. Я понял, что она не спит.

Быстро раздевшись, взобрался на вторую полку и накрылся простыней. Лежал не шелохнувшись, но, чтобы сделать вид, будто сплю, старался дышать как можно громче и ровнее.

Видимо, девичья гордость не позволяла Ире первой сделать шаг к примирению. Она ждала этого от меня — и готовилась меня простить. Но время шло, и я все глубже погружался в объятия сна.

И тогда Ира не выдержала:

— Валера!

В ее негромком голосе слышался такой страстный призыв, что мне сразу сделалось не до сна. Горячая рука коснулась моего плеча. Я почувствовал, как по моим жилам растекается такая же горячая кровь. Сквозь прищуренные веки различал зеленый огонь ее глаз.

Какое же потребовалось усилие, чтобы не ответить на этот призыв!

— Спишь, что ли? — в голосе Ирины слышалась обида и разочарование.

Она резко отдернула руку и отвернулась к стене. И хотя лицо ее утопало в подушке, я уловил еле сдерживаемые рыдания. Я понимал, что она чувствует в этот момент и как, должно быть, презирает меня. Впервые в жизни она встретила человека, с которым готова была связать судьбу, а он оказался таким ничтожеством!

«Милая Ира, лучше я испорчу тебе своим поведением один этот вечер, нежели всю оставшуюся жизнь, — в мыслях отвечал я на эти упреки, словно девушка могла меня услышать. — Я знаю, первая любовь долго не забывается. Но ты обязательно встретишь на жизненном пути того, с кем будешь счастлива. А потому прости меня. И спасибо тебе за зеленый огонь твоих глаз. Он спас меня в этой беспросветной тьме. Теперь я верю, что рано или поздно обязательно выберусь из болота, в которое сам себя загнал…»

— И ты даже не попытался ее разбудить, когда вы с Мешковым выходили? — с каким-то тревожным участием спросила Елена.

— Она вовсе не спала, — грустно усмехнулся Валерий. — Смирилась… Когда поезд подходил в нашей станции, я спрыгнул с полки, разбудил чутко спавшего Сергея и вышел в тамбур. Вскоре показался и Сергей с обеими нашими сумками. Поезд остановился, и мы вышли на перрон. Нас уже встречали… Сергей шепнул, что Ольга оставила ему свой адрес и, на всякий случай, адрес Ирины. Так что, коль пожелаешь, то могу ей написать. Но я твердо решил этого не делать…

— Так нельзя Валера, — убежденно сказала Елена. — Может статься, что Ирина до сих пор живет в ожидании твоего письма. Такие раны очень долго не заживают. По себе знаю… Она может еще долгие годы ждать: а вдруг ты объявишься?

— Ты думаешь?