Эвелин умирала. Глядя из окна спальни, Сара обхватила себя руками и пыталась заставить разум и сердце смириться с неизбежным. Если бы даже случилось чудо, нашелся бы донор для пересадки костного мозга — слишком поздно. Доктор Андервуд сказал, что до конца остались дни, а может, и часы. Сара не могла точно выразить свои чувства словами. В ней бушевала буря чувств, от которых она онемела. Гнев, сожаление, боль, страх и еще множество, без названий…

Последние шесть месяцев Сара наблюдала, как тает Эвелин, но не могла поверить, что наступит такой день, как сегодня. Она считала, что в конце концов отыщется донор и Эвелин поправится. Казалось, с людьми вроде Эвелин подобное просто не может произойти.

Сама себе не признаваясь, Сара надеялась, что Эвелин постарается облегчить ее боль от некогда принятого жестокого решения. Но ничего подобного не случилось, Эвелин сохраняла дистанцию, никогда не говорила о прошлом, и у Сары не было никаких оснований думать, что мать снедает чувство вины.

И все-таки… она не хотела, чтобы Эвелин умирала.

Глаза жгло, Сара терла их пальцами, она ведь не спала больше тридцати шести часов. На ранчо они приехали на заре, потом они с доктором Андервудом сидели возле постели Эвелин до самого рассвета и все утро.

Сейчас доктор спал в одной из комнат для гостей, Сара тоже ужасно устала, но мысли не давали ей покоя.

Дежурили по очереди. Сейчас у Эвелин были Китти и Эрик. А потом их сменят Мэделин и Элис. Но Сара чувствовала, что ей следует быть там. Бог знает почему. Сара усмехнулась. Как бы ты ни боролся со своими чувствами, кровные узы не разорвать.

А может, Рурк правильно сказал: она по своей природе такая, что ей всегда надо о ком-то заботиться? Не важно, все не важно, она должна быть рядом с Эвелин в ее последние часы. Никому, даже матери, отказавшейся от тебя, нельзя разрешить умирать в одиночестве.

От жены Пола никакого толку, Моника впадала в истерику, когда ей предстояло сидеть возле Эвелин, видимо, это дело не для нежных натур.

Сара бесцельно ходила по комнате. Интересно, где Рурк? Может, внизу, с остальными членами семьи? После звонка с сообщением об Эвелин он не разговаривал с ней, Сара не знала причину — или его ранили ее подозрения, или он в ярости оттого, что она его вычислила.

Внизу раздался крик, зазвонил звонок, началась страшная суета.

Нахмурившись, Сара вернулась к окну. С этого угла ничего не было видно, крики доносились со стороны сарая, за домом. Боже, что там еще?

Сара выглянула в коридор, снова услышала крики, двери хлопали, разрывался телефон, но никто не собирался снимать трубку.

Сара вышла из комнаты и направилась по коридору к лестнице. Увидела Китти и Эрика, выскочивших из комнаты Эвелин, они быстро побежали вниз по ступенькам.

— Эй, что происходит? Что случилось?

— Сарай горит! — крикнула Китти, не останавливаясь и не оборачиваясь. — Посиди с Эвелин, ладно? Мне надо вывести свою лошадь.

— Конечно! — крикнула ей вслед Сара.

Китти с кузеном побежали к заднему выходу из дома.

Телефон продолжал звонить, но Сара не обращала на него внимания, удивляясь, где может быть миссис Додсэн. Она повернула к комнате Эвелин и наткнулась на дуло пистолета, направленное на нее.

— Двинешься — убью тебя на месте.

— Отвечай, черт побери! Отвечай, ты, проклятый телефон! — Шериф Петри, сидя в машине, рычал в телефонную трубку. Выругался и отшвырнул ее.

Подъехав к повороту, он заметил клубы черного дыма в том месте, где стоял дом Кэтчемов. Его сердце переселилось в мотор.

— О Боже, надеюсь, я не опоздал.

На полной скорости он вошел в поворот, ведущий на ранчо Кэтчемов, машину занесло, но он успел выровнять ее и снова надавил на педаль газа. Машина с ревом рванула, оставив за собой петушиный хвост из пыли и гравия.

В четверти мили от дома Буфорд увидел толпу возле дымящегося сарая. Узнав шерифа, все повернулись к нему, из толпы выскочил Рурк и побежал к дому. Он оказался у двери почти одновременно с машиной Буфорда, затормозившей перед ступеньками.

— Что? Что случилось?

Шериф сорвался с сиденья так быстро, будто оно загорелось под ним.

— Где Элис Берк?

— Элис? — Рурк оглянулся и осмотрел группу, спешившую к ним от сарая. — Не знаю. Наверное, в доме.

— А ваша жена? Она тоже там?

— Да, а что? Шериф, погодите, что происходит?

Буфорд уже поднимался по ступенькам веранды, выхватывая на ходу револьвер.

— Убийца — Элис Берк! — рявкнул он через плечо.

Сара не мигая смотрела в черную дырку дула. Ее сердце колотилось о ребра, было трудно дышать. Тяжело проглотив слюну, она сказала:

— Элис, что ты делаешь?

— Извини, Сара. Ничего личного. Ты мне нравишься, правда, нравишься. Но другого пути нет. Ты должна умереть. Сейчас. До… — она остановилась и сжала губы, борясь со слезами, — до Эвелин.

Сара вцепилась в перила так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Почему, Элис? Зачем тебе моя смерть?

— Я делаю это не ради себя… Я делаю это ради Чэда. — Она махнула рукой, в которой сжимала пистолет. — Пошли. Мы сейчас вернемся к тебе в комнату, ты оставишь записку о самоубийстве. Ты напишешь, что не можешь вынести развала своего брака и надвигающейся смерти матери.

Она снова махнула рукой с пистолетом.

Сара еще крепче вцепилась в перила и покачала головой.

— Нет. Я никуда с тобой не пойду. Если ты собираешься менять убить, давай здесь.

Элис заволновалась.

— Да, я это сделаю. Я застрелю тебя и здесь, раз я должна. — Элис говорила повизгивающим голосом, она была на грани истерики. Переминалась с ноги на ногу. Ствол пистолета качался. Сердце Сары подпрыгнуло в горло. — Не думай, что я шучу. Если ты не пойдешь, я тебя застрелю. Клянусь.

— Но ведь все узнают, что это не самоубийство, что ты убила меня?

— Нет, это…

Дверь с шумом распахнулась, и Элис подпрыгнула. Глаза ее заметались. В вестибюль ворвались шериф Петри и Рурк.

— Стойте! Не подходите! — завизжала Элис, и оба мужчины замерли у нижних ступенек лестницы. Лицо Рурка застыло в ужасе.

— Сара!

Он готов был броситься вверх по лестнице, но шериф задержал его:

— Легче, легче.

— К черту! Пустите меня.

— Нет, не пущу. Вы же не хотите, чтобы вашу жену убили!

— Бросьте пистолет, шериф! — закричала Элис. — Бросьте, или я сейчас же застрелю Сару! Клянусь!

— Черт! — Буфорд поколебался, пальцы на кольте сорок пятого калибра сжались, как клещи. Из этого положения он не сможет сделать точного выстрела.

— Делайте, как я сказала.

— Хорошо, хорошо. — Буфорд вытянул руки ладонями вверх.

— Черт побери! Что вы делаете, шериф? — закричал Рурк.

— Единственное, что я могу сделать в данных обстоятельствах.

Не отводя глаз от Элис, Буфорд наклонился и осторожно положил пистолет на третью ступеньку.

В задней части дома хлопнула дверь. Раздался хор голосов, топот ног, устремляющихся к ним, через несколько секунд остальные члены семьи — Пол, Чэд, Эрик ворвались в вестибюль.

— Что…

— Черт…

Челюсти мужчин отвисли, они внезапно остановились, а спешившие за ними женщины наткнулись на них.

— Что такое? Что происходит? У нее пистолет! — закричала Мэделин.

Моника завизжала.

Побледневшая Китти, ломая руки, монотонно повторяла:

— О Боже. О Боже. О Боже.

Дженнифер открыла рот, не в силах произнести ни слова.

Встрепанный доктор Андервуд вышел из задней спальни. Он шагал, застегивая на груди рубашку.

— Ради Бога! Ну что такое! Я должен вам напомнить, что в доме больная. А вы так шумите, вы разбудите даже м… О Господи!

Не обращая ни на кого внимания, Буфорд разговаривал с Элис твердым спокойным голосом.

— Мисс Берк, положите пистолет. Все кончено. Мы знаем, это вы дважды пытались убить миссис Фэллон. Вы устраивали диверсии на строительстве курортов. И в Хьюстоне тоже вы. Вы убили бомбой одного человека. Но хороший адвокат сможет доказать, что это непреднамеренное убийство. Поскольку я не верю, что вы хотели его убить. Но если вы сейчас убьете ее, это уже будет самое настоящее преднамеренное убийство.

— Нет. — Элис покачала головой. Глаза ее блестели, как у сумасшедшей. По спине Буфорда пробежал холодок. — Нет, неужели вы не понимаете. Я делаю то, что надо. Никто меня не накажет. Сара должна умереть.

Чэд шагнул вперед:

— Элис, что ты вытворяешь?

— Чэд. — Элис засветилась изнутри, увидев его. Обыкновенное невыразительное лицо стало даже красивым. Все стоявшие в вестибюле увидели в глазах женщины рабское обожание. — Я убью Сару и сделаю это для тебя.

— Черта с два! — заорал Чэд. — Ты спятила? Да ты что, ты, сумасшедшая! А ну положи пистолет, пока не натворила дел!

— О, ну как ты не понимаешь? Я видела новое завещание Эвелин. Она собирается все оставить Саре. Все свои акции «Эв», другие вклады, ну абсолютно все. Разве можно, чтобы такое случилось?

— Черт побери, Элис! Ты же не соображаешь! Прекрати!

— Чэд, неужели ты не видишь? Если убрать Сару с дороги, ты получишь свою долю «Эв косметикс». А когда Эвелин умрет, ты продашь акции и вложишь деньги в ранчо, как всегда хотел. Ты же сам говорил, тебе нужны эти деньги. Очень нужны.

— Может, и говорил, но я никого не собирался убивать ради этого. А теперь давай клади пистолет, Элис.

Ее лицо стало жестким.

— Нет, я должна это сделать. Я знаю, ты не будешь счастлив, пока не возродишь свою скотоводческую компанию, не сделаешь ее такой же, какой она была прежде. А как только ты решишь все эти проблемы, у тебя найдется время и для меня. Неужели не понятно, дорогой? Я убью ее ради нас обоих. Ради нашего будущего.